Admin - i 34c69a6b417e3939

Кузьменко Екатерина Сергеевна

Ржавчина

Чужак. Пролог.

- Эй, парень, ты уверен, что тебе сюда? - окликнул меня водитель автобуса. Что ж, я его понимаю. Затерянный в глуши городок, вечер, единственный пассажир, к тому же - подросток.

Подхватываю рюкзак, спрыгиваю на асфальт.

- Уверен.

- У тебя здесь родственники? - взрослые всегда ищут простые объяснения.

- Родственники, - успокаиваю я водилу. Тот прищуривается.

- Что-то не похож ты на местных.

- Дальние родственники, - или он сейчас прекратит расспросы, или мне придётся хамить. Однако водитель отвалил.

А я двинул через пустырь к виднеющимся впереди панельным домам. Мотор за спиной коротко взрыкнул, показывая, что связь с внешним миром на сегодня прервалась.

Повезло ещё, что водитель не из местных - в таких городках, как правило, жители знают не только друг друга, но и всю родню до седьмого колена. Если жить тут постоянно, впору свихнуться или запить. Но постоянно мне и не надо. Всего-то немного подзаработать, отдохнуть и отправиться дальше. Да, я знаю, что в крупных городах легче найти работу или затеряться. Возможно, однажды я так и сделаю. Но если тебя всё-таки выцепит миграционная служба, то остаётся только паковать вещички и ждать, когда отправят по месту жительства. Но мне туда уже три года как не надо. А вообще принцип "самое тёмное место - под фонарём" я люблю.

Маршрут я выбирал просто - нашёл на карте ближайший к основной трассе населённый пункт. Хотелось бы, конечно, устроиться на работу поближе, но ни на заправках, ни в мотелях рабочих мест не было. А деньги кончались. Ну и вот. Здравствуй, славный город Эйслет. Уж какой по счёту в моей шестнадцатилетней жизни.

Бар был оборудован в полуподвале. Или не бар... В общем, забегаловка. Она же, как показывает опыт, клуб для обсуждения местных новостей.

Тесное помещение за годы его существования прокурили насквозь - не только топор, весь набор инструментов можно развесить. В углу бормотал телевизор. Публика - в основном мужчины в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти. Молодёжь, похоже, стремится отсюда уехать. Да и война когда-то изрядно проредила мужскую часть населения.

Я прошёл сквозь клубы табачного дыма к стойке. Немолодой крепкий мужик протирал стаканы.

- Здравствуйте. Вы хозяин? - Чужаков обычно не любят, но если ты чужак, лучше не пытайся сойти за своего.

- Ну я.

- Вам нужен официант? Или уборщик?

- Подсобный рабочий нужен. Помочь, подать, принести, починить. Вот только потянешь? - засомневался мужчина.

Они все так смотрели - оценивающе, с прищуром: потянет ли этот тощий парень? Сможет таскать мешки, грузить коробки, разгребать мусор? Не сопрёт ли чего, если выпадет шальной шанс? Может, ему сразу - по шее и за порог?

- Потяну, - пахать придётся много, но это ничего, - А деньги?

- Я через час заведение закрываю, вот тогда и поговорим. Посиди пока.

... Хозяина звали Лори. После закрытия бара мы с ним договорились об оплате. Если коротко - я ношусь у него на подхвате, по истечении трёх месяцев мне платят. При этом кормят и позволяют жить в подсобном помещении. Обе стороны закрывают глаза на возраст работника. Всё. Конечно, любой юрист при виде такого заключения договора удавился бы на собственном галстуке: никаких бумаг, просто потрепались с часик, и всё, приступай к работе. Когда-то я решил поинтересоваться, как устраиваются подработать нормальные люди. Что называется, на поржать. Согласиться на работу подросток может только в присутствии родителей, а владелец заведения, где кормят или наливают, должен у работника ещё и справку о здоровье спросить. В общем, юридический роман с прологом и эпилогом. Гарантий, что мне действительно заплатят, а не вышибут по истечении срока, правда, нет. Но я тоже не первый год на улице, чую, когда у человека никаких задних мыслей нет, а когда лучше сразу ноги делать.

- Пошли, покажу, где жить будешь.

Обещанная жилплощадь оказалась пустующей кладовкой, правда, довольно просторной. Ладно. На мешках с барахлом на складе мне спать тоже доводилось. И на заднем сиденье остова легковушки, брошенного у дороги.

- Квартира моя выше. Перетащишь раскладушку - и живи. Домой не пущу, уж извиняй - дочери подрастают. Следующая дверь - душевая для персонала. Завтра за час до открытия чтоб был на рабочем месте. Называть тебя как, если окликать придётся?

- Дэй.

- Разве такое имя есть?

Боги, папаша, а вам-то не наплевать? Запоминается хорошо, никаких дурацких сокращений к нему не выдумаешь.

- Раз меня так зовут, значит, есть.

- Ну, дело твоё. Дверь я закрываю.

Первым делом я не с раскладушкой начал возиться, а полез под душ. Тот, кому приходилось по несколько дней находиться в дороге, меня поймёт.

В треснутом зеркале на стене мелькнуло моё отражение. У меня лицо чужака, я говорил? У большей части населения центральных регионов глаза серые или голубые, а волосы тёмно-русые. Поэтому мою смуглую физиономию в обрамлении длинных чёрных хайров видно за километр. Ах да, светло-карие глаза по контрасту со всем этим богатством кажутся почти жёлтыми, что превращает меня в воплощённую мечту любого патруля.

Отрубился я в ту ночь почти сразу же - сказалась усталость. А утро началось со звона посуды. Встал я, как мы и договаривались с хозяином, за час до открытия. За это время я должен был успеть расставить поднятые вечером стулья, принять кое-что из продуктов у владельца местного магазинчика и починить дверцу кухонного шкафа. Успел.

Ничего, видали мы работу и похуже. Машины, например, мыть. В данном случае ударный труд с утра пораньше компенсировался тем, что в будние дни посетители подтягивались ближе к полудню. С самого утра могли забрести только неработающие старики.

Скучно? Нет, скучно мне никогда не бывает. Я видел, наверное, больше городов, чем любой другой парень моих лет. Ради этого можно и потерпеть временные неудобства...

Никто не знал, откуда этого парня принесло в город. Нелюдимый и молчаливый, он не сошёлся близко ни с кем из здешних жителей. Впрочем, с ним тоже не стремились заводить знакомство. И что за нелёгкая потащила его в дорогу? Хотя тяжело, наверное, усидеть на месте, когда у тебя такие глаза...

За дочерей Лори опасался не напрасно. Старшая, Милли, была моей ровесницей и из кожи вон лезла, лишь бы доказать, что она уже взрослая. Всеми доступными способами.

Я ей казался диковинкой вроде экзотической зверюшки. Интересное, надо сказать, ощущение, но я ещё не настолько выжил из ума, чтобы крутить роман на таких условиях. К тому же она мне совсем не нравилась. Пухленькая, светленькая, с ямочками на щеках, по-своему, конечно, очень симпатичная. Я же предпочитал рыжих или темноволосых, с хрупкими фигурами и большими глазами.