Дмитрий Рус - Играть, чтобы жить-3. Долг

-- В пергаменте у него что?

Карась пожал плечами:

-- А я знаю? Каракули зомбаковские, кто их там разберет?

-- Принеси…

-- Чё? Да его вон, куда уже ветром унесло! Погоди, через полчаса мелкий отспаунится, новый огрызок принесет!

-- Принеси… - холодно повторил Анунах, положив ладонь на рукоять меча.

Карась сглотнул, затравлено оглянулся на старательно смотрящих в стороны корешей, и молча подорвавшись, ломанулся за серым листком.

Через пару минут он вернулся, протянул паладину пергамент и, не сдержавшись, обижено пробурчал:

-- Не по понятиям это, братан…

Анунах закатил глаза, шумно выдохнул:

-- Видит Павший, я держался, как мог…

И коротко, без размаха, ударил закованным в броню локтем в лицо гопника.

Крит! Полные губы лопнули, веер алых брызг хлестнул по удивленным мордам дружбанов, характерно хрустнули сломанные зубы – игровая механика трудолюбиво отсчитала нанесенный урон и визуализировала эффект повреждений. Полоса жизни игрока дрогнула, проседая сразу на треть, а Карась отлетел назад и, шлепнувшись на филейную часть, ошеломленно затряс головой.

-- Ты чаво?! – прошамкал боец.

Хоть виртуальность и глотала девять десятых болевых ощущений, но удар все равно был чувствителен и очень обиден.

-- Базар фильтруй - «братана» он нашел! Встать! Как стоишь перед капитаном клана? Совсем краев не видишь?! Распустились, ни дисциплины, ни порядка!

Раздраженно сплюнув, Анунах вгляделся в неразборчивые письмена и коряво нарисованную бутылочку странного вида. В сознании что-то сдвинулось, сработало умение «Единственного Друга Зомби», и текст поплыл, меняя очертания и превращаясь во вполне читаемые строки.

-- Пожалуйста, продайте мне немного свежего молока и хлеба!

Андрей затряс головой, перечитал записку еще раз – никакой ошибки. Блин, да что же это? Они там голодают, что ли? А может и его принцесса сейчас умирает от недоедания в мрачных недрах заброшенного замка?

Тихонько зарычав, Анунах повернулся к отшатнувшимся соклановцам и скомандовал:

-- Бегом в ближайшую лавку. Закупайтесь там хлебом, зеленью, молока побольше, мяса… - он на секунду запнулся, - жареного! И сладостей всяких возьмите, конфеты, шоколад! Что стали?! Выполнять!

Воины рванулись было, но жадность победила инстинкт самосохранения:

-- Э-э… А деньги? Шоколад нынче дорог…

Андрей нетерпеливо сорвал с пояса кошель и метнул его в жадные руки.

-- Бегом!

Он нервно вышагивал по мраморным ступеням, высекая искры подкованными сапогами и распугивая мрачным видом молодняк. Минут через двадцать вернулись правильно замотивированные бойцы и с гордым видом перегрузили в инвентарь паладина под сотню кило разнообразных деликатесов. Затем на мгновенье замявшись, вернули похудевший кошелек.

Прибавки веса Анунах не ощутил, параметр силы в шесть сотен единиц позволял, абсолютно не напрягаясь, таскать идентичное количество килограмм.

Молчаливый период напряженного ожидания и вот, наконец, вновь скрипнула дворцовая дверь, выпуская наружу мелкого зомби с обреченными глазами.

-- Всем стоять! – предупреждающе поднял руку паладин, сделал шаг навстречу, а затем присел, подстраиваясь под высоту недоросля.

-- У меня есть молоко, хлеб и много другой еды. Проводи меня к Дане… Пожалуйста… - уже тише прошептал Андрей.

Зомби вздрогнул и ошарашено уставился на говорящего человека. Во взгляде умертвия затеплилась надежда, он торопливо закивал:

-- Я скоро, я с ейчас, подождите ! Мне только нужно спросить госпожу! Не уходите!

Зомби развернулся, и неуклюже переваливаясь, отчаянно заторопился назад.

-- Э-э… Командир, ты это на каковском с ним говорил?

Андрей лишь отмахнулся, скрестил руки на груди и замер в неподвижности, собрав в кулак волю и с показным спокойствием ожидая вердикта. Было или не было? Помнит ли его Дана, испытывает ли какие-то чувства или просто использовала, а то и вовсе – он был лишь сиюминутной прихотью ненасытной, жадной до человеческой плоти и эмоций зомби?

Пять томительных минут, прервавшихся долгожданным скрипом распахнувшихся во всю ширь дверей. Из тьмы проема показались две могучие фигуры зомби-гвардейцев. Ого, сто семидесятый уровень! Соклановцы попятились, Анунах напротив, шагнул навстречу. Зомби с черной повязкой на одном глазу и абордажной саблей на бедре внимательно и с интересом оглядел воина, затем почтительно склонил голову:

-- Госпожа ждет!

Сердце паладина на мгновенье сбойнуло, а затем взволнованно забарабанило изнутри по стальному нагруднику.

Анунах глубоко вздохнул и приказал переминающимся босоте:

-- За мной! Идем вовнутрь!

Карась заволновался:

-- Командир, а это обязательно? Вон «ОМОНовцы» рейд формируют, давай лучше к ним присоединимся да вырежем всех этих парашников, чего самим-то задницу подставлять?

Андрей встревожено глянул в указанную сторону – действительно, навешенный стационарный портал выплевывал, одну за другой, боевые пятерки воинов ментовского клана. Как не вовремя-то… А ведь они идут убивать его принцессу…

-- За мной! – прорычал он.

Хоть и говенный народец эта шпана, но драться умеют, не отнять… А значит – могут пригодиться.

Они торопливо шагали по лестницам и коридорам, привычный взгляд Анунаха с удовольствием отмечал свежую кладку заложенных проходов и замурованных дверей, аккуратно пробитые в стенах бойницы, месиво баррикад и заточенные пики противопехотных заграждений. Время от времени их провожатые замирали, выкрикивая в темноту словоформы паролей, после чего терпеливо ожидали деактивации ловушек. А ведь молодцы, «ОМОНовцев» ждет масса неприятных сюрпризов!

Последний этаж… Гвардейцы довели их до королевских покоев и едва слышно постучали по резным дверям. Дождались беззвучной команды, распахнули створки, пропуская гостей вовнутрь, и сами зашли следом.

Она стояла спиной у высокого окна, и лучи заходящего солнца высвечивали мгновенно узнаваемые контуры стройной фигуры. Андрей дышал через раз, сердце бешено рвалось наружу – если бы он по прежнему находился в вирткапсуле, то встревоженный автодоктор уже бы вовсю шприцевал в него содержимое встроенной аптечки и вызывал скорую по аварийному каналу.

Дана повернулась, и ее взгляд тревожно впился в его глаза. Закусив губу и неосознанно заламывая кисти рук, она всматривалась в его лицо, больше смерти боялась увидеть на нем презрение, ненависть или отвращение. Наконец она облегченно выдохнула и несмело, едва заметно улыбнулась и прошептала:

-- Ты пришел…

Он так и не смог проглотить ставший в горле ком, беспомощно закрутил головой, и не нашел ничего лучше как начать выкладывать на стол принесенные продукты: