Алексей - Синдром подводника

— На грабли не наступать, косу в траве не бросать, под прямые солнечные лучи с непокрытой головой не высовываться... (батя, скрежеща зубами, чуть не бросается с кулаками на годка-командира).

После этого команде ставится боевая задача:

— Косить отсюда и до обеда...

После обеда, как положено, производится «адмиральский час», во время которого косари часок мирно покемарили на свежескошенном сене, а затем с новыми силами продолжили «боевую подготовку». Вечером поступает боевое распоряжение:

— Прекратить работы. Заправиться.

Личный состав от усталости чуть ли не падает на землю, однако команда «заправиться» не значит расслабиться:

— Экипажу для возвращения на базу в пешем порядке становись!

Отец:

— Так, может, поедем на телеге?

Сын:

— Поступила вводная: «лошадь пала».

Отец испуганно:

— Как, лошадь пала? Типун тебе на язык. Вот же она стоит, живая и веселая.

Сын отцу:

— Батя, ты что, забыл, это ж флотская организация. Если поступает вводная, значит, не по-настоящему, а понарошку. Но выполнять вводную обязаны все. Понял?

— Понял.

Звучит команда:

— Экипажу начать движение!

Только отошли от места, как поступает новая вводная:

— Вспышка справа!

Отец растеряно засуетился, пытаясь найти очаг возгорания:

— Што рабиць?

— Залечь на обочине слева от дороги.

С грехом пополам горе-экипаж залегает.

— Продолжить движение!

Только двинулись, снова вводная:

— Вспышка слева!

Теперь уже более организованно улеглись в придорожную канаву. Вот так с постоянными вводными, трудностями и препятствиями, с ног до головы вывалянные в пыли и грязи, в соответствии со всеми канонами боевой подготовки военно-морской обоз дотянулся до базы — хаты. Отец направляет коня в ворота. Рановато! На флоте так не бывает:

— Куда прешь? Ты что, от оперативного дежурного получил добро на вход в базу?

Отец растерянно:

— Какое нахрен добро?

— Гражданским лицам объясняю. Для входа в базу необходимо «добро», то бишь, разрешение. Понятно?

— Понятно. А что делать?

— Как что? Ложимся в дрейф. А еще лучше малым ходом тралим окрестности фарватера.

Военно-морской обоз, превратившийся в тральщика, нарезает круги вокруг хаты. Тралили акваторию у входа в базу, покуда не наткнулись на мину — коровью лепешку.

— Срочно приступить к разминированию!

Отец с недоумением:

— Не понял, коровья лепешка не опасна. Что с ней будем делать?

— Хороший боцман всегда найдет применение любой, даже бесполезной вещи.

— Эта лепешка только и годна для удобрения огорода.

— Видишь, батя, делаешь успехи — вникаешь в суть флотской жизни. Так как инициатива наказуема исполнением, то сам и разминируй.

После успешного разминирования отец схлопотал три наряда вне очереди, за то что спровоцировал команду: «Человек за бортом!».

Без команды спрыгнул... с телеги, вызвав при этом весь комплекс мероприятий по спасению человека на воде. Ох, и намаялась же спасательная партия, пока посуху из воды тащила утопающего. Справившись, продолжили траление. Прошло время, и на улицу, то есть на акваторию, спустились сумерки. И сын резюмировал:

— Видишь, батя, стемнело. Надо включать ходовые огни.

— Это как?

— Если у тебя на телеге нет фонаря, так закури хотя бы, чтобы не нарушать правила навигации.

— Закурить? — добро. А вот нафига эта нафигация нужна? Не пойму!

Обеспокоенная мать выскочила из дому, не понимая, что происходит, встревожено воскликнула:

— Ты что, старый дурень, совсем ополоумел, в ворота попасть не можешь? А ну, марш домой!

Сын отцу удовлетворенно:

— Вот видишь! «Добро» от оперативного дежурного получили. Направляй корабль (коня с телегой) к причалу (во двор), смотри только на волнолом (ворота) не наскочи. Видишь, зыбь пошла (мать ругается).

Бросив швартовый конец (кинув поводья) жене, мореманской походкой отец направился в дом. Ничего не понимающая мать, разозленная художествами мужа, выдохнула:

— Ах ты, пень старый. Я щас дам тебе конец... А ну распрягай. Коня — в стойло, телегу — в сарай, а сам с детьми — марш мыть руки и за стол!

Наконец усталые мужчины уселись за ужин. Довольный тем, что удалось продемонстрировать флотскую жизнь, сын спросил:

— Ну что, отец, понял, что такое флотская организация?

— Да, сынок, понял. Правда... Нам, селянам, лишняя морока без надобности. Деревенская жизнь простая, всякие вводные премудрости ни к чему. Если начнем жить по флотскому распорядку, то не только вас (армию и флот), но даже и себя прокормить не сможем. И еще. Вот придешь с флота, вернешься в семью, поступишь опять в мое распоряжение и под мою ответственность — во-от заживем! Все будут знать, что ты настоящий мужчина. Пустых слов не говоришь, понимаешь, что постоянно нужно заниматься полезным делом, а не впустую тратить время. Теперь точно знаю, что флот закаляет и воспитывает реальных мужиков.

Посвящение в подводники

На прочность корпуса подводный атомоход испытывался на максимальной рабочей глубине в 320 метров, предельно допустимой являлась глубина в 400 метров (различие составляет 20 %). Проверка корпуса на прочность происходит лишь дважды, на испытаниях и когда (не дай Бог!) лодка тонет... Мероприятие обеспечивали надводные корабли, охраняя водную акваторию и осуществляя связь с подводной лодкой. Понятно, что в случае бедствия, они вряд ли окажут нам, находящимся на глубине, экстренную помощь. Разумнее всего было надеяться только на себя. Поэтому внимательность, своевременные команды и слаженные действия каждого члена экипажа по их выполнению были чрезвычайно важны.

В отличие от обычного, глубоководное погружение происходит поэтапно, и по времени оно более продолжительно. Лодка из надводного положения переходит в позиционное, когда из воды торчит лишь ограждение рубки, затем уходит на перископную глубину. Так начинается глубоководное погружение. Весь личный состав расставлен таким образом, чтобы ни один укромный закуток в трюме, ни одна шхера не оказались без присмотра. Все переборочные, каютные двери и люки находятся в открытом положении. Через каждые 50 метров производится доклад глубины, по громкоговорящей связи из главного командного пункта поступает команда: «Осмотреться в отсеках». Каждый осматривает порученный участок и докладывает. Операция длится не час и не два, так как в таком важном и ответственном деле торопливость и спешка излишни. Наконец достигается заданная глубина. По всей лодке вырванных клапанов и сальников не отмечено, лишь в трюме одного из отсеков зарегистрирована незначительная фильтрация воды. Чтобы проверить работу главных механизмов, какое-то время лодка должна освоиться на максимальной глубине, заодно совершается архиважное дело... Вот какое.