Храбрых Константин - Змей - Погорелыч или Чешуйчатые Байки

Я сменил свою ипостась со слабой двуногой на мощную четырехпалую, хвостатую и

покрытую чешуей рептилию.

Над лесом раздался громоподобный рев разъяренного дракона.

"Вот теперь мой выход, пора показать жалким смертным, что значит трогать зеленого и

чешуйчатого - меня!"

Я, быстро перебирая лапами, полз по лесу. Деревья, кусты, коряги и прочее-прочее, словно

расступались на моем пути, давая свободную дорогу. Первый, попавшийся мне на дороге колдун,

поливавший разрядами оживший куст, превратился в ярко полыхающую свечку. Мне не столько

опасны охотники, сколько представители магической братии, готовые высосать всю кровь, содрать

шкуру, вынуть внутренние органы, и даже жилы и кости пустить на изготовление даром не нужных

никому эликсиров!

Выскочивший мне навстречу охотник с тяжелым копьем наперевес с диким воплем, в

котором было больше страха, чем храбрости, отправился в недалекий полет в колючие кусты,

получив приличное ускорение хвостом.

О, а вот катапульта! Или как этот агрегат называется... Маг, который сумел снять иллюзии

со стрельцов, попытался засветить ветвистой молнией мне в морду, но дуговой разряд,

отрикошетив, ударил в металлическую составляющую каркаса "катапульты" и ушел в землю.

В следующую секунду поляна потонула в яростном огне, сжигая в пепел траву, кустарник,

"катапульту" и жадных до чужой шкуры глупых двуногих. Впрочем, кому-то удалось удрать, а я

направился дальше в поисках следующего нарушителя моих владений!

Три княжича карабкались по скале в сторону пещеры дракона. Их цель, а точнее цели, в

данный момент находились на обрыве отвесной скалы и смотрели на чудеса проклятого леса.

Водяной и русалки при этом очень неплохо отдохнули, набрав пригоршни мелких

камешков со дна озера и, подкидывая в воздухе, довольно прицельно отправляли их в полет,

который по обыкновению заканчивался чуть ниже спины одного из трех княжичей.

Соответственно раздавался обиженный вопль и длинная непечатная ругань в адрес озерной

нечисти. Периодически один из них, получив особенно "точное" попадание, срывался в озеро, где

его тут же пытались раздеть хохочущие русалки. Двое из карабкавшихся уже давно были в

промокших в воде портках, ибо остальное отвоевать просто не удалось.

Дикий вопль сорвавшегося тела, умудрившегося залезть выше всех и отчаянно терпевший

муки пятой точкой, огласил округу, найдя отклик в десятке воплей страха бедолаг, познавших на

своей шкуре ужасы проклятого леса.

По лесной дороге, громыхая сочленениями пустых доспехов и издавая замогильный

нечеловеческий хохот, шел призрачный патруль, в составе которого оказался один военнопленный,

решивший по глупости и жадности надеть доспехи на себя, и теперь завывал от ужаса

предстоящей участи. Надо отметить, что бедолага обладал очень хорошим воображением и

напридумывать успел много... И его полный страха и отчаянья вой поддержали своим фирменным

хохотом призрачные патрульные.

Магистр, который, увидев, что доспехи снова взялись за привычное им занятие, попытался

развеять чары, но, увы... его манипуляции с высокими энергиями прекратил обломок рукояти меча,

метко запущенный одним из доспехов. Дрожащие от страха подмастерья не стали дожидаться,

когда участь своего наставника постигнет и их, быстро подхватили бесчувственное тело магистра и

припустили по лесной дороге.

Эльфы забаррикадировались в своих шалашах на отросшем в лесу молодом меллорне и,

окружив территорию непроницаемым щитом, вздрагивали при каждом резком звуке или шорохе.

Услышав крик боли, эльфы молили богиню жизни о светлой судьбе канувшей в Лету души. Поляна

вокруг их священного дерева была покрыта оперениями стрел, словно высокой травой. Для них

наступил самый страшный из кошмаров! Однажды показанные крылатым владыкой ужасы обрели

плоть и теперь рассекали по ночному лесу, пожирая плоть решивших поискать легкой наживы и

сомнительной славы в охоте за священной шкурой небесного владыки.

Раздался душераздирающий вопль, и выскочившая на поляну человеческая фигура в

изорванной одежде и исцарапанная до крови, словно не замечая, врезалась в защитный купол.

Следом за ним из кустов, утробно рыча, появилась тварь с рогами, сделавшими честь любому

лосю, и пастью, способную вызвать дикую зависть у любого крокодила южных широт. Издав

душераздирающий трубный рев, тварь понеслась на бедолагу...

Мужик, видя приближающуюся мучительную смерть в зубах или на рогах твари, в

нарушение всех физических и магических законов, словно по земле, припустил вверх по

магическому куполу, оглашая округу криками страха.

Эльфы, проводив удивленными взглядами убежавшую фигуру в лохмотьях, тут же

нацелили наконечники стрел на непонятную тварь. В следующий миг иллюзия с твари слетела,

оставив вместо себя маленькую лесную мышь, победоносно пискнувшую вслед убежавшему

двуногому, и скрылась в траве.

Жители деревень не спали всю ночь, наблюдая за творившимися чудесами проклятого леса.

Периодически из леса выскакивали охрипшие, в лохмотьях, покрытые болотной тиной и

кровоточащими царапинами люди, избравшие свой путь как охотники за нечистью и

драконоборцы. Большинство возвращавшихся из лесу были покрыты сединой, аки старцы, хотя с

виду юнцы юнцами.

И вот в очередной раз из лесу выскочило не пойми что, в чей зад, намертво вцепившись

челюстями и когтями, висела диковинная и страшная тварь, которая, окутываясь серой дымкой,

превращалась или в енота-полоскуна, либо в мышь, либо еще в более безобидное существо.

Нередко из лесу выносили трупы погибших охотников и больше всего обожженных и

раненых людей, решивших напасть на чешуйчатого монстра.

Завершающей картиной был вывод связанных цепочкой военнопленных, которых, к

всеобщему ужасу, вывели призраки, закованные в латы. Из нутра одного из доспехов выпал

некогда бравый охотник, издав дьявольский хохот, а доспехи неспешно вернулись в лес.

Внезапно посреди одной из деревень, возле трактира с вывеской вытянутой драконьей

морды открылось окно портала, и на землю один за другим спрыгнули трое мокрых, в порванных

портках, покрытых большим количеством синяков юношей. Каждый из них держал в руках ношу, в

которой некоторые из местных жителей, к своему удивлению, признали недавних валькирий,

выгнавших дракона с ристалища.

Окно схлопнулось одновременно со струей пламени, вылетевшей из оного. Княжичи

успели отскочить, сберегая свое имущество, которое успело только жалобно и испуганно пискнуть.