Admin - i 42cf63a15e16204e

Сержант начал движение к клетке и за ним из толпы сгрудившихся атлетов вышли те самые братья-близнецы. Их лица были совершенно равнодушны, ни один мускул не дрогнул, когда их объявили и поставили в противники друг другу. Более того, Олегу показалось, что они даже были рады такому выбору. У него промелькнула мысль, что один просто позволит другому себя вырубить, сведя к минимуму все возможные потери, но еще через секунду он понял, как глупа была эта мысль.

Оба брата пришли в состязание, понимая, что если кто-то из них и победит, то второго не станет.

Когда три фигуры вошли в клетку, атлеты обступили ее с внешней стороны, желая получше рассмотреть все, что будет происходить внутри. Кто-то уселся за стол, как Томми и женщина-жнец, другие остались на ногах, возможно, думая, что так поддержат себя в тонусе до момента, когда настанет их очередь оказаться с той грани ячеистой сетки.

Сержант что-то негромко говорил обоим братьям, замерев в центре ринга. Белый пол, украшенный некогда яркими спонсорскими рекламными знаками, сейчас выглядел блеклым. Кое-где можно было угадать буквы, складывающиеся в название именитых когда-то давно брендов, а сейчас лишь затертые картинки на полу. Все было чисто: ни намека на следы крови или чего-то подобного, что очень скоро оросит собой это маленькое ограждение. В клетке витал дух смерти, который невозможно было вывести хлоркой и другими чистящими средствами. Казалось, что он тоже присутствует на очередном представлении, которое ему любезно устраивают в каждое из четырех времен года.

Закончив инструктаж, Сержант отошел в один из углов клетки и сложил руки на груди. Сетчатая дверь была закрыта на магнитный замок и выбраться из этой западни на своих ногах можно было лишь одержав победу.

Братья легко поклонились друг другу и тут же приняли боевые стойки. Их стили отличались очень сильно. Тот, что казался Олегу головорезом с бритыми висками, и от которого он ждал какого-нибудь глупого уличного напора и жесткости, выбрал для себя, по крайней мере, на этот поединок, какую-то причудливую смесь тай-чи и ушу. Его движения руками были мягкими, словно не рассекающими воздух, а тянущими его за собой. Его близнец напротив, махал конечностями, как вертолет, постепенно все больше и больше пуская в дело ноги.

Оба стиля были индивидуально переработаны и таили в себе немало опасности. Например, пусть айкидо и считалось очень открытым и совсем не защитным стилем, если пропустить хоть один такой акцентированный удар ногой, то следующего можно уже и не почувствовать. А мягкость ушу вполне могла скрывать за собой удивительную резкость движения в необходимый момент, который также сможет погасить свет в глазах с одного единственного касания.

Наблюдать за их поединком было и приятно, с эстетической точки зрения: люди, не раз проводившие спарринги раньше и прекрасно знающие друг друга, не идут в бездумные атаки и не лезут на рожон. Они ждут того самого мгновения, когда можно будет показать, на что же на самом деле способны.

Глядя, как удар за ударом попадает в блок или вовсе со свистом проносится в воздухе, он подумал, что это больше похоже на постановку. Братья вряд ли собирались демонстрировать свою настоящую силу, просто забавляясь происходящим. Но уже через пару минут такой бескровной возни, им должно было надоесть. В конце концов, они не могли делать это вечно, как сейчас, так и во время будущего состязания.

Кудрявый, тот, которого Олег про себя окрестил умным в их паре, внезапно перестал изображать из себя вертушку и, взяв своего брата в захват, повалил на пол, начав с силой колотить в лицо ударами сверху вниз, особо не выбирая места, куда они будут попадать. Сейчас его задачей было как можно быстрее измотать противника, а дальше уже дело техники.

Первая кровь брызнула на белый пол. На левой брови лежащего мужчины с номером одиннадцать появилось глубокое рассечение, но тот его будто не чувствовал.

Он выжидал.

И при очередном коротком замахе своего брата, извернувшись, ткнул того тремя пальцами в кадык.

Кудрявый закашлялся. Его глаза округлились, Он отпрянул назад, цепляясь за металлическую сетку и пытаясь вернуть дыхание к привычному ритму, с трудом делая каждый вдох.

Эта заминка позволила его противнику подняться на ноги, вытереть с лица кровь и с диким ревом броситься в атаку. Теперь уже его удары находили цель. Скула, щека, локтем в висок, коленом под ребра и апперкот.

Кудрявого немного подкинуло в воздух от последнего пропущенного и, судя по всему, нокаутирующего удара. Он рухнул на пол, слабо шевелясь и подрагивая всем телом. Пальцы его руки все еще скребли по гладкому пружинящему полу, в бесполезных попытках сжаться в кулак. Продолжать бой он не мог.

Его брат сплюнул и, снова зарычав, поднял руки над головой. Он был доволен собой, не смотря на разбитое лицо и ставшими тяжелыми движения. Казалось, он и руки-то едва мог держать в таком положении.

Его левый глаз начал заплывать: рассечение оказалось сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. На плечах проявились синяки, а из открытого рта текла струйка вязкой багровой жидкости, заливая собой серую майку, капая на пол. Набухшие мышцы и вены на руках готовы были вырваться из-под кожи, а со стороны будто было видно, как в них быстро пульсирует кровь.

Сержант открыл дверь, проведя рядом с замком своим браслетом, и тут же громко заорал на весь ангар, подзывая медиков.

Из той же темноты, откуда совсем недавно вышел Томми Блайнд, показалась пара врачей. На этот раз они были в белых халатах, как и подобало много лет назад людям этой профессии. В руках они несли по тяжелому чемоданчику каждый. Вытащив обоих братьев из клетки, они быстро начали приводить их в порядок: обрабатывать и зашивать раны, приводить в сознание, осматривать портативными сканерами на предмет переломов и ушибов, попутно вводя что-то в организм из хирургических шприцев.

Следом за ними появилась и пара уборщиков. Они уже готовы были взяться за свою работу, но Сержант остановил их. Он смерил взглядом притихших атлетов и расплылся в хищной ухмылке. Отпихнув уборщиков в сторону и выйдя из клетки, мужчина с бульдожьим лицом подошел к столику, за которым, довольно хлопая в ладоши, сидел Крот.

- Потрясающе, - закивал он, - просто отлично! Уверен, что я не один, кому понравилось.

Томми призывно замахал рукой, желая подключить и атлетов к восхищению поединком, но никто не поддержал его. Все молча наблюдали за тем, как потерявший сознание человек приходит в себя и медленно начинает понимать, что произошло. Его движения оставались медленными и плавными, а майка, залитая кровью, делала его будто восстающим из мертвых. Но больше всего наблюдавших поразило первое, что он сделал, когда сознание полностью вернулось к нему: он обнял своего брата и похлопал его по спине, что-то прошептав на ухо.