Alexandr - Unknown

Глава 18 Корабль

Из консультации я выползаю вымотанной вконец. Сегодня был мой последний сеанс

терапии, и я так устала, что, думаю, что упаду в обморок. Я должна была какое-то время посидеть на входной лестнице, пока немного не прошло головокружение. На улице дождь льет, как из ведра, а я без зонта. Плевать, я только хочу добраться до машины, чтобы ехать домой.

Мне нужно будет позвонить Рите и Карлоте, сказать им, что у меня все хорошо, потому

что на протяжении этого многонедельного курса терапии я никого не хотела видеть. Вернее, не то, чтобы не хотела, скорее, не могла. Я позвоню им, когда приеду домой. Может, они захотят встретиться завтра. Мне нужно решить, расскажу ли я им о том, что со мной проделали. Ведь очень нелегко сознаться в том, что тебе стерли все воспоминания, оставив пустоту.

Я шагаю по улице по направлению к машине, а подойдя к месту предполагаемой

парковки, машины я не нахожу. Секунду я стою на пустом месте, где оставила машину. Я могла бы поклясться, что оставила машину именно здесь. Но теперь на этом месте стоит чужая машина. Ах, нет, жуть какая! Ведь это не та улица, вот блин, и этого ресторана не было! Хорошо еще, подумала я сейчас, что машину не угнали. Я поворачиваю за угол и иду до следующего перекрестка. Ничего себе, это опять не та улица! Должно быть, следующая. Я опять поворачиваю. За углом – длиннющая вереница машин, но все они чужие, моей машины нет. Я продолжаю путь, свернув за очередной угол. Вот ведь незадача, не город, а лабиринт, сплошная неразбериха. А дождь все усиливается. Да где же, черт возьми, я оставила машину? Я нажала кнопку управления, вдруг она все-таки поблизости, тогда я увидела бы включенные фары. Ничего, ничего не включилось… Лучше всего – вернуться ко входу в консультацию и оттуда искать дорогу.

Ну и дождина, я промокла насквозь. Я повернула на улицу и оказалась у боковой двери

театра, где стоял припаркованный автобус и несколько ожидающих посадки супружеских пар. Уверена, они приехали из другого города, чтобы посмотреть спектакль, а теперь все возвращаются домой, обсуждая уведенное и поездку. Интересно, понравились ли им костюмы и постановка, и хорошо ли играли актеры? Люди уже пожилые, должно быть, на пенсии, да и женаты долгое время, лет тридцать, а то и больше. Скоро они приедут домой и будут ужинать вместе, даже если будет поздний вечер. Будут спать, обнявшись. Надо же, тридцать лет! Тридцать лет, за это время могло быть все. Быть может, кто-то из этих людей поднимающихся в автобус, когда-нибудь кому-то изменял. А, может быть, и нет. Возможно, какие-то из этих пар терпеть не могут друг друга и только сохраняют видимость хороших отношений перед другими парами, как сейчас, а позже, дома и словом не обмолвятся друг с другом. А некоторые из них, пожалуй, по-прежнему будут смотреть друг другу в глаза, как в первый день. И будут, вероятно, любить друг друга.

Да и какая, в сущности, разница, что они будут делать? Важно то, что они полны

воспоминаний. Их жизни богаты, они всегда будут наполнены воспоминаниями. Не так, как моя, в которой уже ничего нет.

У меня не осталось воспоминаний, и я в бешенстве. В ужасном бешенстве. На хрена я это

сделала? Зачем я согласилась, чтобы во мне уничтожили единственное, что у меня было? Господи, как я раскаиваюсь в этом! Я хочу, чтобы мои воспоминания снова были со мной. Хватит им витать в облаках, переплетаясь с воспоминаниями других людей, которые ничего не знают…Когда я подойду к двери консультации, я поднимусь и попрошу терапевта вернуть их, ведь они мои. А что, если я поднимусь, а она колдует над ними? И вдруг она вовсе не терапевт, а ведьма? Точно, она хочет наложить на меня чары, чтобы я забыла Бето, и Мауро тоже, и вообще всех мужчин на свете, потому что хочет, чтобы я осталась одна. Она думает, что на планете полно людей, которые не хотят идти в ее консультацию, и она решила создать мир, в котором будут жить исключительно одинокие люди, и решила начать с меня. Поэтому она и стерла воспоминания. На помощь, спасите! И так я проведу всю жизнь.

Господи, о каких глупостях я думаю.

Твою мать, какой ливень, никогда не видела такого сильного дождя, а теперь еще я ни за

что на свете не найду свою машину, потому что видимость на нуле, улицы смазаны, как чернила, и я окончательно заблудилась. Я ничего не вижу. Надо же, черт возьми! Но, что это летит сюда? Это же крышка канализационного люка, которая отскочила под напором воздуха! Нет! Нет! Не в меня! Я побежала, чтобы она не ударила меня по голове. Я бегу без остановки, как сумасшедшая.

- Эй! Эй!

Кто-то из окна говорит мне “Эй!” Внезапно, я остановилась, как вкопанная. Скорее

всего, он знает, где моя машина. Я смотрю на здание напротив, чтобы понять, откуда доносится голос. Ну, надо же, это корабль! Какого дьявола корабль пришвартовался в Мадриде? Я вытираю воду с лица и хорошенько приглядываюсь. Корабль!

- Сюда!

Какой-то сеньор в одежде моряка кричит мне с палубы. По ходу, это капитан, потому что

он носит белую фуражку с позолоченным околышем.

- Фортуната!

Он знает мое имя. Знает, что меня зовут Фортуната! Я поднимаю руку, чтобы он понял,

что я его вижу.

- Иди! Скорее! – говорит он с иностранным акцентом. – На улице ливень, и ты насквозь

промокла. Поднимайся на корабль, я приглашаю тебя на чашечку кофе.

Как любезно! С каким наслаждением я думаю о том, что через минуту буду пить горячий

кофе в каюте корабля. Маленького корабля. Это же наша мечта. Свобода. Я так рада.

- Я иду!

Я бегу гораздо быстрее, чем удирала от канализационной крышки. Я шлепаю по лужам,

мои брюки сырые до колен, но какая разница, я не хочу заставлять ждать капитана.

Визг буксующих на асфальте колес.

Сухой удар пронзает дождь. Автобус.

Я падаю на землю без сознания.

Автобус.

Я не могу подняться, не понимаю что со мной.

Я трогаю губу. Думаю, что она рассечена.

Губа цела, но лужа окрашена красным. Это кровь, текущая у меня изо рта. Ну и дела.

Все вокруг перешептываются, но никто не приближается. Я слышу, как кто-то говорит,

чтобы меня не трогали, у меня могут быть внутренние повреждения.

Теперь я все поняла. У меня не осталось воспоминаний, был только этот шаг,

предшествующий смерти.

Я умираю.

- Ната, успокойся.

- Бето!

- Успокойся, Ната, успокойся. Я пришел к тебе.

- Спасибо, спасибо-спасибо…

Даже не имея сил пошевелиться, я могу приподняться, и этого достаточно для того,

чтобы, дотянуться и ухватиться за его пояс и вцепиться в его рубашку. На мгновение я открыла глаза, чтобы взглянуть на него, и почувствовала, что я совсем растерялась, обнимая его, и ничегошеньки не понимаю.

- Почему ты носишь эту красную футболку, Бето?