МИХАИЛ - СУПОСТАТКА

впившись губами в мои губы.

-Жду. Будут вопросы - звони.

Только я подумал, глядя вслед уходящей Ленушке, что адреса-то еѐ не знаю, как

тотчас высветилось в мозгу: Московский пр.д.197 кв.33.

Мои надежды оправдались стопроцентно: едва я ступил на территорию роддома, как

некто открыл нужный файл и загрузил отделы моего мозга соответственной

информацией. На мой взгляд, кое что можно было и стереть перед загрузкой. Например,

эпизод ночного дежурства, когда мы с охранником Пашей баловались коньячком и

смотрели жѐсткую порнуху. Или что мы вытворяли у меня в кабинете с сестричкой из

предродового отделения...

Оказывается, здесь я что-то вроде Казановы местного розлива. Мало мне жены и

тѐщи, так ещѐ и на работе... Махровая аморалка. Переборщил с этим Автор, шибко

переборщил. Почему, зачем нужно было делать из меня аморального типа? С роду о

таком не мечтал, даже в затаѐнных мечтах.

Угрызения совести терзали меня до самой входной двери, но едва она захлопнулась

за спиной, как от них и следа не осталось.

-Здравствуйте, Михал Михалыч! ЧУдно выглядите.

-Привет, Михалыч! Отдохнул? Впрягайся в трудовые будни...

Приветствия, улыбки со всех сторон, подначки:

-Михалыч, чтой-то у меня плохая проходимость труб. Когда примешь?

-Продуем, в порядке очереди.

-А може, вне? Невтерпѐж! Тебя ждала, никого не подпускала. Слиплось всѐ, поди.

-Смажем, разлепим.

-Когда зайти?

-Как зачешется, так сразу.

Вот и мой кабинет. У распахнутой двери уборщица тѐтя Зина выжимала половую

тряпку.

-О, Михал Михалыч! Доброго здоровьица! Как отдохнулось?

-Вашими молитвами.

13

-Да уж не забываем. Юрочка, сорванец, как на дрожжах растѐт. Не нарадуемся:

умненький...

Год назад к нам поступила дочь тѐти Зины, роды ожидались тяжѐлые, с патологией.

Остро стоял вопрос: кого спасать - мамочку или дитя? Заведующая роддомом Ольга

Денисовна просила мужа и мать роженицы подписать бумаги, что предупреждены о

возможном летальном исходе. Муж отказался, впал в истерику, хотел везти жену в другой

роддом. Стопроцентно не довѐз бы. Тѐтя Зина ревела белугой, валялась в ногах Ольги

Денисовны, умоляла спасти доченьку и внучека. Ольга Денисовна тщетно пыталась

убедить несчастную женщину, что без еѐ подписи в бумагах, не можем приступить к

операции.

Операцию сделал Михаил Михайлович, с подписью, но уже в других бумагах: под

свою ответственность...

И мамочка, и малыш остались живы. Михалыч вырос в глазах и приобрѐл лишний

десяток поклонниц.

А для тѐти Зины я стал что-то вроде архангела Михаила.

Я заканчивал переодеваться, когда вошла сестра Сонечка. Мы с ней уже четвѐртый

год. Чертовски хорошенькая вдовушка 28-ми лет: муж погиб в автокатастрофе. Двое

ребятишек. У нас с Сонечкой слаженная команда, понимаем друг друга с полуслова, с

полунамѐка. Тайно Сонечка давно неровно дышит ко мне, но природная нравственность

не позволяет дать волю чувствам. Я знаю это, и по-особому тепло отношусь, сильно

уважаю. Порой даже испытываю стыд в еѐ присутствии, когда намечается или уже

свершился грешок. Мы с Сонечкой по-настоящему дружим, отвергая мнение, что дружбы

между женщиной и мужчиной без секса не может быть.

В Первом варианте я был готов биться за эту точку зрения.

Во Втором - я верил в такую дружбу, но с оговоркой. Рано или поздно, только

наступит такой момент, когда секс явится к месту: как награда, как утешение, как, наконец, спасительный круг.

У нас с Сонечкой этот момент ещѐ не случился.

-Здравствуй, Миша. Как отдохнулось?

-Привет, привет. Соня, отдыхают на Багамах и Канарах, а в деревне пашут, сеют,

собирают урожай. Так что отдыхаем мы на работе. Что у нас плохого?

-Тьфу, на тебя! Постучи по дереву.

Я, шутя, постучал по голове, издал характерный деревянный звук.

-Ты уверен, что это дерево?

-А на что похоже?

-На медный тазик.

-Верно! Опять не ту голову навернул.

-Ребятишки здоровы?

-Как бычки и тѐлочки. А твои?

-Аналогично. Отправила на лето к маме...

Мы ещѐ немного поболтали, обменявшись семейными новостями, и приступили к

работе.

Обходы, осмотры, процедуры - ничего интересного. Если вы ждали пикантных

подробностей – например, репортаж с гинекологического кресла,- то это к другому

рассказчику.

Что-то около трѐх часов дня поступила сложная пациентка. Совсем ещѐ девочка,

едва семнадцать исполнилось. Шестой месяц беременности. Пьяный отчим-изверг

изнасиловал в извращѐнной форме. К нам поступила с обильным кровотечением.

Ребѐнок был жив, но и его и мамина жизни висели на волоске.

Моя задача была не дать оборваться этому волоску, сделать его толще и прочнее.

Не знаю как, но мне и моим помощницам это удалось. Мы были буквально в мыле,

когда положение относительно стабилизировалось.

14

Окончательно убедившись в этом, я поплѐлся принять холодный душ. Усталость

дикая. То ли сказался месячный перерыв, то ли последствия короткого сна между двумя

кувырканиями с Розой, плюс два часа за рулѐм, но я не выдержал нагрузки.

Холодный душ частично привѐл меня в норму. Сонечка обещала сварить кофе и

угостить домашними пирожками с ежевикой. Пожалуй, сейчас мне в самый раз маминого

укрепляющего чая. Ладно, сойдѐт и кофе.

Я вышел из душевой и столкнулся с девушкой. Среднего роста, худенькая,

страшненькая, и из-за грубоватых черт лица, и из-за рваного шрама на щеке, язычком

сползающий к подбородку. Девушка была в чѐрной куртке из кожзаменителя, такие же

брюки приталенные, и полусапожки. На вид ей лет 16.

-Кто вас сюда пустил? Это служебные помещения...

-Вы Михалыч? - проигнорировала мои вопросы девушка.

-Допустим. Какие проблемы?

-К вам поступила Регина Щербакова. Как у неѐ дела?

-Вы родственница?

-Да. Ребѐнок будет жить?

-Пока рано говорить. Положение сложное. Даже не 50 на 50,а 80 на 20.

-Нужно, чтобы ребѐнок умер.

-Не понял?

-Нужно, чтобы ребѐнок умер,- твѐрдо повторила девушка.

-Думаю, не нам это решать...

-Нам, - жѐстко оборвала. - Если вы спасѐте его, я вынуждена буду умертвить его.

-Чем он так вас не устраивает?

-Долго рассказывать.

-Я сейчас вызову милицию, у них найдѐтся время вас выслушать.

Девушка фыркнула:

-Не поможет. Ребѐнок должен умереть.

-Идѐмте, я провожу вас на выход.

Девушка отпрянула, напряглась:

-Вы будете спасать?

-Буду. Это мой долг.

-А мой долг его умертвить!

Я резко качнулся вперѐд и цепко ухватил девушку за руку. Она попыталась вырвать,

но я уже завернул руку ей за спину. Свободной рукой девушка хотела ударить меня в

лицо, но я и еѐ перехватил. Девушка отчаянно задѐргалась, дважды больно врезала