Александра Лисина - Некромант по вызову

- Как это "светлой"?!

- Вот так, - я озадаченно потрогал отчетливо нагревшееся дерево и следом за графом отступил подальше. - Ошибки быть не может - это точно магия "светлых". Причем, боевая. Так что одно из двух: или я сошел с ума, или тут происходит что-то непонятное...

Внезапно за дверью что-то грохнуло, едва не заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, гнусаво завыло, а потом визгливо расхохоталось. Сперва словно бы издалека, приглушенно, с долгим эхом, какое бывает, если взять и сдуру ухнуть в большую трубу. Однако потом мерзкий хохот усилился и, судя по моим ощущениям, стал быстро приближаться. При этом пол начал ощутимо подрагивать. По мощным каменным стенам, не боявшихся даже тарана, побежали длинные трещины. А дверь, от которой мы с Его Сиятельством, не сговариваясь, отошли как можно дальше, начала наливаться неприятным голубым огнем.

- Что нам делать, мэтр? - отважно схватился на рукоять меча граф, беспомощно покосившись на мое окаменевшее лицо. - Это нападение? Нежить? Или сработала одна из ловушек?

Какой интересный вопрос...

Я задумчиво наморщил лоб, подыскивая правдоподобный ответ, а в это время нас снова тряхнуло.

- Мэтр? - в голосе графа слишком уж быстро послышались панические нотки. Его запах горелого, что ли, испугал? Или сочащийся из закрытой комнаты сизый дымок выводит из равновесия? - Вы собираетесь что-нибудь предпринимать?!

Из покоев усопшего барона снова донеслось громкое завывание, сменившееся вдруг истошным воплем сразу на несколько голосов, а дверь опасно дрогнула и с отвратительным скрипом прогнулась в центре.

- ГИРАШ, демоны вас раздери! - у графа, кажется, не выдержали нервы. - Да сделайте же что-нибудь!

Я так же задумчиво кивнул и отошел поближе к лестнице.

- Мэтр... - внезапно растерялся мой высокопоставленный спутник, на лице которого проступила неестественная бледность. - Что вы... зачем?!

Шум за дверью стал совершенно нестерпимым. Причем, преобладал в дикой какофонии звуков чей-то пронзительный визг, от которого уже начинали болеть уши. Еще там что-то громыхало, регулярно падало и неприятно скреблось. А также что-то швыряло, било по кому-то чем-то тяжелым и явно металлическим, соответственно, гулко лязгало, мерзко бумкало и временами скрипело, как несмазанная тележная ось. В то время как несчастная дверь, раз за разом получавшая могучие удары, уже не просто дрожала - она тряслась, как осиновый лист, с каждой секундой все больше теряя былой лоск и внушающую уважение стойкость.

- Отойдите, господин граф, - ровно посоветовал я, разобравшись, что к чему. - Вы же не хотите, чтобы какая-нибудь из деревяшек попала вам в лоб?

- К-какая еще деревяшка? - нервно дернул щекой Его Сиятельство.

Дверь, наконец, не выдержала напора и после очередного сочного пинка изнутри с отчаянным грохотом распахнулась, являя нам и всему миру... нечто поистине невообразимое.

В одно мгновение на нас обрушилась чудовищная волна криков, воплей, гнусного хохота и дикой смеси звериного воя, лязганья кастрюльных крышек, громыхания по каменным стенам чугунных сковородок и скрипа насквозь проржавевшего колодезного ворота. Одновременно с этим из открывшегося проема выстрелило громадное облако пыли, к которой примешивался явственный запах горелого. Затем полыхнуло нешуточным жаром - таким, что, наверное, стой мы чуть ближе, у господина графа точно приключилась бы беда с прической. Потом в этой плотной серой завесе промелькнуло несколько жутковатых фигур, яростно размахивающих руками и изрыгающих трехэтажные проклятия. После чего в глубине покоев стрельнула самая настоящая молния, почти сразу раздался страшный взрыв, неистовый грохот, и в нашу сторону пыхнула такая плотная завеса из черного дыма, что я, не успев рассмеяться, сильно закашлялся. И лишь заметив, что в нашу сторону угрожающе качнулась одна из непонятных фигур, торопливо щелкнул пальцами и прошептал стоп-заклинание.

В мгновение ока вокруг нас с графом воцарилась мертвая тишина. Плотное дымо-пылевое облако резко потяжелело и застыло, как удачно сделанное желе. Распахнувшаяся дверь замерла буквально в пальце от стены, не успев шарахнуть по ней со всей дури и едва не лишившись своей красивой резьбы. Все присутствующие тоже окаменели: я - от некоторого напряжения и лихорадочного обдумывания своих дальнейших действий; граф - от глубокого шока, а остальные - в силу действия заклинания. Поднявшаяся в воздух пыль плавно дрейфовала по коридору, танцуя сама с собой какой-то неведомый танец. Воздух застыл, не смея даже всколыхнуться без моего ведома. "Желе" тоже замерло в нерешительности. Какое-то время оно еще повисело в полной неподвижности, а затем, повинуясь моему знаку, начало очень медленно и постепенно сползать вниз, ловко стекая по плечам всех присутствующих и неделикатно обнажая истинную причину случившейся трагедии.

При виде этой самой "причины" у меня вдруг случился острый приступ ничем не купируемого веселья, а господин граф как-то странно икнул и медленно осел прямо на пол. Но я бы на его месте тоже лишился дара речи, если бы обнаружил своего высокомерного и ну прямо о-очень благородного "светлого" мага стоящим на карачках в довольно двусмысленной позе. Со вздыбленными волосами, в закопченной, порванной во многих местах и все еще дымящейся мантии. С перекошенным от ярости и щедро перепачканной какой-то бледно-зеленой слизью лицом. Да еще в компании собственных охранников, имеющих столь же живописный вид. С обнаженными, хотя и совершенно бесполезными, мечами, заляпанными с ног до головы все той же подозрительной субстанцией. Озлобленные. Взбешенные. И, как ни печально, абсолютно беспомощные, потому что старательно удерживались на одном месте сотнями крохотных нечеловеческих рук, обладающих удивительной силой. А в это время к их обнаженным ягодицам, мелькающих в огромных прорехах на штанах, с кровожадными выражениями на мстительно сморщенных мордочках вот-вот собирались припасть такими же крохотными, но ОЧЕНЬ зубастыми ртами мелкие, нескладные, криворукие, крылатые, зеленокожие создания величиной с мою ладошку. Для которых не было ничего интереснее в их недолгой жизни, чем всласть поиздеваться над каким-нибудь бедолагой, не осведомленном об их скверных привычках.

По счастливой случайности я остановил эту душераздирающую сцену в самый пикантный момент. Когда на лицах наших спутниках уже во всей красе расцвело отчетливое понимание своего незавидного положения, смешанное с беспомощной злостью, а маленькие летающие монстрики, лишь отдаленно напоминающих сказочных фей из сказок, уже готовились совершить страшное надругательство над уязвленной гордостью моего обозленного коллеги.