Unknown - i af522bf4bbc33ae4

Может быть, это все для моего же блага; может быть, мои родители думают, что это их вина, что я сошла с ума, потому что они были так погружены в свои собственные потери, что забыли уделять внимание мне. Это такое облегчение, что мои родители вернулись, несмотря на все остальное.

В среду, во второй половине дня мой отец вежливо стучит в мою дверь, принося порыв холодного воздуха вместе с собой в комнату. Я открыла окна, чтобы позволить сухому Калифорнийскому воздуху заполнить мою комнату, несмотря на жару в этот день. Остальной дом закрыт и заполнен искусственным охлаждённым воздухом.

— Эй, папа, — говорю я, протягивая новый список перед собой; не могу остановиться делать список школьных принадлежностей, последние вещи, которые осталось сделать. — Думаешь, мама поедет в "Кровати, ванные и другое" сегодня?

Он смотрит на список, как будто это бред, и смотрит на меня так, будто я говорю по-гречески.

— Давай, у меня осталось всего лишь несколько недель, чтобы запастись, — это только у меня и возникла идея проверить дату в это утро. Технически, это шесть недель, поскольку учеба в Стэнфорде начинается в середине сентября.

— Венди, — говорит он мягко. Я сижу за столом, и он подходит ко мне до тех пор, пока не становится надо мной. Мой отец невысокий мужчина, но тем не менее я съеживаюсь под его тенью. — Я понимаю, что эта вещь затерялась в твоей памяти, но ты, наверное, помнишь...

— Помню что?

— Нам звонили из Монтаны. Несколько дней назад.

— Что в Монтане?

— Центр.

Медленно я опускаюсь на свою кровать. Они по-прежнему посылают меня туда? Я, в самом деле, думала, что они забыли об этом сейчас. Я уже в норме. Даже Нана вернулась спать в кровать со мной, прижимаясь рядом и покрывая поцелуями.

— Монтана?

Он кивает.

— Пап, я в порядке. Это было только один раз. Конечно, вы ребята, видите, что теперь?

Отец качает головой.

— Они рассказали нам, что это лучшее место.

— Кто вам рассказал?

— Мы сделали много исследований для тебя, милая. Мы хотели найти лучшее возможное для тебя место.

Какие исследования они могли сделать? Они даже никогда не слышали о пыли, так откуда они знают, что это лучшее место для реабилитации? Если только они не думают, что употребление наркотиков — всего лишь одна из моих галлюцинаций, они, конечно, так и думают. Они должны думать, что я другая, то, что они слышали и видели, скрывает правду.

— Лучшее место для меня здесь, — говорю я, начиная потеть. — Если хочешь, я поговорю с терапевтом здесь.

Он смотрит в окно, грустный, но с твердым выражением лица.

— Посмотри на меня, пап, — говорю я, пытаясь, чтобы мой голос не дрожал. — Посмотри, насколько лучше мне стало.

Отец покачал головой.

— Твои галлюцинации по-прежнему тебя преследуют. Ночью, тебе снились...

— Сколько ты знаешь?

— Ты кричала во сне. Имя, место. Я не знаю.

— Какое имя? — я думаю Джон или Майкл.

— Пит. Каждую ночь ты зовешь кого-то по имени Пит. Венди, кто такой Пит?

Качаю головой.

— Я не помню, — говорю в конце. Это точно не ложь.

23глава

Мои глаза с трепетом открываются в середине ночи. Его аромат — соленой воды, океана и пива, и голубые глаза заполняют мою комнату. Я, должно быть, сплю. Но они говорили, что я звала Пита во сне, а не его. Окна всё ещё открыты, в комнате сейчас прохладно после нескольких часов без солнечного света. Единственный звук — постукивание по стеклу; я смотрю в окна, ожидая не увидеть ничего, кроме ночных огней сияющего города, но вместо этого мальчик скребёт стекло, как кошка просящая впустить её внутрь. Мальчик высокий и мускулистый надавливает на окно и, открывая его ещё больше, забирается в комнату.

Нана застывает рядом со мной на кровати. Я ожидала, что она будет лаять, рычать, может быть, даже набросится на незваного гостя. Но ей, должно быть, нравится его запах, потому что она спрыгивает с кровати и встречает его одним из своих огромных поцелуев. Я не собираюсь делать то же самое. Не с человеком, чьи наркотики держали меня в состоянии болезни в течении недели, который убедил моих родителей в безумной идее — отправить меня подальше, и из-за него моих братьев выгнали из дома Пита — дома, о котором я всё ещё думаю, как о безопасном месте, даже после всего случившегося.

Я встаю с постели и пробегаю мимо него к окну: ищу лестницу, канат, кучу простыней, связанных вместе. Как его занесло сюда? Наш дом стоит на склоне крутого холма и сделан из стекла. Здесь точно не за что удержаться.

Когда он говорит, его голос хриплый, словно от напряженных лет глотания песка и соленой воды.

— Венди, — это всё, что он говорит. Застенчивость в его голосе трудно совместить с его лазерно-острыми глазами. Или с тем фактом, что он просто лез по стене и забрался в мою комнату.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Ты слышал когда-нибудь о телефоне?

— У меня нет твоего номера.

Я киваю и отступаю от него, спотыкаясь об Нану, и практически падаю на кровать.

— О чём ты хочешь со мной поговорить?

— Помнишь, что ты говорила той ночью?

Я качаю головой, садясь. И тотчас же жалею, что села не за письменный стол, а на кровать. Сидеть на моей кровати, когда Джес находится в комнате, кажется слишком интимным.

— Я многого не помню. Это иногда приходит, появляется вспышками, но я не могу сложить всё воедино.

— Это похоже на тебя. Попытайся разобраться с этим, как с пазлом.

Я опешила.

— Откуда ты знаешь, что это похоже на меня?

— Мы провели некоторое время вместе, Венди.

— Да, хорошо, тогда я точно была не в себе, — я делаю паузу. — Сколько именно?

Я никак не могла выяснить, сколько дней я была под наркотиками, прежде чем оказалась на подъездной дорожке Фионы.

— Около двух дней. Ты так далеко зашла, что не засыпала сразу, — отвечает Джес, и я удивлена, что он не сомневается и не пытается приукрасить.

— Что на счет тебя?

— Меня?

— Ты спал?

Он качает головой:

— Кто-то должен был присматривать за тобой.

— Как же закончилось тем, что я оказалась у дома моей подруги?

— На второе утро ты попросила меня проводить тебя домой. Мы были примерно на полпути туда, когда у тебя началась паника.

—Из-за чего?

— Из-за лжи, которую ты, должно быть, рассказала родителям. Поэтому ты сказала, что должна быть с Фионой. Так что я оставил тебя там с твоей машиной и автостопом вернулся в Кенси.

Я киваю.

Как будто понимая, он добавляет:

— Даже под кайфом от пыли ты волновалась о правде. Никогда не видел такого прежде.

— Мои братья совсем не были заинтересованы в честности? — выплёвываю я осуждающе.

Джес печально качает головой:

— Ты много рассказывала о своих братьях, когда была в моем доме, — говорит он.