Егор Чекрыгин - Странный приятель 1 - 4

— Да мы-жить эта… — виноватым голосом бормотал Дроут, смотря на Ренки какими-то несчастно-испуганными глазами. — Поначалу-то все нормально шло.

По той траншее, что скрытной копали, аккурат к самому рву подобрались. В нас даже никто и не выстрелил ни разу. А как у вас, значит, заваруха началась, мы, как учили, — фашины в ров, лестницы к стене, да и наверх. Кредонцы только и успели что рты разинуть. — Они-то все больше в сторону моря глядели.

Первая группа залезла аккурат на стену, кусок стены заняли, начали остальных поджидать. Те — кто по окопу, а кто и по верху пробежал… У кредонцев-то на всей стене ни одной пушки не осталось… Ты бы видел, как мы их лихо своей артиллерией посбивали. …Полковник-пушкарь, еще все Готора к себе зазывал, обещал ему разом майорский чин. — Потому как и позиция оборудована дюже круто, да и вообще… Жаль ты не видел — пальба тогда жуткая шла. Против наших трех пушечек, что генерал выделил, у них десяток стоял. Тока они палят, да ядра все либо в землю, либо куда-то в сторону уходят о вал ударившись. А наши, вдоль стены… будто бритвой кто махает…

…Ну да… Так влезли мы значит, на стену без единой потери, только сопляк один из шестой роты, умудрился ногу сломать с лестницы сверзившись. Ну, залезли, и давай так, живенько расходиться в стороны. …Все как учили. — пять человек впереди идут, десяток их сзади пальбой да гранатами прикрывает, ежели вражина где намертво встать попытается.

Легко так шли — даром что ли, точно такую же стенку… тока пониже совсем, возвели в лагере и почитай каждый день тренировались…

Все ключевые, как говорит Готор, точки обороны заняли. Лестницы там, что на стену вели, бастионы, переходы… Ну а потом, как раз светать начало, и форт перед нами как на ладошке. Мы вниз гранаты, да залп, гранаты, залп… Они с открытого места в казармы отошли, да там заперлись.

А нас ведь Готор учил. — Двое, прикладами да ломиками специальными, на окнах ставни выбивают. А еще трое с гранатами рядом стоят. Окно выбили, гранаты бросили. И десяток, что их сзади прикрывал, в то окошечко по спинам тройки и лезет… В общем так и получилось, что солнышко еще и до половины из-за горизонта не вылезло, а форт уже в наших руках был, тока успевай пленных вязать.

…Тока вот в башне центральной, еще отряд кредонцев заперся, да все по большей части офицеры. Из бойниц палили, от нас отстреливаться пытались.

А бойницы те высоко, не то что в казармах. Гранату не забросишь. А дверь…, я потом глядел, из вот-такенных дубовых досок сколочена. Ее не то что прикладом, и бревном не сразу вышибешь.

Ну Готор и говорит — тащите дескать пороха бочонок-другой, сейчас мы дверку ентим ключиком открывать будем. …Гаарз ему еще говорит, — «дескать — давай я! Дело-то знакомое». Ну а Готор, ты ж его знаешь. — «Мол — тут не все так просто. Правильно расположить надо, да шнуры закрепить…»

Вот сам и полез, сам установил, сам фитиль вставил, сам поджег… Уже отбегать начал, да тут, пуля в ногу. Он упал, а ему еще одну — аккурат в голову. …Сюда вот, между виском и глазом вошла… да с обратной стороны вышла, почитай, точно там же…

Мы с Киншаа к нему, до взрыва от двери оттащить успели, да сразу на носилки, и каторжников-санитаров не дожидаючись — к лекарю… Тот, всю солдатню пораненную из палатки долой, и его, первым делом, обихаживать начал. А потом выходит, и говорит, — «Что мог сделал, а дальше уж богам молитесь. Спина у Небесного Верблюда крепкая — авось вывезет, скотина!».

…А офицеров тех в башне, наши ребята всех на штыки подняли. …Больно уж за Готора обиделись.

— Дроут договорил, и тяжело вздохнул, понуро опустив голову. И как-то искоса посмотрел на лежащего на койке Вожака.

….Ренки тоже побаивался смотреть в ту сторону… — Всегда такой крепкий и уверенный в себе Готор…Сильный, ловкий и умелый — лежал теперь под белой простыней, неестественно вытянувшись в струнку, с мертвенно-белым лицом… казалось — еще более белым, чем бинты замотавшие всю верхнюю часть головы. …Трудно было узнать в этом кульке белизны, предводителя их шайки, ставшего «бандитам» за долгие месяцы скитаний и приключений, если не отцом, то уж страшим братом точно.

— Ты это… — Произнес Ренки, чувствуя себя неуютно в роли утешителя, но осознавая что сейчас остался в их шайке за главного, и должен нести весь тот груз, временно упавший с плеч Готора. — Бодрее давай… И лишнего в голову не бери… Война она… на то и война… Стреляют тут… А за Готора не бойся. Выздоровеет он… Вот точно говорю — поваляется недельку другую, и вскочит на ноги, будто и не было ничего.

Ты лучше вот что. — Оборудование то, что Готор с собой возил… Бочки с порохом и горючкой его этой, инструменты там всякие… Надо присмотреть за всем скарбом, а то сам знаешь — только зевнешь, и вмиг все растащат. Чего делать с этим всем и знать не будут. Но обязательно сопрут! А нам потом Готор головы оторвет.

Обратись к лейтенанту Биду. — Пусть команду отдаст. …И вас с ребятами, чтобы прикрыл… А то не успеешь оглянуться, и «ничейных» сержантов к делу какому-нибудь припашут, потом обратно не выцепишь, и даже бумага от Риишлее не поможет.

Денек-другой продержитесь. А там уже меня отпустят. И я сам с полковником обо всем договорюсь…

И главное помни — все с Готором хорошо будет. Потому что… ну ведь это же Готор! Сам знаешь, он из любой передряги вылезет!

Ренки не выбрался из госпиталя, ни на следующий день, ни через два, или три дня… Более того, у него поднялся сильный жар, воспалилась небольшая ранка на бедре, на которую он толком и не обращал внимания, потому что даже не мог вспомнить когда получил ее.

Оу Мавиинг сильно ругался, в основном на себя, хотя доставалось и Ренки и «Сраному небесному верблюду». Перевел больного в отдельную палатку, Натужно шутил, и делал очень озабоченное лицо, когда думал что пациент его не видит.

Пахнущую дегтем и какими-то травами повязку меняли по три раза в день. В рану сыпали порошки, втирали мази, а уж сколько противных микстур выпил Ренки… Кажется он за всю свою жизнь, столько вина не выпивал!

Но на четвертый день столь интенсивного лечения, больной все же почувствовал себя несколько лучше. И его тут же почтили визитом полковник оу Дезгоот и лейтенант Бид.

— Лежи-лежи… лейтенант! — Махнул рукой полковник, увидев движение Ренки. — Оу Мавиинг грозился мне непрекращающимся поносом на этом свете, и вечными скитаниями на том, если после нашего визита тебе станет хуже. …Его можно понять — скоро вы с оу Готором станете первыми героями Королевства. И лекаря который не уберег таких героев, публика не простит!

…Хочу кстати, тебя обрадовать — Твой приятель сегодня утром пришел в себя. Правда ненадолго, но оу Мавиинг говорит что это очень хороший знак. — Боги благоволят ему! Так что есть надежда! С ним сейчас ваши сержанты сидят …