Admin - i f36931a51be2993b

Убрались. Этот же лейтенант почуял твердую руку с правом повелевать - неважно, чью! И сейчас растрясает жир. Вперед своих людей спешит за невезучей виконтессой Тервилль.

Только бы еще не поздно!

Александр содрогнулся. Будь его воля - принца Гуго действительно предали бы суду. И прилюдно казнили на площади.

Но воли никто не даст - и мерзавец Амерзэн наверняка выйдет сухим из воды. Если выживет сейчас - будет еще много лет здравствовать. И творить новые подлости и преступления!

Гуговские шавки убрались. А самое трудное - еще впереди. Спасти жизнь неудавшейся убийце недобитого негодяя.

И прежде всего - забрать ее отсюда. Ибо, судя по глазам, - никуда идти в компании эвитанского церковника Элгэ не собирается.

Собирается - всадить клинок себе в сердце. И если еще не всадила - то лишь из опасения промахнуться. Свалиться раненой в гадючьем кубле!

- Элгэ Илладэн! - Впору себя возненавидеть - за столь официальный тон. Но Александр - всё еще кардинал Эвитана. Позади - его свита. А герцогиня Элгэ - по всем законам преступница, пока не доказано обратное. Свои же михаилиты не поймут. Даже они! - Я - кардинал Эвитанский Александр. Сейчас я забираю вас в один из монастырей Святого Михаила. Там вам не будет угрожать самосуд... солдат. Вы готовы следовать за мной?

- К чему эта комедия, святой отец? - Судя по горькому смеху, Элгэ уже восстановила дыхание. - Меня ждет "справедливый" суд и казнь на площади. Хотите быть милосердным - спасите мою ни в чём не повинную сестру. А меня предоставьте моей судьбе. - Девушка крепче стиснула клинок - аж пальцы руки побелели. - Поверьте: дочь Алехандро Илладэна не унизится до того, чтобы попасть в руки солдатни.

Усталое лицо, затравленно-высокомерный взгляд, колючие зеленые глаза. Гордо вскинут подбородок.

Илладийка, аристократка, герцогиня. Дочь воинов - в сотом поколении. И что с ней такой теперь делать?

- Не смей сдаваться! - рявкнул Александр, вспомнив былые времена далекой молодости. Неожиданно для самого себя. - Самоубийство допустимо - только если нет другого выхода.

И, несмотря на протестующие жесты сопровождающих, шагнул к девушке. Вплотную. На расстояние короткого взмаха любого из ее клинков. И не отводя взгляда от злых зеленых глаз.

- Элгэ Илладэн, - негромко добавил Александр, - именем Творца нашего, всепрощающего и милосердного - клянусь: ты не будешь казнена на площади. Если я не смогу добиться помилования - сам передам тебе яд. - Последнюю фразу точно слышала только она. Ну, может, еще стоящий ближе других Жерар. А остальным - незачем. Тем более, слово кардинал намерен сдержать. - Но я надеюсь добиться твоего помилования. Не стоит отказываться от шанса остаться в живых. Тебе ведь есть, ради кого жить.

Невозможно, чтобы не было. У Элгэ есть брат, сестра, приемная мать. И у девушки в семнадцать лет всегда есть возлюбленный. Или тот, о ком она мечтает.

Особенно - у южанки.

- Я не сдам оружие здесь... - качнула головой герцогиня.

Как хорошо, что она - илладийка. Пистолет - надежнее клинка. Но воительница в горячке боя не оставила пуль для себя.

Мидантийка приберегла бы две - на случай осечки. Нет, у уроженки страны отравителей нашелся бы при себе надежный яд. Мгновенного действия.

И медлительный кардинал опоздал бы.

- Оставь клинки при себе, - кивнул Его Высокопреосвященство. - Лицу духовному и не подобает принимать оружие.

Она чуть усмехнулась. Тоже хорошо.

- Отдашь в монастыре - капитану михаилитов. Ну, Элгэ, едем.

Бедная девочка! На примере невезучего Витольда успела убедиться, что верить нельзя и родному отцу, если тот - не из южных провинций.

А тут - совершенно незнакомый кардинал. Из уже вражеской страны.

Элгэ похожа сейчас на своего отца - его тезку. Как же похожа! На мать - меньше...

- Едем, Элгэ, - повторил Александр.

Илладийская герцогиня и эвитанская государственная преступница молча шагнула вперед, к нему. И михаилиты так же молча взяли ее в кольцо почетной стражи. Ирония судьбы - как рыцари и мужчины в этом вертепе ведут себя лишь монахи.

Кардинал услышал грохот громадной каменной горы. Только что свалившейся с его усталых плеч. А всё остальное кажется теперь вдвое, а то и втрое легче уже преодоленного.

Всё. Начиная от вновь застуженных ног и уже сейчас задергавшей правую щеку зубной боли. И заканчивая грядущим заседанием Регентского Совета.

- Вашщенство! - жирной крысой выщерился давешний лейтенант. На Элгэ. И откуда успел вылезти? - Вашщенство, мы женку Его Высочества в вашу карету отвели. Всё честь по чести.

Они знают слово "честь"? Еще бы выяснили, что оно означает!

- Творец вам этого не забудет! - буркнул кардинал.

Ибо благодарить от своего имени - это уже слишком. Подобную-то мразь.

А Творец точно не забудет. Все деяния каждого.

Кое-кто из гуговцев глухо заворчал - про себя. Но расступились все. Провожая процессию взглядами, полными у кого - затаенной, а у кого и откровенной злобы.

Да, это - пародия на верность. Но разжиревшие свиньи по-своему преданы сытно кормящему хозяину.

И ненавидят тоже вполне искренне. Старого кардинала. Мрачную, вооруженную до зубов девушку в мужском костюме. И кольцо бесстрастных михаилитов вокруг них. Всех, из-за кого чуть не лишились жирной и сладкой кормежки. И даже отомстить не смогли.

Еще одна гора свалилась с плеч у дверцы кареты. Теперь - отвезти девочек в монастырь. А самому - в особняк. Ноги - в тепло, отвар от зубной боли - в горло, нос - в бумаги.

Спать придется редко и мало. Опять.

Первый немаленький скандал будет завтра, гром грянет на Совете!

Глава восьмая.

Середина Месяца Заката Зимы.

Эвитан, Тенмар.

1

Леону и прежде доводилось выезжать из Лиара. Еще при короле Фредерике.

Отец часто брал наследника с собой. А сидеть дома Эдвард Таррент не любил.

Но даже тогда поездки ограничивались Лютеной. Ну, и поместьями друзей отца - в Лиаре и Ритэйне.

В Тенмаре юноша не был ни разу. Да и отца теперь рядом нет. И вспоминать о нем лишний раз не стоит. Если не хочешь совсем пасть духом.

Капитан Мэннор - старый верный служака. Командует лиарским гарнизоном уже пятнадцать лет. Но и он в последний раз был в Тенмаре в юности. Еще до рождения Леона.

В результате - они плутали и сбивались с дороги каждые два-три дня. А к концу второй недели умудрились заблудиться всерьез.

Пришлось заночевать под открытым небом. Под промозглой серой кашей из дождя и снега, бесконечно валящейся с серых туч.

Еще обиднее стало потом. Проселочный тракт, где всю ночь мокли лиарцы, оказался в дне пути от деревни. И в дне же - от другой. Кому - смешно, кому - не очень...

Леон назябся вдоволь. И решил пожертвовать безопасностью. Во-первых - разрешил солдатам спрашивать в селах и тавернах дорогу. А во-вторых - вернулся на центральный тракт.