Ярослав Кузьминов - Раздвоение

депрессий и прекратить думать о самоубийстве.

Вручив ему в прихожей список целей, Олег спросил, планируется ли хождение по

стеклу. Это был обязательный пункт у Петра Николаевича. Он перенял трюк у женщины-

психолога, с которой когда-то спал. Она рассказала, что любой человек может ходить и

даже прыгать по куче битого стекла, лишь бы куча была достаточно большая. Лучше,

сказала она, использовать битые бутылки из-под шампанского, потому что о такое стекло

порезаться нельзя даже при большом желании. У людей хождение по стеклу

ассоциируется со сверхспособностями, объяснила она, и если Петр Николаевич при

первом знакомстве будет «обучать» клиентов ходить по стеклу за пять минут, те будут в

дальнейшем относиться к его терапии не так критично.

Когда начался тьюнинг, не прошло и пяти минут, как Олег открыл глаза, прочитал

нотацию о том, как нужно делать правильно, достал плотно исписанную тетрадку из

рюкзака и показал место в конспекте. Оказалось, что он законспектировал все шаги

тьюнинга из парагмологических книг.

Тьюнингом, по наследству от секты «Церковь Парагмология», Петр Николаевич

называл собственно тот процесс, за который ему платили деньги. Пациент (дривен, в

терминологии секты) закрывал глаза, сидя напротив психолога (тьюнера), и психолог

водил его по воспоминаниям из прошлого, в которых были яркие эмоции, как хорошие,

так и плохие. События с плохими эмоциями психолог просил вспоминать от начала до

конца по нескольку раз, пока отношение пациента к случаю не становилось ровным. Если

эмоции у воспоминания были хорошие, психолог просил пациента делать эти эмоции еще

более приятными и, опять же, гонял по случаю снова и снова. До тех пор, пока пациент не

начинал писать кипятком от восторга. Петр Николаевич взял из всего этого только

прохождение приятных случаев, потому что терпеть не мог, когда люди перед ним

корчились в кресле и рыдали. Он загонял пациентов в плохие случаи, только когда его

одолевало любопытство, что же с человеком произошло в прошлом. Так что в целом

клиенты у него занимались доведением самих себя до экзальтации.

Когда Олег выдал этот номер с поучениями, Петр Николаевич объяснил ему, что

тот знает тьюнинг только по книгам, а у него за плечами десять с лишним лет реального

опыта. И что Олегу может казаться, что он прав, хотя на самом деле это не так. На это

Олег нагло ответил, что настоящий мастер не должен делать ошибок в азах. Петр

5

Николаевич предупредил его, что тьюнинг не будет иметь эффекта при критическом

настрое клиента. На это Олег тут же заявил, что Петр Николаевич авторитарная личность

и стремится подгонять всех клиентов под одну гребенку.

Петр Николаевич взбесился, крепко схватил Олега за руку и сказал: «Лучше не зли

меня, предупреждаю». На Олега это подействовало чудесным образом. Он пискнул: «Не

трогайте!», потом рассыпался в извинениях и больше Петра Николаевича не поправлял.

Более того, за пару дней занятий он сменил критицизм и сварливость на беззаветное

послушание и веру.

Когда пятидневная терапия закончилась, Олег продолжал звонить, чтобы

советоваться по любому поводу, будь то ссора с родителями, попытка понравиться

девушке, посещение военкомата ради приписного или нелюбовь преподавателя на

подготовительных курсах в университет. Олег относился к клиентам, злоупотреблявшим

«бесплатным часом». Петр Николаевич когда-то придумал следующий лозунг: «Каждый

день с 9 до 10 вечера — ваше бесплатное время, можете звонить для консультаций». Это

помогло ему подцепить несколько клиентов и создало кучу головной боли с занудами,

которые до всего докапываются.

Олег был апофеозом занудства. Так, он дошел до хождения по углям, чего не делал

еще ни один клиент. Он пошел в лесопарк, развел костер и проверил на практике

утверждение Петра Николаевича, что любой человек, научившийся ходить по стеклу,

может ходить и по углям. В результате Олег изжег себе ступни и пришел недоверчивый и

надутый. Пришлось выдумывать на ходу, что перед хождением нужно обязательно

протирать насухо ступни и заготавливать, кроме того, по-настоящему большой слой

углей. «Вам надо было сначала спросить меня, — сказал Петр Николаевич. — А потом

уже пробовать. Теперь у вас в памяти отложилась боль, и вам будет тяжело научиться» —

«Но вы же можете с помощью тьюнинга эту боль стереть?» — спросил Олег испуганно.

— «Если вам делать нечего, давайте будет это стирать. Но, по-моему, у вас в списке есть

цели поважнее, чем научиться ходить по углям. Вы хотите разбрасывать драгоценные

часы тьюнинга на все сразу?» — «Нет», — присмирел Олег. — «В следующий раз

спрашивайте, прежде чем что-то делать», — укорил Петр Николаевич. И Олег стал

звонить и задавать вопросы еще чаще.

В целом, в Олеге было мало приятного. У него совсем не было чувства юмора, и он

был под завязку набит фобиями и комплексами. В первую очередь, — это было видно по

тьюнингу, — он страдал от мощнейших страхов перед физическим вредом. Он

непреодолимо боялся драк, и драка воспринималась им исключительно как избиение его,

без вариантов. Но сверх того, его мучили фобии мерзкие и физиологические. Двумя

хитами была потеря ног и обваривание лица кипятком. Первое могло случиться, по его

представлениями, от заражения крови через любую рану на теле и гангрены, либо из-за

попадания под поезд. Поэтому, по его признанию, он всегда прижимался к стене, ожидая

поезда в метро, или даже выходил на центр станции. Он боялся гипотетического маньяка,

который намеренно столкнет его под поезд. Что касается обваривания, то в тьюнинге он

часто соскальзывал из реального случая в воображаемый и очень мощный инцидент, где

он попадает под струю пара, ему вываривает глаза, и омертвевшая кожа разлагается в

считанные минуты. Крутилось в его уме и несколько других, не менее тошнотворных

вещей. В общем и целом, все они сводились к тому, что его драгоценному хрупкому телу

наносится непоправимый вред.

Ощущение хрупкости при взгляде на него появлялось сразу. У него были тонкие

руки и бледное лицо. Неудивительно, что целый ряд его переживаний крутился вокруг

физически крепких парней. Он боялся их, ведь они могли творить над ним произвол.

Однажды он сидел на подоконнике на подготовительных курсах, а к нему подошел

парень, считавший себя местным жандармом, и потребовал слезть. Олег молча

послушался, а потом сотни раз обмусоливал в голове этот момент, наливаясь ненавистью.

Ненависть копилась в нем годами и не находила выхода. Петра Николаевича позабавил