Мельнюшкин Игоревич - Затерявшийся. Дилогия

- Примем вариант к рассмотрению, - взял слово сам. - Если, и правда, анриал, то бросим дезу гансам. Пусть копают в другом направлении.

- Тогда травануть их, - не унимался Зиновьев.

- Можно у Геращенко, конечно, поинтересоваться, - это уже Кошка решил обломать кровожадного старшину. - Но не думаю, что у нас есть сильнодействующие яды отсроченного действия, да ещё без вкуса и запаха. Да и как их травить - большую коробку конфет им прислать?

В конце концов решили, что кроме обычной работы на местности, надо активизировать и деятельность в городе и активно искать слабые точки 'Арайса'. Сейчас это был наш главный противник, но не факт что это продлится долго - мы начинали терять инициативу. В наших условиях это начало конца. Крупных лесных массивов здесь нет - если начнут зажимать придётся уходить. Крупные леса есть севернее, восточнее и южнее, но уйдя туда, мы потеряем базу. Было бы нас человек тридцать, то особых сложностей не вижу, но четыре с половиной сотни... Да и не верю, что получим разрешение на отход, мы теперь считай люди подневольные, и пока делаем как нужно хозяевам, нас особо пришпоривать не будут, а вот если начнём налево смотреть...

Сани шли тяжело - снег на дороге за прошлые дни хоть и прибили, но нормально накатать тракт этой зимой вряд ли выйдет, уж мы постараемся. Да, уже зима. Немцы под Москвой выдыхаются. Наши отбросили их от Каширы и Тулы. Похоже, пружина сдавлена до конца и уже пытается распрямляться в обратном направлении. Внешнее давление ещё пока не даёт этого сделать, но если наши войска приложат ещё усилия, а они, уверен, приложат, то отдача может быть сильной - так что хлестать из всех дыр будет.

Розвальни опять тряхнуло на очередном промёрзшем сугробе, они опасно накренились, из-за наваленных сверх всякой меры досок, нас потянуло в сторону обочины. Ещё чуть-чуть и завалимся. Пришлось спрыгивать и упираться, уже, наверное, раз десятый за время пути. Всего в нашем северном караване двенадцать саней. Десять везут брус и доски, остальные всяческие обрезки, горбыль и прочие дрова. Кроме того среди груза заныкано ещё кое-что интересное. Надеюсь, немцы не найдут, потому как умирать нам рановато.

Вот и город. Бумажка от Мезьера сработала как надо - пропустили без шмона, даже без взятки. Мы же не просто так катаемся, а по большой государственной необходимости - снабжаем, можно сказать, Рейх, чтоб он сдох, ценным стратегическим материалом. Вот кому, интересно, сейчас здесь брус и доски нужны? Фрицам сейчас шмотьё тёплое нужно, вот чего они от нас хрен дождутся. Решили, козлы, войну до морозов закончить? Получите и распишитесь. Что, шелупонь европейская, подпрыгиваешь и ручонками себя по бокам хлещешь, холодно? То ли ещё будет. И древесину эту, что мы везём, вы всю в печах сожжёте, и больше от неё толку, надеюсь, никакого не будет. А если куда и пристроите, то лес этот осенний, сырой, сгниёт за милую душу.

Обоз загнать во двор целиком не получилось, да оказалось что и не надо. Мезьеру нужны были только дрова, которые он и получил, а пиломатериалы договорились сгрузить на другой склад уже завтра. Нам тоже кое-что надо перепрятать, а ночь для того самое лучшее время.

- Что с 'железным' пропуском на выезд? - сходу в лоб огорошил интенданта, показывая пачку марок. - Нужно, чтобы ни одна ваша немецкая собака нос не совала, не говорю уже о латышских.

- Это не так просто.

- Было бы просто, уже весь город вывез давно.

- Я приготовил специальное письмо, с ним надо пойти к сельскому бургомистру района. Он выпишет пропуск, а я его завизирую в комендатуре.

- Меня к нему пустят?

- Конечно. Покажете письмо, скажете, что от меня к господину Лиховею, он всё сделает.

- К кому? - я аж оторопел.

- Возможно, я неправильно назвал фамилию, они у вас сложные, но кажется, да - Лиховей.

Охренеть, не встать.

- Не помню такого.

- Он неделю как назначен. С нами он почти не пересекается по служебным делам, но вы, русские, должны от него разрешение иметь.

- А белорусы?

- Ну да, я и говорю.

Вот чухонец европеодообразный, ни знания местных реалий, ни юмора не на грош.

- Хорошо, что есть ценного, за что стоило бы деньги платить?

Немец сунул мне приличный список. Так, полюбопытствуем. Это не то, это тоже, это совсем хрень какая-то...

- Ты чего мне пихаешь? Я тебе чего прошлый раз говорил? Медикаменты где?

- У меня их не бывает...

- А на кой чёрт мне эти лопаты, топоры, котлы и велосипеды? Где тёплая одежда? Или скажешь что это тоже не к тебе?

- Да, этим занимаюсь я, но у нас и так мало... Мы и на четверть не покрываем требования Вермахта...

- Значит, не будешь покрывать на одну восьмую. Я ведь знаю, что полученную овчину вы перерабатываете тут же в городе и шьёте одежду.

- Только начали...

- Вот поэтому мне нужно двести тулупов. Не понял? Двести меховых шинелей.

Интендант даже не побелел, а скорее позеленел.

- Но... Вы... Там всего пошили чуть больше ста... Всё уже учтено и подготовлено к отправке!

- Знаешь, насколько мне это по... ты не поймёшь. Короче, с тебя сто тулупов.

- Вы не в своём уме!!! Я же объясняю - всё учтено, упаковано, выписаны документы...

- Пожар устроишь, мне тебя учить что ли? Кто у нас интендант?

На Мезьера было больно смотреть.

- Ладно, сколько сейчас сможешь?

- Двадцать... двадцать пять.

- Хорошо, остальное потом. Что ещё есть, шапки, валенки, тёплое бельё, может что-то вязаное?

- Шапок нет, есть валенки, но немного, белья тоже нет - всё сразу на фронт идёт, даже гарнизону ничего не дают.

- Что есть из калорийных продуктов, напитков - чай, кофе, шоколад? Только не эрзацы.

- Нет ничего. Ну, то есть совсем немного. Есть спирт, вот его много.

Самогон у нас у самих есть.

- Откуда много спирта?

- Так завод в, как его, вот, - немец ткнул в висевшую на стене карту. - В Запрудье.

Странно, вроде недалеко, правда, за речкой и железкой, что неудобно, но во вполне досягаемой зоне. Почему не знаю?

- Что, крупный завод?

- Нет. Всего двенадцать тонн спирта с него получили.

- Угу. Напишешь, что про него знаешь. Теперь давай конкретнее по списку - это всё что у тебя есть или что-то припрятал?

- Всё, зачем мне что-то прятать?

- Откуда я знаю зачем? И ещё я не понимаю, зачем мне за это платить?

- Но вот же. Смотрите: сахар, соль, маргарин, мука, кроме того есть ещё пайки.

- Видел я эти пайки. Одно дерьмо там, кроме консервированного фарша, да и он дерьмо - там мяса и наполовину нет, одни эрзацы.

- В Рейхе тяжёлое положения, немецкий народ и так отдаёт армии лучшее.

Лучше бы ваш немецкий народ сдох сразу за своей армией. Говорить этого не стал, но, похоже, немец и так догадывался о моих мыслях.

- Ладно, давай продукты и керосин, бензин тоже пойдёт, только бочки должны быть из-под керосина.