Дем Михайлов - Изгой 6

Слава Создателю все обошлось. Горкхи отделался испугом, а самцы сгархов разъяснили нам, что в последний срок беременности самки становятся, не просто раздражительны, а крайне раздражительны и свирепы. Поэтому мужикам лучше к ним не подходить,… в том числе и собственным мужьям. А женщинам и детям можно. Их не тронут и даже обласкают.

Очухавшийся Горкхи издалека выслушал объяснения, гордо выпятил тощую грудь и, хлопнув по ней ладошкой, заявил:

- Да! Горкхи мужик! – после чего гоблин был бит испугавшейся за него Нилиеной и загнан в пещеру от греха подальше.

А мы получили бесценный урок – к беременным самкам сгархов соваться не стоит. Убить не убьют, но приятного будет мало. Впрочем, и у людей так же – беременных женщин стараются не сердить.

Кстати о гоблинах…

- Рикар!

- Слушаю, господин! – отозвался здоровяк.

- Ушастых красавиц не забыли?

- Не забыли, господин Корис – успокоил меня бородач – В волокуше под шкурами затаились. До того тощие, что смотреть страшно.

- Вот и хорошо – махнул я закованной в стальную перчатку ладонью – Проследи за ними. Поесть дай, попить… ну ты понял.

- Дык не берут – ответил другой охотник – Уже предлагали, господин. Боятся.

- Тогда пусть терпят до самого дома, там их накормят – фыркнул я и, покосившись на солнце, вновь надел снятый было шлем.

Под «ушастыми красавицами» я подразумевал гоблинш. Не темных, конечно, упаси Создатель, а простых, пещерных. Собратьев Горкхи. И вез я их специально для нашего покалеченного гоблина. Для компании. А если кроме дружбы с сородичами он чего больше возжелает, то пусть сами договариваются.

Честно говоря, все получилось случайно. Во время подземного боя, когда я залетел в очередной тупик, ударом ноги отшвырнул ворох прелых шкур, увидел эти двух заморышей женского рода. Невероятно худые, покрытые грязью, одетые в жалкие обрывки, обнявшиеся и дрожащие от дикого ужаса, они не сводили с меня испуганных глаз. Поняв, что это обычные гоблины, чья раса полностью превращена шурдами в расу рабов, я остановился. И успел остановить удар ледяных щупалец. Взглянул на гоблинш и рокочуще проговорил:

- Сидите здесь! Спрячьтесь под шкурами и не высовывайтесь.

После чего покинул тупиковый отнорок, машинально запоминая его местоположение. Если послушаются меня и останутся на месте – у них есть шанс выжить и не попасть в устроенную нами мясорубку. Если выскочат в коридор – их ждет смерть. Если не от оружия моих воинов, то от клыков и лап стерегущих снаружи сгархов. В любом случае я плакать не буду. Но ничего не случилось. Обе… девушки – а они и правда оказались очень молоды, лет семнадцать-восемнадцать по человеческим меркам – не двинулись с места и когда я вспомнил о них и вернулся после боя, они послушно ждали, забившись под шкуры.

Тогда у меня и родилась эта идея. И сейчас обе гоблинши сидели на волокуше и ехали к своему новому дому. Ехали свободными. Я приказал не связывать их. Если побегут – мои стрелки всегда наготове и стреляют метко. Да и сгархи будут рады представившейся игре в догонялки. Если останутся – возможно, у них есть будущее. Такого варианта как: «пусть себе убегают» не существовало. Кто знает, сколько всего успели подметить и услышать глазастые и ушастые красавицы. А они ведь ничего не забывают…

Впрочем, вездесущий Рикар уже успел поговорить с ними, объясняясь жестами и обрывками фраз. Наш язык чумазые девушки знали плохо. Но учитывая их память, это дело быстро поправимо. Не знаю, что моя бородатая нянька им сказала, но гоблинши сидели тихо и проблем не доставляли. Пока.

- Господин! – не выдержал один из воинов – Дозвольте спросить!

- Говори.

- А что с ними делать-то будем?

- Улучшать породу – отмахнулся я – Мне, откуда знать? Хм… пусть Горкхи решает, что с ними делать… хм…

С минуту над медленно двигающимся вперед отрядом висела тишина, а затем грянул дикий хохот и посыпались самые различные предположения как именно Горкхи может использовать свалившийся на него двойной подарок. Ну вот и разрядились уставшие воины. Прошла горячка боя.

Уловив мелькнувшую рядом громадную тень, я взглянул на нависшего надо мной сгарха. Трехпалый. Старый друг, проверенный в боях. Уже успел поваляться в снегу и вылизаться, но на шерсти еще видны кровавые разводы и брызги. Сегодня зверь отвел душу, немного утолил свою жажду мести к пленившим и жестоко истязавшим его шурдам. Хотя нет – не утолил. Лишь немного пригасил. Но вскоре яростное пламя мести разгорится вновь. Потому что такое не прощается никогда. Всей крови шурдов не хватит, чтобы утолить жажду мести гигантского зверя.

- Прокатимся, мой старый друг? – спросил я и, услышав донесшийся утвердительный рык, шагнул к припавшему к земле зверю.

Далеко впереди виднелся смазанный силуэт громадной горы, царственно возвышающейся над холмистой равниной. Подкова. Наша крепость… наш дом…

Утро началось бодро – с шума.

Вопреки всем невзгодам население Подковы увеличивалось. К людям добавились гномы, затем сгархи, а теперь еще и несколько гоблинов – обычных, не изуродованных темной магией Тариса, но донельзя запуганных. Как результат, шума и гама в поселении стало куда больше, чем было во время его основания.

Полулежа в громадном сугробе на вершине нашей защитной стены, я лениво прислушивался.

Сонное ворчание сгархов самцов выползших из своих промерзлых рукотворных нор выбитых в толще скалы. Разминают мышцы и готовятся к вылазке за добычей. Охота это охота – один из самых важных источников продовольствия. Величественные разумные звери не хотят быть обузой.

Звонкие и быстрые выкрики на гномьем языке – коротышки гномы не могли пропустить момент, когда их любимые сгархи проснутся. И сейчас суетились вокруг громадных зверей, тщательно проверяя любимцев – а вдруг в шерсти колтуны, или не дай Создатель коготь надломился на одной из лап. Сгархи к вниманию относились крайне благосклонно – особенно после того как отяжелевшие самки стали крайне раздражительными и муженьков не жаловали, то и дело норовя влепить им по оплеухе.

Мешанина человеческого языка – сплошной гомон. Все настолько смешалось, что я мог вычленить лишь разрозненные фразы и слова. Несколько человек таскали промерзшие дрова в пристройку к пещере. Некоторые охотники уже успели плотно позавтракать, и сейчас вышли на морозный воздух и всматривались в низкое серое небо, обсуждая сегодняшнюю погоду и соображая, будет ли снегопад, аль обойдется. Там же крутился Стефий, своим ломающимся подростковым голосом выпевая слова благословения и окуривая охотников дымом священного цветка Раймены. Едва услышав начало молитвы, я буквально вжался в снег, великолепно помня, что со мной делает святая магия. Хорошо хоть ветер не в мою сторону – ощутить запах Раймены я не желал абсолютно. Как не крути, а я теперь создание тьмы. Страшное и уродливое, с ореолом смертоносных щупалец за плечами, покрытой инеем кожей и замерзшими до хруста глазными яблоками.