Джед МакКена - Дополнительные материалы

Я наблюдал за Джолин. Я не знаю много о человеческих существах, но я мог видеть, что происходило в её голове. Сначала она подумала, что этот вопрос имеет какое-то отношение к тому, ради чего она приехала сюда, даже хотя она не сказала мне об этом, да и сама могла быть в этом не уверена. Затем, она начала умом прокручивать очевидные ответы – они невинные люди, это просто вообще неправильно, я сгнию в аду и т. д. – не останавливаясь ни на одном. После этого она должна была просмотреть менее очевидные ответы – кармический дисбаланс, дестабилизация в Европе, безлюдные Альпы – и в конце, не найдя ни одного, если я ничего не упускаю, она стала перепроверять очевидные. Вид у неё был очень расстроенный из-за своей неспособности дать простой ответ на простой вопрос.

Причиной для выбора буддизма является лучшее понимание Майи – он принадлежит ей. Мы все купились на идею, что чтобы пробудиться, необходим посредник, ходатай, но единственный посредник это Майя. Убей ходатая. Убей учителя. Убей Будду. Сделай это сам. У тебя есть глаза, мозги, вычисляй сам, смотри сам. Это не один из путей, это единственный путь. Вот почему я принял меры, чтобы никто ко мне не привязался, не назначил меня личным спасителем, не вклинил меня между собой и реальностью. Это наша естественная склонность в этих полных опасностей водах – достать, ухватить что-нибудь и прилепить, вставить между собой и угрозой вечного небытия, которое прячется прямо под поверхностью. Мы хотим утвердить иллюзию, что мы не совершенно одни в бескрайнем море, но, разумеется, это именно то, чем мы являемся.

И здесь нет никаких «мы».

– Я бы чувствовала себя ужасно, – наконец произнесла Джолин больше вопросительно, чем утвердительно. Я придирчиво посмотрел на неё, она скорчилась и вернулась к работе. На все её ответы я уделял её придирчивым взглядом. Мне не нужен был её ответ, я лишь хотел, чтобы она подумала над этим. Я хотел, чтобы она построже присмотрелась к очевидным ответам. Что может быть более очевидным, чем причина не нажимать кнопку и убивать миллионы ни в чём не повинных людей?

И однако…

– Почему я должна нажимать на кнопку? – спросила Джолин. – Может быть, это лучший вопрос. Мне не нужна причина, чтобы не нажимать на кнопку, так как у меня нет причин нажимать её. Я просто буду жить, как будто нет никакой кнопки. Или, может, нет причины не нажимать её. Вы это хотите сказать? Блин. Я нажму на кнопку, так?

– Всё это отговорки, – ответил я. – Всё это не является ответом на вопрос – почему не нажать кнопку?

– Не знаю, – сказала она. – Почему нет?

– Будь я проклят, если знаю.

Она хлопнула кулаком по воображаемой кнопке и улыбнулась такой озорной улыбкой, будто только что сделала что-то действительно гадкое.

– Ну, вот, – сказал я с печалью, – нет больше йодля.

– Мне он никогда не нравился, – произнесла она сквозь огромную белозубую улыбку.

***

Спустя несколько дней наш быт вошёл в привычное русло, и мы стали видеться только мимоходом, либо раз или два в день за едой, обычно вне дома, на расстоянии пешей прогулки или короткой поездки на такси. Джолин тратила своё время гораздо более плодотворно, чем просто околачиваться возле старого немодного меня – она выходила наружу и завязывала знакомства. Устроившись здесь на целую неделю, она при помощи интернета выяснила, куда бы ей хотелось сходить, включая некоторые храмы, восточные и ньюэйджевские книжные магазины, и по крайней мере одно мистическое кафе. Её прогулки начинались с этих отправных точек. Она говорила с людьми и следовала указаниям. С метро она не слишком ладила, поэтому выбрасывала кучу денег на такси и нарезала круги по районам города скорее без всякой системы и определённо дорого.

Она не держала меня в курсе своей деятельности, но могу себе представить. Если она посещала храмы и разговаривала с монахами и монахинями, поначалу они могли принимать её за умненькую туристку, приехавшую в большой город из сельской местности, но потом они могли обнаружить нечто неожиданное. Они могли обнаружить, что хорошенькая маленькая девяностовосьмифунтовая Джолин голодна. Ей не нужна экскурсия или брошюра. Ей нужны конкретные ответы на конкретные вопросы. Если ей не удастся вытянуть их из нежных уст монаха, она заползёт к нему в мозг с фонариком и мотыгой, чтобы отыскать их там. Если же она не найдёт того, что ищет, монах будет выброшен, как обёртка от жвачки. Я знаю всё это, потому что я знаю что такое голод, и я знаю, что он растёт внутри Джолин. Она не ищет ни новых друзей, ни поверхностного знания, ни приятных переживаний. Она приходит в очень серьёзное расположение духа, и её аппетиты становятся очень мощными и специфическими. Не хочу сказать, что здесь происходит рождение нового вампира, но это зловеще подходящая аналогия.

Невероятность

Когда Джолин провела здесь несколько дней, я спросил её, чем она питается во время своих набегов на духовную часть города. Не удивительно, она ответила, что не многим. При возможности, она перехватывала кофе со сладостями, может, время от времени какой-нибудь салат. Я не мог вынести мысли о том, что кто-то, посетив Нью-Йорк, не попробует как следует «дели»*, поэтому я напросился на участие в сегодняшнем обеде, и мы отправились.

________

*дели – магазин деликатесов в Америке типа гастронома

________

Когда мы заходили в узенький дели, дорогу своей спиной нам преградила женщина лет около сорока, маленького роста, крепкая и строгая. Прямо в дверях она уронила на пол кожаную папку для бумаг. Я не мог обойти её и как джентльмен помочь ей поднять папку, так что нам некуда было деваться, пока она не подняла её и пошла дальше. То, что вывалилось из папки вне всяких сомнений было копией «Прескверной штуки» с чёрно-белой обложкой, какие бывают на предварительных экземплярах, вся в подчёркиваниях, до отказа забитая бумажками с заметками, перетянутая резинками. Джолин видела это так же ясно, как и я.

Мы зашли в дели. Женщина взяла номерок и стала ждать своей очереди. Я дал знак Джолин, мы развернулись и вышли. По дороге, знаю, Джолин смотрела на меня, улыбаясь открытым ртом, но я не был готов уделить внимание её изумлению, я боролся со своим.

Это было даже больше, чем слишком. Какова вероятность? Слишком астрономическая. Всего существует что-то около пятидесяти экземпляров предварительной публикации. Каковы шансы, что я, будучи в Нью-Йорке, вхожу в какое-то дели следом за какой-то женщиной так, что не могу пройти мимо, и прямо в тот самый момент, когда она роняет папку, откуда вываливается экземпляр книги, которую я только что закончил писать, обложкой кверху, чтобы я мог её узнать? Никаких. Всё это было настолько за пределами всякой вероятности, что моим первым побуждением было осмотреться в поисках скрытых камер каких-нибудь телевизионных шутников.