Обатуров Сергей - Кровь обязывает. Тетралогия

Мы вернулись в дом. Богиня сидела за столом на единственном стуле, который тут был. Видимо для генерала. Мы же уселись на табуреты, и я спросил богиню, что она помнит, после того, как мы отправились на Зангрию. Богиня немного задумалась, а потом сказала, что ей очень понравилось в Таиланде, особенно купаться в море. Потом вспомнила про Чертов палец и пустыню. Четко помнит мои инструкции и спуск в колодец. Помнит, как шла по светящейся дорожке огоньков. Кресло, в котором происходила настройка мозга и обмен информацией. Вот и все, что помнит основная память, до того момента, пока она не проснулась и не увидела рядом спящего меня. Все, что происходило в момент, когда она была без сознания, она знает из другой своей памяти, которая считается внешней памятью. Там хранятся все ощущения, зрительные, слуховые, тактильные и много еще чего. Эта память была вложена в богов для того, чтобы и с богов тоже можно было спросить. Есть такое мероприятие, как суд богов. Если появилось подозрение, что бог творит что-то не законное, то такого бога можно призвать на суд богов и там просмотрят его внешнюю память. Сам бог просмотреть эту память не может. Только специально созданные помощники богов, единороги, способны анализировать эту память и транслировать ее суду. Однако у богов есть и еще одна особенность, если сознание отключается, то контроль за окружающей средой и защиту, обеспечивает та самая внешняя память.

- Так что я знаю, что Макс спустился за мной в библиотеку и, что нас попросили исчезнуть с планеты Зангрия, и что Михалыч, перепугавшись, отправил нас на полигон, подальше от города. Сразу хочу вас всех предупредить, что зла на вас не держу, больше того, полностью поддерживаю вашу инициативу. Не знаю, правда, как отнестись к тому, что я родственница создателя Зангрии, так как такой информации у меня нет. Но это все дела недалекого будущего, так что сейчас я готова к тому, что вы мне предложите.

Михалыч вздохнул с облегчением, а я почему-то, ничуть не удивился. Инициативу перехватил Михалыч и решил, что раз никто, ни на кого не сердится, то сейчас мы все едем к нему домой, так как его женщины прожужжали ему все уши, куда делся Макс с его спящей красавицей. Так что, машина ждет. Собирать нам было нечего, кровати я заранее застелил, пока богиня принимала душ, так что мы дружно вышли из домика и уселись в служебную машину. Дорога назад показалась мне гораздо короче, может потому, что болтали ни о чем, может потому, что возвращаться всегда приятнее, чем отправляться в ссылку.

4.23. Подарок от богини.

* * *

Как и в прошлый раз, машина въехала на территорию особняка Михалыча и остановилась возле крыльца. Мы вылезли и отправились за гостеприимным хозяином в дом. Богиня с интересом рассматривала обстановку комнат. Когда Михалыч проводил нас до наших предыдущих комнат, то богиня тихонько шепнула мне, что когда она была без сознания, все это выглядело по другому, а ей всегда твердили, что внешняя память фиксирует все точно так же, как и основная. Когда мы остались одни, то богиня, посмотрев на меня серьезно, начала разговор о том, что она должна будет вернуться в свой мир. Свою задачу она выполнила, так что и о доме забывать не следует. От ее слов я ощутил грусть и пожал плечами. Я ведь прекрасно осознавал, кто она, и кто я. Смотря ей прямо в глаза, сказал, что всегда буду ждать ее, кроме того с ней хотели бы пообщаться исполняющие обязанности богов планеты Зангрия. Я мог бы обеспечить их встречу с ней, но вот только переход я могу открыть где-то с уровня моря, а это достаточно далеко отсюда. Глаза богини стали более приветливыми, теплыми и она, прижавшись ко мне, стала шептать на ухо какую-то абракадабру. Я, как ни старался, так ничего и не смог, не только понять, но даже запомнить отдельные слова. В целом, какая-то словестная каша. Когда она от меня отстранилась, то я почувствовал какой-то дискомфорт. Такое состояние продолжалось минуты две, а потом меня, вроде, отпустило. Вот тут-то богиня и обрадовала меня тем, что я теперь могу перемещаться так, как ходят между мирами единороги. Однако для успешного перехода я сам должен четко представлять себе то место, куда бы я хотел попасть, и раздвинуть руками пространство. То же самое касается и возвращения. Она крепко поцеловала меня, рассмеялась, видя мой ошарашенный вид и ... растворилась в воздухе. Стало как-то неуютно, пусто и одиноко.

Минут через тридцать в мою дверь постучалась Анна и позвала меня обедать. За столом все были удивлены тем, что моя подопечная не вышла к столу. Я успокоил всех, сообщив, что моей подопечной пришлось нас оставить и срочно отправиться домой, так как она почувствовала себя здоровой, а дома ждут неотложные дела. Все, как-то неуверенно принялись за еду. Через пару минут Анна, смущаясь, робко спросила у нас, а как же девушка вышла из дома, если охранная система не сообщила ей о пересечении периметра. Я улыбнулся, вот, что значит жена военного, Анне же сказал, что она такая стройная, что охранная система ее не разглядела, и сразу, чтобы прервать ненужные разговоры, попросил Анну оставить за мной ту комнату, где я сейчас обитаю. Если ее будут убирать, то желательно, чтобы все вещи оставались на тех местах, где они стоят или лежат сейчас. У Михалыча брови поползли вверх, но ненужных вопросов он не задал. Анна, конечно, согласилась, да и комната была маленькая, так что ее солидным гостям и не предложишь. Я обрадованно закивал головой и сообщил всем, что Анна самая гостеприимная хозяйка из всех, кого я знаю. Однако было видно, что Михалыча не проведешь и потому я стал готовиться к серьезному разговору. Мне действительно нужна была такая точка в моей родной стране. Из всех знакомых мест, на текущий момент я знал только дом Михалыча, и место выхода из моего портала. Все остальные знакомые места не подходили для перемещения сюда, по определению. Там могли находиться люди или они уже были переделаны так, что я в них выйти бы не смог. То же самое касалось и домика на полигоне, хотя как резерв, его можно было бы использовать. Обед закончился десертом, а именно, вкусным тортом из безе и вареной сгущенки, чувствовалось пролетарское происхождение хозяйки, да и почти все офицерские жены развлекали себя, как могли, на дальних гарнизонах, когда их мужья только начинали свою военную карьеру. Торт действительно, получился сытным и вкусным. Когда мы уже основательно развалили эту сцепленную сгущенкой горку безе, то Анна сказала, что теперь этот торт может именоваться как графские развалины. Но ничего, мы и графские развалины раскатали по кусочкам и выскребли весь крем, который оставался на дне блюда. Когда с чаем и тортом было покончено, то все встали и начали расходиться по своим делам. Михалыч, ухватив меня за рукав, пригласил в свой кабинет. Мы поднялись на второй этаж в простенько обставленную комнату, гордо именуемую Михалычем его кабинетом. Уселись друг напротив друга в кресла за журнальным столиком, и Михалыч достал из своего пространственного кармана фляжку с бренди. Молча разлил в две рюмочки, набор которых стоял здесь же на столике, бренди и посмотрел на меня через свою рюмку.