Сьюзен Янг - Программа

- Миллер, - шепчу я, - Джеймс говорит, что сегодня обработчиков больше. Думаешь, они тут из-за тебя?

Миллер облизывает нижнюю губу, потом кивает.

- Может быть. Давай тогда уйдем после ланча, - говорит он. - Пойдем ко мне домой.

Я киваю и пишу Джеймсу смс. Я рада, что мы уйдем. Последнее, чего я хочу — видеть, как моего лучшего друга забирают. Снова.

* * *

Я сижу рядом с Миллером на его кровати, покрытой цветастым одеялом. Джеймс, на кухне, роется в холодильнике. Миллер снова жует ноготь большого пальца, и когда он принимается за другой палец, я вижу, что его ногти так коротко обкусаны, что под заусенцами еще видна кровь. Я отталкиваю его руку от лица, и он кладет ее себе на колени.

- Сегодня видел ее на пути в школу, - говорит Миллер, глядя в венецианское окно, перед которым мы сидим.

- Лейси?

- Ага. Ехал мимо Самптера и увидел ее на парковке, она говорила с Эваном Фрименом. Она... смеялась.

Он снова принимается за свой ноготь, но я его не останавливаю. Вместо этого я кладу голову на плечо Миллера и вместе с ним смотрю в окно.

Несколько месяцев после окончания лечения возвращенцам не разрешают слишком тесно общаться с людьми, но им разрешается заводить пару-тройку друзей, особенно, если и те тоже успешно закончили Программу. Полагаю, обработчики считают, что два вычищенных человека не могут плохо влиять друг на друга. До того, как встречаться с Миллером, Лейси и правда несколько раз ходила на свидания с Эваном Фрименом. Она говорила, он слишком усердно работает языком, когда целуется.

А теперь от того, что Лейси говорила с ним, смеялась, и все это время не понимала, что она уже знает его, мне нехорошо. Это так сводит с ума, что я не могу это вынести.

- Как думаешь, что они там с ней сделали? - спрашиваю я, сомневаясь, что хочу услышать ответ.

- Препарировали, — отвечает Миллер, выплюнув кусочек ногтя. - Вскрыли ей голову и вытащили все кусочки мозаики, а потом сложили снова, чтобы получилось счастливое лицо. Как будто она теперь не настоящая.

- Мы этого не знаем, - говорю я. - Может, внутри она все та же. Она просто не помнит.

- А если и не вспомнит? - Он поворачивается ко мне, по его щеке течет слеза. - Ты и правда думаешь, что все может быть как раньше? Она пуста, Слоан. Она теперь — живой труп.

Я не хочу верить в это. Я смотрю на возвращенцев уже больше двух лет, и хотя наше общение не заходит дальше случайных разговоров в очереди, я уверена, что они все еще люди. Просто... отполированные, как будто все прекрасно. Им промыли мозги, что-то в этом роде. Но они не пусты. Не может этого быть.

- Было бы лучше, если бы она умерла, - шепчет Миллер. Я подскакиваю и яростно смотрю на него.

- Не говори так, - говорю я. - Она не мертва. Потом, через какое-то время, мы попробуем снова. Может, она не узнает тебя, Миллер. Но ее сердце узнает.

Он качает головой, избегая встречаться со мной взглядом.

- Нет. Я сдаюсь. Я отпущу ее, как мне и сказал психолог.

После того, как ее забрали в Программу, мне, Джеймсу и Миллеру предписали пройти две недели ежедневной интенсивной терапии, помимо наших обычных процедур. Их интересовали детали, те вещи, которые можно было бы использовать в ее лечении. Но на самом деле, я думаю, они пытались выяснить, не были ли и мы заражены. К счастью, нет.

Я хочу сказать Миллеру, чтобы он не торопился, подождал и попробовал завоевать ее снова. Но каким-то образом я знаю, что он прав. То, как Лейси выглядела, то, что она делала. Она уже не та. И, наверное, никогда не станет прежней.

Я помню, как Миллер в первый раз встретил Лейси. Я подвела его к нашему столику, надеясь познакомить их, но Лейси стояла в очереди в столовую и спорила с женщиной за стойкой. На ней было то нелепое платье в черно-белую полоску, из-за которого она была похожа на Биттлджуса. Но у Миллера на лице сразу появилось щенячье выражение. Он подвинулся ближе и сказал нам с Джеймсом, что именно о такой девушке он и мечтал — такой, которая сведет с ума его мать.

Я толкнула его в плечо, но Джеймс, который сидел за столом, рассмеялся.

- Не делай этого, друг, - Джеймс сказал ему с усмешкой. - Она — черная вдова. Она таких олухов, как ты, на завтрак ест.

А Миллер только улыбнулся, как будто эта идея понравилась ему. Убедить Лейси было не так просто. Но когда они, наконец, стали парой, они были счастливы. Они были так счастливы.

- Прости, Миллер, - тихо говорю я. Он кивает и потом внезапно поворачивается, чтобы обнять меня. Я кладу ему ладонь на шею, а он сжимает меня так сильно, что я едва дышу. Я не говорю ему, что все будет хорошо, потому что не знаю, могу ли надеяться, правда ли это.

Как раз в этот момент в гостиную заходит Джеймс, кусая яблоко. Он смотрит на нас, наклоняет голову, как будто оценивает ситуацию. Откусывает яблоко еще раз и, подойдя к нам, наклоняется, чтобы обнять нас.

- А я могу получить немного любви? - Он задает один из своих глупых вопросов, как всегда, когда пытается убедиться, что мы не слишком печальны. Он хочет отвлечь нас. Он громко целует Миллера в щеку, и я смеюсь и отталкиваю его.

Джеймс выпрямляется, но Миллер просто стоит, не говоря ни слова. Лицо Джеймса мрачнеет, и он смотрит на меня с упреком, как будто говорит, что я не должна была позволять Миллеру так расклеиваться. Я пожимаю плечами, ведь я не хотела.

Джеймс осматривается в комнате, чтобы решить, что делать дальше, идет к каминной доске и берет последнюю семейную фотографию.

- Приятель, - говорит он, глядя на Миллера, - твоя мама на этой фотографии просто потрясная.

- Иди к черту, - говорит Миллер. Он стоит в дверном проеме и снова кусает ноготь большого пальца. Они заводят этот разговор каждый раз, когда Джеймс видит мать Миллера, которая, и правда, очень симпатичная. Она не замужем, растит Миллера в одиночку. У нее светлые волосы. Она носит короткие юбки и, возможно, увлечена моим несносным бойфрендом, который, по ее словам, станет «сердцеедом», когда вырастет. Уж точно. Если только я не вмешаюсь.

- Я просто хочу сказать, - говорит Джеймс, подойдя обратно к дивану и плюхаясь рядом со мной, - Что если бы у меня не было ее, - он показывает на меня большим пальцем, - я мог бы быть твоим новым отчимом.

Я смеюсь, хлопаю его по бедру.

- Эй!

Джеймс подмигивает мне и поворачивается к Миллеру.

- Я могу научить тебя играть в бейсбол на заднем дворе, как насчет этого, отбивающий?

- Я не против, - говорит Миллер, шутливое выражение исчезает с его лица. - Взамен я возьму Слоан. Мне все равно нужна новая подружка.

И я, и Джеймс разом перестаем смеяться. Миллер привносит новый поворот сюжета в нашу повседневную жизнь. Только... он говорит это не так, словно он шутит. Он сердито смотрит на Джеймса, на меня и отворачивается.

- Пойду, сделаю сэндвич, - добавляет он и идет на кухню.