Admin - i d957ea428e4a616e

- Почему же сразу посудомойкой? Неужели у такой красивой девушки и дочери столь талантливого отца нет других способностей? Играть или петь она умеет?

Играть на музыкальных инструментах дочь Обоста, увы, не умела, а вот петь худо-бедно у нее получалось, со слухом и голосом все было в порядке. Но чтобы петь правильно, ей необходимо было еще учиться и учиться.

- Пусть занимается с Макой, - посомневавшись, определился Виктор, - Еще одна девушка на подпевках нам не помешает. Когда-нибудь.

После такого неожиданного и удачного устройства дочери в музыкальный коллектив старик стал считать себя в неоплатном долгу перед Сомовым. Скрипач вышел на сцену в первый же день и был в ударе. Маэстро не требовались долгие репетиции, поскольку мелодию он схватывал на лету. Виктору даже пришлось ограничивать энергию Обоста, чтобы тот своей скрипкой не затмевал игру других исполнителей. В тот же вечер в таверну заглянул лекарь Авик Лакис и Сомов, когда выпала свободная минутка от работы присел за его столик поболтать с другом, а заодно и подкрепиться. Лакис в некоторой степени был посвящен в события, произошедшие с Обостом, так как именно лекаря Виктор направлял к скрипачу с просьбой ненавязчиво намекнуть ему, кто может помочь в решении проблем с исчезновением дочки. Авик был достаточно умен, чтобы сделать соответствующие выводы и эти выводы его напугали.

- А ты оказывается очень страшный человек, Элвис, - с опаской произнес Лакис, увидев скрипача на сцене, - Не хотел бы я стать твоим врагом.

- Так не становись им, - просто ответил Виктор, не отрываясь от тарелки.

- Я постараюсь, - совершенно серьезно ответил лекарь.

Сомов почувствовал напряжение в его голосе, и поднял удивленные глаза.

- Брось, Авик. Ты что это? Я тебе жизнью обязан. Ты мой спаситель и мой друг. Разве не так?

- Смею на это надеяться, - натянуто улыбнулся лекарь.

- Ну, вот опять, - расстроился Виктор, - И как мне тебя убедить? Ну, хочешь я спою для тебя? Для своего друга.

- Хочу, - смутился Авик.

Виктор вытер руки, бросил салфетку в недоеденный ужин и поднялся на сцену.

- Все свободы, - бросил он музыкантам и громко объявил в зал: - Эту песню я исполняю в честь моего друга Авика Лакиса!

"Песня о друге" группы Любэ, если и не развеяла опасения лекаря полностью, то заставила его растрогаться и на время забыть обо всем, кроме голоса Виктора и таких душещипательных слов:

Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути -

Уйду с дороги, таков закон: "Третий должен уйти".

Наступил момент, когда владелец таверны Рук Карс был приглашен в репетиционную студию, чтобы оценить новый репертуар. Сомов не считал свою группу полностью готовой предстать перед публикой, но на следующий день мастера должны были доставить вторую ударную установку, грозя превратить репетиционную в склад музыкальных инструментов. Обстоятельства заставляли представить музыкальный коллектив широкой аудитории, и первым слушателем стал хозяин таверны "Трюм". Три удара барабанной палочкой по ободу малого барабана стали сигналом к началу музыки, которой еще не слышал мир Осаны.

Спустя два часа Виктор и Рук сидели в кабинете за составлением нового договора между владельцем таверны и руководителем музыкальной группы "Ваnda". Карс все еще находился под впечатлением услышанного и пошел на все условия, что выставил Сомов: тридцать серебряных в день, репертуар, исполнители и график их работы на усмотрение руководителя группы. Но вместе с тем владелец таверны сохранил трезвость мышления и решил подстраховаться.

- Знаешь, Элвис, хотя я и сторонник прогресса, но боюсь, что такую необычную музыку сложно будет принять консервативным людям, особенно старшему поколению и я потеряю часть очень состоятельных клиентов, - поделился своими опасениями Рук, - Я не хочу рисковать, поэтому предлагаю считать договор предварительным, с испытательным сроком на один месяц. Договорились? Вот и отлично. С тобой очень приятно иметь дело. Как насчет рюмочки светлого эльфийского?

Кое в чем Карс оказался прав и в последующие дни возраст посетителей таверны начал заметно молодеть. Однако в финансовом плане это пошло только на пользу и владельцу таверны и музыкантам. Оказалось, что среди молодежи Маркатана более чем достаточно богатых граждан, которые к тому же отличались щедростью и неиссякаемым интересом к творчеству уникального музыкального коллектива. Так у музыкантов, в первую очередь у Сомова появились новые постоянные поклонники и их число медленно, но верно увеличивалось. Многих из поклонников Виктор уже знал в лицо и в перерывах между песнями перебрасывался с ними приветствиями или даже шутками. Среди почитателей его таланта нашлась и совсем старая баронесса, которая посещала таверну раз или два в неделю в обязательном сопровождении угрюмого сухопарого мужчины. Баронесса старалась занять столик ближе к сцене, всегда смотрела на Виктора с благожелательной улыбкой, и каждый раз после ее посещения гарсон приносил один золотой с одним и тем же пояснением:

- Элвису Пресли от баронессы Рунар за доставленное удовольствие.

Сомов при появлении баронессы тепло и вежливо ее приветствовал и обязательно исполнял персонально для нее одну из любимых ее песен. Однако, несмотря на расположенность баронессы, она никогда не приглашала его за свой стол, и они ни разу не поговорили. В чем была причина неслыханной щедрости баронессы, так и осталось загадкой. В отличие от старой баронессы молодежь напротив жаждала общения со своим кумиром. Стоило Виктору спуститься со сцены в зал на обеденный перерыв, как зал взрывался криками со всех сторон и каждый требовал его к себе за столик. Иногда приходилось менять по нескольку столов подряд, так что ему и поесть толком не удавалось. Он выслушивал комплименты, которые принимал искренне, с удовольствием, но без тщеславия. Его засыпали вопросами, на которые чаще всего он отвечал фразой - "это коммерческая тайна", даже если такой ответ порой и звучал совершенно не к месту. Ему делались интересные и заманчивые предложения, от которых он непреклонно отказывался. Впрочем, от просьб одного настойчивого молодого барона с фанатичными и грустными глазами он так и не смог отбиться. Барон горел желанием научиться играть на гитаре и не жалел денег для осуществления своей мечты. Сомов несколько раз ему отказывал, но барон был невероятно упрям и на сумме в десять золотых ежемесячно уговорил. А когда к ученикам игры на гитаре добавилась еще пара щедрых дворян, над входом в студию появилась и вывеска - "Музыкальная школа Элвиса Пресли".

Карс узнав об этом, поймал Виктора в свободную минуту и обратился к нему с робкой просьбой - не согласится ли он давать уроки музыки и его десятилетней дочке на дому.