ЛА - АСЬКА

- Девчонки! – широко улыбаясь, Макмаксыч взмахнул букетом; «девчонки» относилось и к шаману, но на такие мелочи шаман внимания не обращал. – У меня тут сеструха племянника принесла, так что прошу отпраздновать! – и плюхнул коробку на стол.

Сестёр, включая двоюродных, у Макмаксыча было девять, он называл себя ошибкой генетики и жертвой бабьего засилья.

- Мальчика? – недоверчиво спросила Гуля.

- С вот таким этим самым! – радостно показал Макмаксыч. – Смерть девкам!

В коробке оказался шикарный торт-мороженое.

***

Когда с тортом было покончено, ложечки облизаны, кондиционеры заработали снова, все расселись по местам и началось какое-то подобие работы, Аське пришла «аська»: «Ваше желание исполнено. Готовы исполнить любое другое ваше желание. МЫ».

***

Часа в четыре свет вырубился по всему району, и начальство, проявив человеколюбие, распустило коллектив по домам.

- Ты, мать, это... - сказала вдруг Гуля тихо-тихо, чтобы точно никто не услышал. – Мороженым только не увлекайся, ага?

- Что? – не поняла Аська.

- Ты слышала.

И ушла, очень нервно подрагивая толстым чёрным хвостом.

***

На стоянке солового «москвича» не оказалось.

Аська понимала, что это могло произойти в любой день (никакой реальной противоугонки на бедолаге не стояло), но всё же несколько растерялась. И в силу этой растерянности не стала ни вызывать милицию, ни сама идти в отделение (а ведь за углом) – просто плюнула на утраченное имущество, всё равно не найдут, поскольку никогда не находят, - и заторопилась на метро, забирать Бу из садика – почему-то ей казалось, что сегодня надо как можно скорее забрать Бу из садика. Вот надо, и всё. Почему-то.

Метро работало. На подступах к нему раздавали книжечки люди в светлых простых одеждах: то ли «Солнечный Храм», то ли «Храм Света» - Аська встречала их не в первый раз, но никак не могла запомнить. Да и не стремилась.

Ей протянули брошюрку, она вскользь прочитала название: «Друг для друга мы можем сделать всё», но брать не стала – зачем? Тем более что ещё старый, репортёрских времён опыт знакомства с чем-то подобным этому «храму» у неё имелся – и именно об этом она и запрещала себе вспоминать...

В детском саду сказали, что Бу забрал отец. Пришёл и забрал.

***

Наверное, сработала защита. Аська не испугалась – или испугалась настолько сильно, что ничего не почувствовала. Пришёл отец. Забрал...

Обыкновенное дело. Каждый бы день так.

Правда, она совсем не помнила, как дошла до дому. Вот только что была в садике – а вот уже отпирает дверь.

Первое, что она услышала, – как хохочет Бу.

***

Наверное, Аськин муж (именем Стасик, Станислав Андреевич Громыко, это вам не жук чихнул) был отвратительным мужем. Но у него было замечательное качество, может быть, единственное: он умел нравиться детям. Своим, чужим – каким угодно. Он с ними валялся, боролся, пел, изображал дохлого медведя, грушу для битья, самолёт – в общем, дядя Стасик был кумиром довольно большого числа уверенных в себе личностей возрастом от трёх до девяти лет. Бу в это число входил. На равных с остальными.

И сейчас Аська увидела, что комната её, и без того никогда не отличавшаяся строгим порядком, основательно, по-военному разорена, под зелёный ковёр подсунуты книги (а как ещё можно сделать холмистое поле в комнате?!!) - и на холмах разворачивается сражение между, надо полагать, Бонапартом и марсианами.

Стасик воевал за марсиан – и позорно проигрывал. Тепловой луч был ничто в сравнении со старой гвардией!

Бу, в новенькой треуголке из подручных материалов, поднёс к губам невидимый горн, чтобы протрубить атаку конницы Мюрата (или Нея, кто их разберёт?) – и вдруг улыбка с его лица стремительно потекла, как течёт тушь под дождём...

- Мама, ты что?

***

Она сказала им обоим всё, что о них думала, и заперлась в ванной.

***

Ещё Стасик умел хорошо признавать себя виноватым во всём, извиняться, пресмыкаться, обещать исправить любые проступки и иногда даже переводить конфликт в шутку. Без этого он бы просто не выжил в нашем жестоком мире.

На второй час осады Аська сдалась. Сдалась в том смысле, что из ванной вышла. Наверное, на это решение повлиял и звонок Гули: Гуля просила политического убежища на коврике под дверью - дня так на два. В чём трабблы, объяснять не стала, а Аське не хотелось расспрашивать, вон – свой траббл нарисовался, девяносто пять килограммов...

Торт, «пепси» и шампанское Стасик наверняка купил заранее, знал, зараза, что всё у него получится. Бу набарабанился до осовения и отправился спать, бормоча: «Покой-ночи, покой-ночи... какой бред...»

Аська посидела с ним пять минут, начала было обязательную предсонную сказку, но Бу, внезапно помрачнев, спросил: а что, уже нельзя быть тем, кем хочешь? Почему это вдруг? - спросила Аська, и Бу рассказал, что сегодня воспитательница спрашивала, кто кем хочет стать, Бу сказал, что хоббитом, а воспиталка сказала, что хоббитов не бывает, а бывают только пожарные, милиционеры и космонавты.

Будешь ты хоббитом, будешь, успокоила его Аська, и Бу тут же заснул, выпятив губы.

Когда она проходила мимо своей комнаты, то обратила внимание на мигающий в уголке монитора значок пришедшей «аськи».

«Любое Ваше желание будет исполнено. МЫ»

Может показаться странным, но Аська про НИХ просто забыла. За событиями вечера вся эта игра в желания казалась непомерно затянувшейся и не очень смешной шуткой.

«Хочу, чтобы Бу стал хоббитом», - напечатала она, почему-то помедлила, но всё-таки послала. Посмотрим, что вы на это скажете.

«Ваше желание принято. МЫ».

Известие о том, что это Стасик позаимствовал «москвича» на пару часов, Аська восприняла уже почти равнодушно. А позвонить ты не мог? Да я думал – успею поставить... ну, срочно надо было, понимаешь? Я ж не знал, что вас так рано распустят...

Ну да. Он не знал.

А вообще дела у Стасика шли великолепно! Он вписался в такой перспективный проект, что мама не горюй! Вот ещё чуть-чуть, и не просто денег будет по колено, а вообще можно будет всё. Понимаешь, всё! Вот просто ВСЁ. Что захочешь. Больше, чем можешь вообразить. Вот чего ты хочешь?

***

Спать, сказала Аська, я безумно устала сегодня. Именно спать, ты меня понял, Стас? И ещё Гулька должна приехать, у неё трабблы дома...

***

На самом деле она совсем не хотела спать, а наоборот – была чудовищно возбуждена, взвинчена и тратила много сил, чтобы не показать этого. Просто как в анекдоте: «Девушка, а почему вы всё молчите и молчите? – Трахатша хошу, ашш жубы шводит». Её безумно тянуло к Стасу, её хотелось вот прямо сейчас завалиться со Стасом под кухонный стол... но, во-первых, а где же тогда воспитательный момент? – и во-вторых, чувство это – немотивированной и почти неодолимой тяги к мужчине - было ею испытано однажды, запомнилось, запечатлелось где-то в подкорке (и само оно, и убийственное похмелье после) – и вот верный друг подкорка предостерегала: не поддавайся!