Носов Н. - Сказки и рассказы Носова Николая

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.

- Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

- Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

- Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.

- Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

- Где же кастрюля? Тут только сковородка, - говорю я.

- Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.

- Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.

- Ну да, - говорит Мишка. - Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

- Что же тебе мама сказала?

- Ничего не сказала. Она ещё не видела.

- А когда увидит?

- Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

- Это долго ждать, пока ты вырастешь!

- Ничего.

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

- Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

- Зачем от него прятать?

- Слопает.

- Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

- Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.

- Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

- В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, - говорит Мишка.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

- Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. - Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен - один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю:

- Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо. Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.

- Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит. Забрались мы в самую чащу.

- Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнёт.

- Что ж рубить, когда нечего рубить!

- Да вот, - говорю, - хорошая ёлка.

Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:

- Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

- Как это - куцая?

- Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!

Нашли мы другую ёлку.

- А эта хромая, - говорит Мишка.

- Как - хромая?

- Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.

- Какая нога?

- Ну, ствол.

- Ствол! Так бы и говорил! Нашли мы ещё одну ёлку.

- Лысая, - говорит Мишка.

- Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?

- Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!

И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!

- Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи ёлки не срубишь!

Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:

- Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.

- Может, мы не в ту сторону идём? - говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

- Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!

- Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

- А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!

- Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.

- Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

- Ау!

“Ау!” - ответило эхо.

- Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы. “Ау! Ау-у!” - повторило эхо.

- Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.

- Почему?

- Ещё волки услышат и прибегут.

- Тут, наверно, никаких волков нет.

- А вдруг есть! Лучше пойдём скорее. Я говорю:

- Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:

- А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

- Бросать в них горящие головешки, -говорю я.

- А где их брать, эти головешки?

- Развести костёр - вот тебе и головешки.

- А у тебя есть спички?

- Нету.

- А они на дерево могут влезть?

- Кто?

- Да волки.

- Волки? Нет, не могут.

- Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

- Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

- Почему не просидишь?

- Замёрзнешь и свалишься.

- Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.

- Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения - сразу замёрзнешь.

- А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть и ногами дрыгать.

- Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать! Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

- Давай бросим ёлки! - говорю я.

- Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?