Alexandr - Unknown

попросил? Ах, да какая, к черту, разница, не все ли равно? Главное, что он послал мне

сообщение, хотя совсем меня не знает. Ведь насколько я понимаю, когда я говорю с ним по

утрам, я разговариваю с зеркалом... А вдруг он внутри зеркала, там, в зазеркалье? Но тогда,

он, должно быть видел, что я двадцать раз преодеваюсь, проверяя, идут ли мне джинсы стрейч. Какой ужас!

Иногда мне кажется, что я брежу.

Paseo de la Castellana– одна из основных автомагистралей Мадрида

Глава 11 Письмо.

Уже больше полугода ты не подаешь никаких признаков жизни, и я уже ни с кем не могу поговорить о тебе. Никто ничего мне не говорит, но я-то понимаю, что они по горло сыты разговорами о том, что с нами произошло. Всё уже не так, как прежде, когда, встретившись со мной, все расспрашивали меня о том, как я поживаю, и я принималась говорить и говорить без умолку. А потом Рита, Карлота и Альвар часами в деталях анализировали со мной каждую подробность нашей истории –когда ты сказал это, я ответила то, когда ты не пришел со мной на ужин, на котором были мы все, потому что тебе нужно было сделать что-то более важное. Или тот момент, когда я сказала тебе, что не могу поехать с тобой в городок, потому что Рита познакомилась с одним аргентинцем и должна была рассказать нам об этом, или когда ты начал поздно приходить домой, а я уже спала... Ты никого уже не интересуешь, Бето. Ни ты, ни мы. А вот меня интересуешь. Не подумай теперь, что раз мне прислал сообщение один парень с работы, то я забуду то, что тебе пообещала. Ничего подобного. Ни за что на свете. И раз уж мне не пришло в голову ничего другого, то я написала тебе это письмо, чтобы ты знал, что мне хорошо. И особенно для того, чтобы ты успокоился и не грустил всякий раз, как подумаешь обо мне, считая, что я тебя ненавижу. Это просто невозможно.

Альберто,

Прошло уже несколько месяцев с того самого дождливого вечера, а я иногда скучаю по

тем поездкам, которые мы совершали вместе, и по холоду твоей мансарды. Конечно, с

того времени много воды утекло, многое произошло, но у меня такое чувство, что моя

жизнь всегда была такой, как теперь.

Если не теперь, то когда… если не ты, то кто же… Я никогда не собиралась этого

делать. Наоборот, мне нравилось представлять, что однажды мы с тобой встречаемся в Мадриде, или в каком-нибудь другом городе мира и идем выпить по чашечке кофе. Мы пьем и пьем кофе все время, пока говорим о нас с тобой. Я не задаю тебе вопросов, почему ты не

подавал признаков жизни, или почему не отвечал ни на мои сообщения, ни на мои звонки.

Хотя тебе и покажется невероятным, но я продолжаю верить тебе, я знаю, что

однажды ты вернешься.

Я плохо понимаю, зачем пишу тебе это письмо, ведь, пожалуй, ты его никогда не

прочтешь, потому что я не решусь послать его тебе. Скорее всего, пишу только для того, чтобы время не отдалило нас, чтобы не совершило подлости, заставив меня забыть то счастье, которое было у меня с тобой, и для того. чтобы ты тоже не забывал этого.

НАТА.

Ясно, что это не первое письмо, которое я тебе пишу. Я начала писать тебе, потому что

вспомнила рассказ Галеано, который ты читал мне ночью перед сном. В нем рассказывалось о трех ворах, забравшихся в дом старика и унесших сундук. Они думали, что он полон денег. А когда они, наконец-то, с большим трудом открыли его на берегу реки, то увидели, что в нем нет ни гроша, а одни только письма, которые старик получил за всю свою жизнь от женщины, которая его любила. И вот воры спорят, что делать с письмами. Один говорит, что надо выбросить их в воду, другой предлагает сжечь, а третий, третий говорит, что единственное, что они могут сделать, это снова вернуть письма их владельцу. И они решают снова посылать их старику по одному письму в неделю. Этот рассказ заканчивался такими вот словами: “ Даже в благословенном Сан-Педро было слышно, как бьется сердце старика, когда издалека он видел приближающегося верхом на осле почтальона, в сумке которого ехало его письмо о любви.” Когда ты прочел мне этот рассказ, я подумала, что когда-нибудь в моей жизни будет старичок, которому я стану посылать письма, и когда мы расстались, я интуитивно почувствовала, что этот старичок – ты.

Я нацарапала самое первое письмо и вышла купить гранатово-красный конверт и большой

лист бумаги, чтобы красиво написать письмо на нем. Еще я купила фломастер. Я переписывала письмо четыре, или пять раз, до тех пор, пока оно не получилось идеальным. Я

оставила его на кухонном столе, чтобы отправить на следующий день. Оно будет самым

первым из множества моих писем, которые ты получишь. Утром, я отправилась на почту и, лишь открыв дверь и шагнув за порог, я поняла, что не захватила письмо. Я его забыла. Вернувшись домой, я зашла на кухню. Увидев гранатовый конверт, лежащий на столе так же, как я его оставила прошлой ночью, я подумала: “ Ната, это знак, не бери это долбаное письмо, оставь его там, где оно лежит”. Я закрыла дверь и пошла на работу, а когда ночью вернулась домой, то сунула письмо в коробку, куда сложила кое-что из твоих вещей: послания, фотографии наших с тобой путешествий, чеки каких-то ресторанов, в которые мы собирались пойти снова.

Быть может, ты уже и не будешь моим стариком с письмами, потому что никогда не

получишь ни одно из них. Неважно. Ведь с тех самых пор, как ты ушел, ты – мой невидимый друг. Я всегда с тобой. Я не вижу тебя, но ты здесь. Я не касаюсь тебя, но несу в каждой клеточке своих рук. Ты не слышишь меня, но я громко разговариваю с тобой. Я рассказываю

тебе о своей работе, о жизни моих друзей и вот, наконец, я рассказала тебе о Мауро.

- Слушай, серьезно, тебя зацепил этот чувак? – спрашиваешь ты. – И потом, Ната, не знаю,

у тебя с ним не особо-то получится, правда.

Я рассказала тебе о сообщении Мауро, о кофе, которое он хотел выпить со мной и обо всех

сомнениях, нападающих на меня, когда я думаю о том, чтобы остаться с ним. Ты ответил, что нет ничего такого в том, чтобы остаться и выпить с кем-нибудь кофе.

- И без тебя знаю, что нет ничего такого, – сказала я. – Но, мне кажется, я не готова к

новым отношениям.

- К отношениям? – спросил ты, умирая от смеха. – Ната, остаться с кем-то, чтобы выпить

чашечку кофе вовсе не означает далеко идущих отношений.

- Вот блин! – ответила я. – Да знаю я, и нет необходимости, чтобы ты трындил мне об

этом. Но если вдруг?.

- Если вдруг, что? – сказал ты.

Ничего, ничего не может быть. Кофе ничего не значит, но я хочу сказать вовсе не это. Я

хочу сказать, что, с одной стороны, я хочу остаться с Мауро, а с другой стороны – боюсь. Не знаю, почему, но боюсь. Я подумываю составить некий документ и, если, в конце концов,