Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия

– Н непременно пошлите за настойкой лауданума, – продолжал врач. – Крупозная пневмония, батенька – случай очень серьезный. Я, ближе к вечеру ожидаю кризис – так что непременно загляну. А пока, вот вам рецепт, – и господин, остановившись, передал Василию петровичу листок; тот принял и немедленно принялся, сам не замечая, комкать в нервических пальцах.

– Будем надеяться, дорогой мой, надеяться и молиться. Все же организм молодой, и, даст бог, еще поборется… –

Дядя Николки сокрушено кивал.

– А за лауданумом пошлите прямо сейчас, мешкать ни в коем случае, не рекомендую. –

Яша сорвался со скамейки и подскочил к беседующим:

– Добрый день, Василь Петрович, я служу у вашего жильца из третьей квартиры, помните меня? Я еще с вами в Петровском парке, на празднике был, вот и Фомич меня знает, И Ваня, сынок Олег Иываныча – тоже. Если надо – могу слетать за лауданумом, у меня аптекарь знакомый, враз обернусь, только скажите! –

Доктор остановился и близоруко глянул на Яшу:

– Вот и славно, юноша, вот и славно…. Василий Петрович, засим – откланяюсь. И если что с больным – непременно, теперь же шлите за мной…. да вот, хоть этого любезного молодого человека. Отыщете, юноша? – и доктор протянул Якову картонку с фамилией и адресом. Я живу неподалеку, в Лефортово, так что…

Яша истово замотал головой.

– Вот и хорошо. Что ж, будем надеяться, и, главное – не унывать! Больному сейчас нужны ваша поддержка и вера в счастливый исход. –

– Макар, ты? Это Семенов, узнал?

Смена у Каретникова только что закончилась – звонок застал его по дороге домой. Андрей Макарович Каретников, заведующий детским отделением 7-й городской больницы как раз свернул с Каширки и направлялся в сторону Нахимовского, когда мобильник разразился резкой трелью – звонил старый бородинский знакомец, Олег Семенов. Каретников общался с ним, по большей части, на фестивалях и иных реконструкционных событиях, но не был удивлен неурочным звонком. Старый "бородинец" был известен среди своих как отличный детский врач, так что товарищи по увлечению не раз обращались к нему по поводу болячек своих отпрысков.

– Привет, Олегыч. Всегда рад слышать конных егерей. Что на "Солдатике"-то не был?

– Да вот, не случилось. Слушай, Макар, у меня срочное дело – как раз по твоей части. А о "Солдатике" потом поговорим, лады? Ты сейчас сильно занят?

– Да нет, вот, домой еду. А что, Ванька приболел?

– Почти. Да нет, с ним все слава богу…. Тут, понимаешь, такое дело. Мой.. племянник свалился с какой-то заразой, температура за сорок, что делать-не знаем. Ты не посмотришь? Очень буду тебе признателен…

Каретников присвистнул. – За сорок, говоришь? Скорую вызывали? –

Собеседник на секунду замялся. – Да нет… ты понимаешь, семья там.. странная. Они вообще сторонники народных, так сказать, методов, врачам не верят. Что-то там у них было – то ли тетку скорая не довезла, то ли что-то еще…. в общем, не хотят они звать скорую. А парню совсем худо. Вот я и убедил их, чтобы ты помотрел пацана – меня-то они слушают. Только ты там полегче насчет "Срочно скорую" – люди, как я уже говорил, своеобразные, для них современные доктора – вроде чертей с рогами.

– Нет, Олегыч, я гляну, конечно… говори, куда ехать. А все же – сказал бы ты им – пусть бросают этот декаданс. Температура за 40– это не шутки. Ладно, давай вкратце, что там с парнем? –

– Олегыч, ты что, окончательно спятил? – Каретников трясло.– Ну ладно, эти клоуны – хозяева, о них отдельный разговор…. но ты-то? Не понимаешь, на что меня толкаешь? У парня – крупозное воспаление легких в такой стадии, что я должен – ДОЛЖЕН, понимаешь? – сделать все, чтобы его госпитализировали. Нашли время в игры играть, придурки…. Это все называется просто и незамысловато – уголовщина. Ты что, хочешь чтобы парнишка тут помер, а меня под статью подвели? – И врач потянул из кармана мобильник. –Черт, сети нет…. Сдох он что ли? Дай-ка твой… скорую надо срочно звать. –

Олег Иванович грустно улыбнулся. – Мобильник я тебе дам, конечно, но я же говорю – не ловит здесь, место такое….

– Тогда пошли на улицу! Там уж точно ловит – сам звонил, когда к дому подъехали! –

Это было чистой правдой. Буквально за несколько секунд до того, как машина остановилась у дома на улице Казакова, мобильник доктора зазвонил. Каретников, правда, отделался парой слов – очень уж торопил его спутник, – и, наскоро припарковав "Ниву-Шевроле", приятели последовали в подворотню. Двор проскочили с ходу, и только когда на леестнице их встретила заплаканная хозяйка дома со свечой в руке, Каретников недоуменно посмотрел на своего спутника. Олег Иванович пробурчал что-то насчет "дом старый, перед капремонтом, вот проводка и сыплется", отодвинул супругу Василия Петровича в сторону и решительно проследовал в квартиру. Каретников проследовал за приятелем, покосившись на платье женщины– уж он-то знал толк в реконструкционных нарядах. Но это, как оказалось, были еще цветочки.

Следующий удар нанес Каретникову рукомойник. Услышав неизменное "где тут у вас руки можно помыть?" Николкина тетя засуетилась и велела Марьяне проводить гостя в ваннную комнату. Олег Иванович попытался, было, дернуться вслед – но сдержался, осознав, что изменить все равно уже ничего не сможет.

Педиатр вернулся в гостиную с круглыми от удивления глазами, на ходу вытирая руки длинным вышитым полотенцем. Олег Иванович попытался делать знаки, которые должны были, по всей видимости, означать "ничего, не обращай внимания", но в ответ получил совершенно уничтожающий взгляд.

– Итак, где у нас больной? Пойдемте-ка… –

Последовать за своим другом в комнату Николки Олег Иванович не решился. Он и сына на всякий случай заранее отослал прочь, чтобы тот чего не ляпнул; Ваня околачивался теперь во дворе и страдал от неизвестности. Из комнаты Николки слышались голоса: напуганные и встревоженные Ольги Георниевны и Василия Петровича, и несказанно удивленный – Каретникова. Пару раз Марьяна бегала туда-сюда с полотенцами; потом принялась метаться по комнатам, в поисках таза, а под конец убежала на кухню, заявив, что "доктор велели воды согреть поболе". Продолжалось это с полчаса, после чего Василий Петрович позвал вконец измаявшегося гостя к Николке.

Доктор у постели больного

Олег Иванович шел в комнату больного, как на Голгофу. Он, конечно, уже понял, сколь наивными были его рассуждения, когда он только собирался приглашать врача сюда, в 19 век; но, с другой стороны, делать все равно ничего не оставалось. Доктор, посторно навестивший к вечеру Овчинниковых, пытался успокоить хозяйку дома, внушая ей что-то насчет кризиса. Но стоило женщине выйти – посоветовал Василию Петровичу звать священника. Николка пылал в сильнейшем жару, сотрясаясь от приступов раздирающего кашля; Марьяна то и дело меняла пропитанные потом простыни. Казалось, куда уж проще – в этом мире, не избалованном антибиотиками, одна-единственная таблетка пенициллина должна была окахзать эффект чудодейственный…. Как, во всяком случае, предсказывали авторы попаданческих романов. А если нет? И вообще – в 21 веке еще есть пенициллин? Разных противовоспалительных средств – уйма, но какое именно выбрать в такой ситуации? Судить об этом Олег Иванович не брался, но что такое анафилактический шок, представлял себе превосходно – несколько лет назад на его глазах едва удалось откачать парнишку-реконструктора, перепутавшего сильнодействующие антибиотики.