Alphard Македонская) - Неделя — и ты моя

После очередного подмигивания Арсений не сдержался, медленно встал и подошел к парню, который явно был младше его лет на семь точно. Вкрадчиво поинтересовавшись, что у парня со зрением, Арсений дал ясно понять, что еще одно подмигивание, и кто-то лишится глаза. Друг незадачливого ловеласа возмутился было, и хотел уже начать драку — судя по виду, ему даже повод был не нужен: побитые костяшки, фингал под глазом, нехватка зубов ясно дали это понять. Подоспевшая Катя очаровательно улыбнулась им, которые просто расплылись счастливой лужицей после улыбки красавицы, а затем оттащила Арсения.

— На тебя уже все подозрительно косятся! — с укором произнесла Катя. — Хочешь, чтобы нас отсюда выгнали? А я, между прочим, еще сок не допила!

Арсений выдернул руку чересчур резко, чем сильно задел девушку, но раздражение парня было настолько велико — конечно, ведь ему не позволили разобраться с «подмигивателем», — что он и не заметил, как огорчилась его девушка.

— Садись уже, — сдержанно бросил он.

В определенные моменты жизни Катя обладала безграничным терпением, а потому спокойно вернулась на свое кресло. Практически любая девушка на ее месте могла бы устроить сцену, собрать вещи и, громко хлопнув дверью кафе, уйти. Но Катя такой не была. За казавшейся детской наивностью пряталась совсем недетская мудрость. Правда, пряталась она слишком часто, и так хорошо, что, казалось, ее не было и в помине.

Какое-то время парень и девушка сидели в молчании. Катя не заговаривала первой потому, что решила поберечь свои нервы и не нарываться на раздражительную речь Арсения. Она решила подождать, пока парень остынет. Все-таки каждый имеет свои недостатки, и если видеть только их, не стоит удивляться, почему вас окружают плохие, как говорится, люди. Именно поэтому Катя терпеливо ждала и пила сок.

Арсений же не хотел заговаривать первым из-за чувства гордости, хотя где-то глубоко внутри него шевельнулся червячок сомнения, который нашептывал парню, что у него все-таки есть совесть, а раз есть совесть, надо извиниться. Если иногда не наступать на свои обиды, можно однажды оказаться совсем одному. Пересилив себя, парень нехотя разжал губы и выдавил:

— Прости.

Серые глаза ласково посмотрели на парня. Он отвел взгляд в сторону и специально сидел так, чтобы не встречаться взглядом с Катей. Именно по этой позе Катя обычно догадывалась, что извинения искренние, а парня, несмотря на его раздражение, тихонько душит совесть.

— Ты сегодня слишком буйный, — осторожно начала девушка.

Все-таки Кате хотелось знать, что происходит в жизни ее парня, что его тревожит или раздражает.

— Да… — отмахнулся Арсений. — Забудь. Херня это все. Прости меня… В общем, на чем мы остановились?

— Ни на чем, — прохладно ответила Катя. — Ты молчал целую дорогу и все то время, что мы здесь сидели. Так что последнее, на чем мы остановились, это…

— Все-все-все! — парень примирительно поднял руки. — Сдаюсь. Понял я, что неправ, виноват, козел и так далее. Закроем тему. Давай лучше поговорим о чем-нибудь нормальном. Расскажи мне лучше, когда ты в следующий раз встречаешься с этой Кариной? Поговорить я с ней хочу.

Катя подозрительно посмотрела в странно горящие глаза парня и на всякий случай отодвинула от него мороженое.

— У тебя так глаза блестят, будто ты хочешь убить ее. Не скажу тебе ничего. Тем более не знаю, когда в следующий раз с ней встречусь и встречусь ли вообще… — произнося последнее, сероглазая погрустнела.

— Ладно. Вернемся к этой теме позже, мне нужно отойти, — парень встал.

Когда Арсений поднялся, два друга, один из которых подмигивал Кате, на всякий случай уткнулись в свои тарелки так, чтобы не вызвать никаких подозрений.

— Сейчас приду. Никуда не уходи. И больше мне без записок. Ясно?

Катя промолчала, а Арсений, не дожидаясь ответа, отправился в уборную.

— «Сейчас приду. Никуда не уходи. Сиди тут. Записок не оставляй»! Бе-бе-бе! Пф, тоже мне, мамочка нашлась… — девушка надулась и, откинувшись на спинку кресла, принялась допивать свой сок.

Некоторые «подмигиватели», заметив, что опасный объект скрылся на неопределенное время во вполне определенном месте, стали придумывать пути наступления, однако ни один из планов осуществить не удалось, так как внезапно красивая девушка, с которой одинокие личности не сводили глаз, до удивления преобразилась в лице.

А Катя и вправду потеряла дар речи, когда увидела, кто зашел в кафе — да еще и не один!

Карина, слабо улыбаясь, слушала лопоухого парнишку, которого, как вспомнила Катя, звали Васей. От того, что девушка увидела наконец-то Кару, настроение резко поднялось — или это всполошились бабочки? — но тут же, едва достигнув вершины, рухнуло в бесконечную пропасть. На счастье или на горе сероглазой, Карина не заметила Катю, хотя такое чудо трудно не заметить.

Присев за свободный столик, Вася с Кариной о чем-то болтали, вернее, в основном трещал без умолку Вася, а Карина иногда вставляла свое слово, которому парнишка восхищался так, словно из уст Кары раздавалась какая-то волшебная истина. Даже когда принесли меню, парень не перестал говорить — настолько велико было его счастье, ведь рядом с ним находился предмет его обожания. Карина прекрасно понимала, что к ней испытывает Вася, но сказать ему «отвали» язык не поворачивался. Это было бы сродни тому, как отобрать у ребенка любимую конфету. Вроде как в жизни еще много конфет будет, и может быть еще более вкусных, но ведь в данный момент именно эта конфета любимая.

Некоторые люди, сидящие в кафе и приметившие необычную парочку, улыбались или изумлялись: ведь Вася и Карина настолько отличались, а все равно сидели за одним столом и хорошо общались.

Пока Катя наблюдала за Кариной — девушка даже особо не скрывала это, — Арсений успел вернуться. Помахав перед лицом девушки ладонью, он тихо окликнул ее.

— А? Что? — заморгала Катя. — Я здесь…

— Это вряд ли, — усмехнулся парень.

Хорошее настроение Арсения постепенно возвращалось. Подействовала ли на него уборная так хорошо или просто настроение решило вернуться, было непонятно.

По мере того как настроение парня улучшалось, настроение Кати, наоборот, ухудшалось.

Девушке стало невыносимо душно, от волнения стали дрожать руки, а лицо стало белым как полотно. Даже в приглушенном свете это было слишком заметно. Парень, заметив, что творится с Катей, тотчас же спросил:

— Солнышко, что такое? Где болит?

— Все… все хорошо, Арсений, — выдавила Катя. — Я сейчас умою лицо и вернусь. Не обращай внимания… — на секунду девушка замолчала, пытаясь придумать хоть какое-нибудь оправдание своему состоянию. — Это… просто давление скачет.