Helen - Unknown

- Конечно. - Мартинес кивнул.

Она смотрела на него из-под челки:

- Вам нечем возразить?

Капитан почувствовал, что очень хочется вздохнуть, но сдержался.

- Нет, миледи.

Он уже сам давно думал об этом и не находил убедительных доводов.

Миши казалась разочарованной.

- Я надеялась, что есть. Я же тоже размышляла о нападении на Наксас.

Мартинес подыскивал слова.

- У меня нет веских аргументов, - начал он. - Всего лишь предчувствие, что надо отправляться к Наксасу. Я считаю, что мы справимся с пятью кораблями, почти не рискуя. А если наксиды не сдадутся, мы всегда можем отступить и продолжить наш рейд.

Миши вновь посмотрела на свои руки.

- Нет. Слишком много неизвестных. И дела у нас сейчас идут замечательно. Если мы проиграем при Наксасе, мы не только собственноручно отдадим наксидам победу и даже наши сторонники не узнают, что произошло, но поменяются все стратегические планы Флота. - Когда она посмотрела на Мартинеса, в глазах мелькнула искорка. - Но раз уж это вы негласный автор стратегии флота, полагаю, вы должны ей дорожить.

- Так точно, миледи. - Мартинес почувствовал, как теснит в груди, - следующий шаг был неизбежен. - Мой долг предложить атаковать наксидов их же способом. Разгоним ракеты до релятивистских скоростей и отправим на Наксас. Это может обрушить кольцо планеты прямо на голову их правительству.

Миши опять покачала головой.

- Война на этом не закончится. А только разгорится. Наксиды воспользуются тем же приемом, а мне не хочется наблюдать, как рушатся кольца Харзапиды, Зарафана и Феларуса.

Мартинесу стало легче дышать.

- Как камень с плеч, - сказал он. - Я знал, что следует упомянуть об этой возможности, но сердцем такого не желал.

- Да. - Миши сделала глоточек кофе. - Если бы мне пришлось таким образом уничтожать нашу цивилизацию, я бы предпочла сделать это по прямому приказу командования, а не по собственной инициативе.

Мартинес улыбнулся, но в голове вертелся вопрос, насколько охотно подчинилась бы Миши приказу. В прошлом она была довольно безжалостна.

Растревоженный этими мыслями, он продолжал рассуждать:

- Ладно, если мы не собираемся в родной мир наксидов, возможно, нам удастся убедить врага, что мы направляемся именно туда.

- Кажется, у вас есть предложение?

- В Эль-Бине четыре тоннеля. Мы входим в систему через Первый. Если выйдем через Второй, значит, летим прямо на Наксас, а Третий приведет нас к Сейшо через Феларус, это очень длинный маршрут. Переходим через Четвертый тоннель - начинаем петлю, возвращающую нас к основному флоту. Сейчас наш курс от Первого тоннеля к Четвертому с небольшими отклонениями на случай предполагаемой атаки наксидов. Но если мы сделаем петлю вокруг солнца Эль-Бина, это будет выглядеть так, словно мы разгоняемся ко Второму тоннелю, ведущему в Наксас. И если они и правда направили туда подкрепление, то уже не свернут, а лишь увеличат скорость, стремясь домой, на планету, которой ничто не угрожает.

- Это на несколько дней отвлечет их, - пробормотала Миши. - Да, я так и сделаю.

Дальше разговор перешел на мелочи. Наконец Миши зевнула, поднялась и поблагодарила за угощение. Он проводил ее до двери, а там комэскадрой неожиданно обняла его за талию и положила голову на плечо.

- Не был бы ты женат на моей племяннице, - прошептала она ему на ухо, - и если б я по-настоящему не любила ее, я бы прямо тут сделала из тебя неверного мужа.

Мартинес чуть не открыл рот от удивления.

- Уверен, это было бы восхитительно, - выговорил он, - но от имени Терзы благодарю вас.

Миши улыбнулась, подмигнула и ушла. Мартинес подождал, пока закроется дверь, и тяжело опустился на ближайший стул.

"Мы слишком долго пробыли на этом корабле", - подумал он.

***

Рейд продолжился. Эскадра Чен зашла в Эль-Бин и произвела обманный маневр, облетев его солнце. Так как двигались с ускорением в десять g, экипаж лежал в забытьи в амортизационных ложах. Сначала было непонятно, удалось ли обвести наксидское командование вокруг пальца, но миновав две системы, в третьей, Аниче, они наткнулись на большое количество спасающихся бегством торговых судов. Выяснилось, что наксиды перенаправили их в эту систему, убирая с предполагаемого маршрута лоялистов к Наксасу.

Эскадра Чен уничтожила сто тридцать одно судно в Аниче и еще множество в следующей системе, куда тем удалось бежать.

Но великое уничтожение кораблей в Аниче было исключением, так как по большей части жизнь "Прославленного" заполнялась привычными обязанностями, осмотрами, учениями и тренировками. Офицеры устраивали друг для друга званые обеды, но это веселье казалось натужным. Было ясно, что они слишком долго пробыли на этом корабле.

Теперь Мартинес видел, что журналам 77-12 можно доверять. Из них он наконец черпал достоверные сведения, к тому же учения эскадры проходили всё лучше, поэтому количество инспекций сократилось, и капитан надеялся, что экипаж благодарен за это. Он стал иногда позволять себе вольности в плане парадной формы, например, пришел на осмотр в повседневном флотском комбинезоне и прополз по трубам и шахтам доступа, в которые Флетчер даже не заглядывал, опасаясь замарать свой серебряный аксельбант.

Флетчер навел на корабле лоск, но так и не узнал его по-настоящему. Даже проводя частые проверки, он мог только догадываться, что творится в механизмах и системах крейсера. Он видел лишь поверхность и не подозревал, какая грязь скрыта под толстым слоем глянца.

Мартинес изучал корабль от и до. Осматривал каждый насос, каждую пусковую установку, каждую трубу. "Прославленный" станет его кораблем!

Он много работал. Запястье зажило. Иногда он просыпался по ночам, чувствуя призрачный запах Кэролайн Сулы на подушке.

Время от времени капитан встречался с Джуксом и обсуждал новое оформление "Прославленного". Он начал привыкать к мысли о том, что корабль послужит ему ярким рекламным плакатом, ничуть не похожим на то, что задумывал Флетчер.

В это же время Джукс написал его портрет. Художник хотел воспользоваться компьютером, а потом распечатать картину, но Мартинес настоял на настоящем портрете маслом на холсте, и Джукс нехотя согласился. Он поставил мольберт в кабинете капитана и работал там по ночам.

Портрет вышел романтичным и величественным: Мартинес при полном параде, в руке "Золотой шар", взгляд устремлен куда-то вдаль, поверх правого плеча зрителя. Вторая рука на столе, а рядом модель "Короны". За спиной картина - "Прославленный" в пекле битвы. Джуксу картина в картине казалась ловким трюком. Мартинес не понимал почему, но не стал спорить с профессионалом.

Они немного подискутировали о том, надо ли изображать "Прославленный" таким, каков он сейчас, с абстрактным рисунком в розовых, белых и салатовых тонах, или стоит нарисовать его дерзким, каким он станет после войны.