Admin - i bd08bf1a1447d12e

***

Темно-синие словно бездонные небеса, испещренные мелкими белыми крупинками звезд. Темно-синие, сплошь покрытые льдом, просторы с кое-где встречающимися светящимися изнутри полусферами - куполами их городов. И ветер, ледяной и гулкий, проносящийся над долинам, бывшими когда-то зелеными и цветущими, над морям и океанам - некогда жидкими и полными жизни, а ныне ставшими лишь накрепко замороженными напоминаниями о том, каким когда-то был этот мир. Он огибает купола последних оплотов его жизни и несется дальше, будто страж, следящий за выполнением возмездия и убивающий саму надежду на воскрешение.

Таким я увидела Коган. Я никогда не была там, никто из тех, кто был знаком мне, никогда не бывал там, чтобы поведать мне о нем, но ничто не могло поколебать мою уверенность в том, что я стала свидетелем не своих грез, а действительной картины угасания некогда цветущего мира. В этом я тоже не сомневалась. Тоска и горечь затопили мое сердце, понимание того, что жители этого мира сами явились причиной постигшей их участи, погрузило в пучину отчаяния.

Я проснулась и еще долго, не отрываясь, смотрела в потолок, одна за другой тонкие дорожки слез неторопливо стекали из моих глаз. Я не могла помочь им. Но и не могла больше смотреть только как на врагов.

Глава 11. Хозяин шкатулки

Когда я все-таки решилась встать, в комнате, несмотря на раннее утро, было на удивление светло. Я подошла к широкому окну и обомлела. На дворе был снег. Ослепительно белый и пушистый, он падал с небес и покрывал своим пуховым одеялом все вокруг. Здесь, на Эльдорисе, снег мог вызвать только тревогу, а не умиротворение и радость от созерцания прекрасного, как это бывало на Земле. Тем не менее, тревоги в душе сейчас у меня не было. Тихая печаль и легкая усталость, все еще оставшаяся со вчерашнего дня.

Я услышала, как негромко отворилась дверь, и почувствовала теплый согревающий свет.

- У вас никогда не бывает снега. А ведь это очень красиво. Заснеженные деревья, укрытые белым покрывалом поля и дороги. Все вокруг - совсем белое. Это сказочно... Не знаю, смогла бы я жить без этого, - договорила я тихо и повернулась к нему.

Слова. Разве могут они передать то, что творилось в наших глазах тогда? Как сжимались переполненные любовью и грустью сердца?

Но слова были нужны, они вносили ясность, устанавливали границы и дарили уверенность.

- Ты хочешь уйти? - спросил он.

- Нет.

- Ты думаешь, что не сможешь быть со мной?

- Я не знаю.

- Ты не чужая, - сказал он и подошел ближе.

Я опустила глаза.

- Но я другая. Не такая как вы, Лив, и, возможно, скоро опять стану еще дальше от вас. От тебя.

- Почему?

- Мой дар. Думаю, он покинет меня, когда я выполню то, что предназначено мне. Что будет тогда со мной? Что будет с нами? - спросила я едва слышно, а Лив подошел совсем близко, приподнял мое лицо так, чтобы я смогла заглянуть ему в глаза. Мягкая улыбка его озарила лицо и согрела меня, размораживая тонкие льдинки, покрывшие сердце.

- Магия не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе. И ты не можешь потерять то, что и так всегда было с тобой. Пусть в непроявленной своей форме, пусть почти неощутимо, но твоя магия всегда была в тебе и, скорее всего, дремлет в каждом землянине. Полученный дар стихии лишь пробудил сокрытые в тебе самой силы. И даже если он покинет тебя - ты останешься сама собой.

Нельзя сказать, что печаль совсем оставила меня, но на душе заметно посветлело.

- Отведешь меня к нему? - спросила я.

- Думаешь, он захочет что-то рассказать?

- Мы этого не узнаем, если не попробуем. Где он сейчас?

- В одной из комнат. В самом низу. Ее стены не позволяют ему подпитать силу и, следовательно, использовать магию.

- Забавно, - сказала я, подумав, что, в сущности, теперь Денриан оказался ровно в том же положении, что и я днем ранее. - Не знала, что у вас есть такие комнаты. Мне всегда казалось, что на Эльдорисе все живут предельно мирно.

- Так и есть, Тания. Или, правильнее сказать, было? Подобный эффект от этой породы камня обнаружился случайно. К тому же, если бы у него было достаточно сил, эти стены не помешали бы ему переместиться. Нам повезло, что он оказался сильно истощен.

- Понятно, - пробурчала я, и мы вышли из комнаты.

Дальше шли молча. Во дворце, особенно на нижних его этажах было сыро, прохладно и темно. Не лучшее место для пожилого уже человека. Мне было жаль его. Жаль, потому что он оказался так стар, лишен силы и никому не нужен. Лив отвернулся от него, и его можно было понять. Денриан стал причиной многих бед на Эльдорисе. Многих, если не всех. И я боялась даже представить, что будет с Ливом, когда он осознает это до конца, когда поймет, что из-за Денриана погибла его Арлаина. Сердце сжалось, мне стало трудно дышать из-за застрявшего в горле кома.

- Если не хочешь, мы просто не пойдем, - сказал Лив.

- Нет, мы должны, Лив. Должны постараться узнать все, что возможно. Денриан как ни кто другой знает коганцев.

- Хорошо.

- Лив? - позвала я, когда мы подошли к нужной двери, не представляя еще, что скажу ему.

- Да?

- Боль, - выдавила я. - Не ходи.

Я ощущала разрывающие сердце раны почти физически. Это было странно, такое предвидение того, что почувствует он, если зайдет.

- Не хочу, чтобы ты чувствовала это. Сейчас мой барьер был бы как раз кстати, но по неведомым причинам именно сейчас он начал истончаться, - сказал Лив, нежно глядя на меня. А значит то, что я чувствовала, не было предвидением.

Я сглотнула и кивнула. От того, что мы вот так будем стоять подле двери, ничего не измениться. Раз это выпало нам, значит, нужно принять это со всем мужеством.

Под самым потолком маленькой темной комнатки было узкое прямоугольное окошко, из которого лился блеклый свет. Денриан стоял неподвижно и смотрел на свет. И внутренне теперь ощущался совсем иначе, чем там, в другом подвале на Земле.

- Путь мой подходит к концу, - сказал он, не поворачиваясь. - И, оглядываясь назад, я уже не могу понять, что двигало мною. - Он повернулся и посмотрел на племянника. - Я знаю, что мне нет прощения, Ливолис. Искупление еще настигнет меня.

Лив опустил глаза и сказал:

- Разве твоя потерянная жизнь - не есть его начало?

- Возможно. Я лишил себя радости бытия сам. И все же я скажу: прости меня. Страх и гордыня, честолюбие и жажда власти затмили мое сердце и взор. Но даже тогда я не желал тебе зла, не хотел, чтобы ты расплачивался за мои ошибки... Глупец, я не разумел тогда, что ее смерть будет для тебя хуже и горше собственной! Я забыл, что такое любовь. Ты, - указал он на меня, - напомнила мне, что это такое. Впрочем, тогда я тоже осознавал, как использовать это чувство Арлаины к тебе.

- Арлаины? - убитым голосом выдавил Лив. - Значит, это действительно ты надоумил ее? Как же ты мог... Она поплатилась жизнью за твои ошибки!.. Не понимаю только, почему она послушала тебя? Почему не догадалась? Она чувствовала так тонко любую фальшь. И ненавидела это в себе, потому что не хотела видеть в людях то редкое плохое, что в них встречалось. Она не заслужила такого!