Ирина Агапеева - Река воспоминаний

Весь следующий день в доме кипела работа. Один очень энергично развалил старый покосившийся забор и стал сколачивать новый. Здесь работа его застопорилась, потому что делал он все это в первый раз. Он постоянно гонял сына то за молотком, то за гвоздями и в конце концов к обеду смастерил что-то отдаленно напоминающее изгородь. Айрин, выглянув из окна своей комнаты и глядя на это решила, что предыдущий забор был куда лучше.

Она решила немного прибраться в комнате, и начала было протирать пыль, как в комнату заглянула Тина:

- Что ты делаешь, Айрин?- изумилась она.

- Решила немного прибрать.

- Да зачем же, скажи на милость? Мы ведь все равно уплываем. Брось это. Пойдем лучше со мной. Надо собрать еды в дорогу.

После еды Один решил заколотить досками двери и окна сарая, а сыну велел заделывать дыры в рыболовных снастях. Какое-то время Айрин и Тина, собиравшие узелки с едой слышали стук молотка, но потом он резко прекратился и они услышали ругань:

- Чертов дом, да что же это такое? - кричал Один.

Выскочив на крыльцо Тина спросила мужа в чем дело. Айрин, наблюдавшая эту картину из окна, прыснула со смеху. Один отрывал доски с заколоченной двери сарая:

- Там же лодка. Почему мне никто не сказал?

- Вот всегда у тебя так, - возмутилась Тина и потом они очень долго обсуждали это происшествие.

К вечеру с делами так и не было покончено, а за ужином все обсуждали проделанную работу и единогласно, без возражений решили, что завтра они точно отправляются.

Айрин безрадостно вернулась в свою пыльную комнату и поделилась с Оболтусом:

- Если честно мне совершенно не ясно, зачем мы делаем всю эту работу? Ведь они все равно покидают это место. - Оболтус с пониманием посмотрел на Айрин, а она продолжала:

- Они все равно не любят этот дом, так зачем же? Более того они, по- моему, просто ненавидят его и свою жизнь в нем. Я ничегошеньки не понимаю, Оболтус. Кто за кого цепляется, они за него или он не отпускает их?

С этими невеселыми мыслями она и уснула.

Так прошла неделя.

Однажды утром, проснувшись Айрин выглянув в окно, втянула в себя сладкий вязкий запах болот, к которому уже успела привыкнуть. Она поймала себя на том, что ей стал нравиться этот запах, и она вспомнила слова Тины:

- И в однообразии есть своя прелесть.

Айрин окинула взглядом свою комнату: все тот же слой пыли, ее грязная одежда на полу. За день она так уставала, что ей было не до этого. Оболтус, раньше просыпавшийся с первыми лучами солнца, все еще спал, хотя было уже часов десять. Шерсть его потускнела, он стал ленивым котом, и все дни напролет лежал на крыше.

- Хватит, - решила Айрин, - прелесть однообразия не для меня. Вставай Оболтус, сегодня мы покинем это место. - Оболтус приоткрыл один глаз и недоверчиво посмотрел на девушку. Сколько раз уже он слышал это? Достаточно, чтобы перестать обращать внимание.

- Да, да сегодня. Вот только постираю одежду...- Айрин оборвала себя на полуслове. - Нет, ничего не буду делать, мы прямо сейчас пойдем к нашему тазу и уплывем.

Когда она вспомнила о тазе, сердце ее болезненно сжалось. Ведь с того самого дня, что она провела здесь у нее так и не хватило времени сходить на берег реки. А вдруг его уже нет там? Вдруг река забрала то, что так щедро дала и что так безрассудно Айрин бросила?

- Пойдем, пойдем скорее, - и Айрин выбежала из комнаты.

В доме уже во всю кипела работа. Тина затеяла стирку, на дворе Один чинил силки для птиц, а их сын полол сорняки в огороде. Айрин не обращая внимания, на них быстро вышла из дома. Тина крикнула ей вслед:

- Давай свои вещи, их надо постирать перед отъездом.

- Я уплываю сегодня, - крикнула на ходу Айрин.

Только проходя мимо мальчика, она задержалась и сказала ему:

- Поплыли со мной, прямо сейчас. Как-нибудь поместимся. У тебя будет полно времени, чтобы рисовать.

Она немного помолчала, ожидая ответа, но так и не получив, продолжила:

- Вчера я ходила в погреб и знаешь, что я там увидела?

По глазам мальчугана Айрин увидела, что он знает, но все равно сказала:

- Груды узелков с пищей. Ими завалено все. Они собирались в течении многих-многих лет. Ты понимаешь?

- А вчера Тина призналась мне, что ни разу, ты слышишь, ни разу она не была на берегу реки. У нее не было времени.

Айрин уже почти кричала, потому что, только произнеся это вслух, она сама это осознала до конца. Сейчас она говорила это не ему, а скорее себе, не понимая, как же раньше не замечала этого. Он кивнул.

- Когда ты был последний раз на берегу? Он молчал.

- Вы имеете все это прямо под носом и не хотите этим пользоваться, - огорченно закончила Айрин.

- Поплыли, - еще раз сказала она, протягивая мальчику руку.

- Мне надо попрощаться с родителями, - в его глазах сверкнула решимость. - Пойдем со мной.

- Нет, я не пойду. Я боюсь, что меня затянет эта трясина, имя которой - Рутина. Я подожду тебя здесь. Иди.

- Я сейчас, я мигом. - И он заспешил к дому.

Айрин села на траву и ждала. Через некоторое время, мальчик появился и гордо сказал:

- Меня отпустили с тобой, говорят, что нагонят нас скоро. Мне надо только кое-что доделать, но я быстро.

И он побежал к дому.

Айрин с грустью посмотрела ему вслед:

- Что ж тут я бессильна. Ты не вылечишь мир и в этом все дело...

Она поднялась и бодро зашагала по тропинке, приведшей ее сюда, в этот дом на болотах.

Когда она увидела реку, сердце ее радостно застучало в груди. А вот и ее таз. Он стоял грязный, одинокий и заброшенный. Что-то коснулось ноги Айрин и, посмотрев вниз она увидела своего верного Оболтуса:

- Пойдем, кот. Сейчас я только помою таз и поплывем.

Оболтус жалобно мяукнул, а Айрин, впервые за эту неделю рассмеялась:

- Я пошутила, плывем прямо сейчас. Мы победили, мы выбрались из этой трясины. Вперед!

VII

Их путешествие продолжалось. Айрин все больше свыкалась со своим новым положением, но все так же приходила в восторг от каждой мелочи, даже, наверное, немного больше, чем в начале путешествия после домика на болотах. Будь то крикливые птицы в небесах или стайки молчаливых рыб под водой, они одинаково вызывали у нее улыбку и чувство наслаждения жизнью. Она была свободна! С этим чувством ничто не сравнится.

Все сильней к Айрин приходило ощущение, что она маленькая девочка, и если бы сейчас кто-то спросил ее, сколько ей лет, она, не задумываясь, ответила бы - десять. Анализируя это, она всегда вспоминала свою мать, которая уже имея внуков всегда с уверенностью говорила, что ей 30. И, кстати говоря, выглядела соответственно.

Айрин не могла видеть себя, только иногда смутное отражение в воде, но и она стала выглядеть намного моложе. Волосы ее, не терзаемые повседневными лаками и фенами, обрели живой блеск и были волнистыми, такими, какие она всегда хотела. Брови ее сгустились и ровными дугами легли над глазами, из которых исходило сияние. Это сияние несомненно было и в том другом мире, но сейчас глаза ее были широко раскрыты и готовы принять и увидеть все то, что река захочет ей показать. Это выражение детской любознательности на лице и сделало ее на десять лет моложе. Она любила все вокруг и ей казалось, что любовь исходит из нее золотыми лучами в разные стороны и возвращается во много раз приумноженной.