Admin - i 1cdedbafc07995a6

-- И куда подевалась их светобоязнь? -- спрашиваю я.

Михась пожимает плечами:

-- Не знаю. Может, в раж вошли. Не каждый день на завтрак подают таких наглых долбоебов...

Витос и Женя ржут, как кони. Арт хихикает из клубов табачного дыма. Остальные просто улыбаются, довольные, что остались живы. Даже Ева присоединяется к всеобщему веселью, неуверенно поглядывая на нас. Она все еще нам не верит. И правильно делает.

09:30

После утреннего побоища у нас осталась едва ли половина первоначального запаса боеприпасов. Одной машиной стало меньше, зато пассажиров прибавилось. К тому же, ни одну из поставленных целей мы пока не выполнили. Судьба наших родных, ради которых и затевался весь поход, по-прежнему неизвестна. Сегодня нам предстоит добраться до "западного", но меня терзают сомнения. Не уверен, что мы найдем там что-то, чего не видели здесь. Шансы наткнуться на нечто куда более ужасное намного выше.

Арт и Витос вполголоса обсуждают что-то в стороне. Кажется, один успокаивает другого. Представляю, как им тяжело сейчас. Неизвестность дарит надежду, но отбирает покой. С плохими новостями дела обстоят проще. Все, что от тебя требуется -- найти в себе силы смириться с действительностью.

Оставляю Миронюков в покое, остальным раздаю указания. Женя с Ваней отправляются искать нам новую машину. Мы же с Михасем и Евой возвращаемся в дом. Еве нужно собрать вещи, и я отправляю ее вперед. Сам задерживаюсь у "Ниссана" и подзываю Мишу. Открываю багажник и, склонившись на ним, киваю другу: надо поговорить.

-- Макс, ты уверен, что стоит брать их с собой? -- первым спрашивает он.

-- Нет. А ты что думаешь?

-- Думаю, они могут здорово нас затормозить. Если мы найдем наших на "западном", это еще, как минимум, одна-две машины. Получится целый кортеж. Оно нам надо?

Качаю головой. Меньше всего я хочу собираться цыганский табор.

-- Но я уже пообещал. Девчонка здорово подсобила.

В голос Миши возвращается тот рассудительный тон, против которого следует выходить только с зубодробительными контраргументами:

-- Макс, слушай. В другой ситуации я бы с тобой на сто процентов согласился, но сейчас вся наша деятельность направлена на выживание и только выживание. Мы -- люди желтых плащей, так? Все, кто не с нами -- против нас.

Я хочу сказать ему, что уже посулил ей желтый плащ, который она честно заработала, но в последний момент передумываю. Вместо этого я спрашиваю:

-- Предлагаешь их кинуть?

Михасю требуется секунда, чтобы положить совесть на лопатки.

-- Опять же, в другой ситуации я бы никогда так не поступил, но... -- его лоб покрывается испариной, на висках вздуваются вены, и мне становится ясно, насколько нелегко даются ему эти слова: -- сейчас нам надо расставить приоритеты. Настало другое время. Сейчас приоритеты в прямой корреляции с шансами выжить. Если мне придется выбирать между жизнью моей жены, родителей и...

-- Слушай, заканчивай, -- перебиваю его.

Я знаю Мишу, без малого, двадцать лет, и впервые вижу, чтобы он вот так юлил. Слишком честный и справедливый для таких слабостей. А теперь я его почти не узнаю. Новый мир -- новые правила. Люди не меняются, но могут сломаться. Молюсь, что это лишь минутная слабость, и мой друг скоро ко мне вернется.

Лицо Михася меняется -- с него словно спадают чары наваждения, и он порывисто кивает:

-- Да. Предлагаю их кинуть.

Ну, вот -- так-то лучше. Узнаю старого Михася.

-- Хорошо, -- отвечаю, и вынимаю из недр багажника упакованный в целлофановый пакет новенький желтый плащ. -- Думаю, я знаю, как это сделать.

09:40

Мы входим в прихожую под звуки приглушенного девчачьего смеха. Из гостиной слышно, как хозяйки дома спешно собирают вещи: хлопают дверцы шкафчиков, шелестят пакеты, вжикают застежки-молнии. Обстановка царит явно приподнятая.

Подавляя в себе любые мысли, способные пошатнуть мою решимость, веду Михася по коридору. Открываем дверь и входим.

Девушки даже не замечают нашего появления, настолько заняты. На полу лежит устрашающих размеров чемодан, в отсеки которого они запихивают свертки и пакеты, сваленные на столе.

-- Агр-р, -- говорю я, вытягивая вперед руки. -- Мозги-и-и...

Все трое вздрагивают и поворачиваются к нам.

-- Евка! -- кричит Саша, шлепая подругу по плечу. -- Ты чо, овца, дверь не закрыла!

Щеки Евы вспыхивают, она выпрямляет спину и неуклюже улыбается:

-- Ой, забыла... Спешила очень. Думала, без нас уедете.

Клак! -- словно ножом по стеклу чиркнули.

Почти слышу, как скрипят у меня за плечом зубы Михася.

-- Да куда они теперь без тебя! -- пытается пошутить Саша. -- Ты же у нас Рэмбо в юбке.

Краем глаза отмечаю Евин "Иж", приставленный к стенке. Интересно, заряжен ли он?

-- Девочки, это Миша, -- Ева указывает пальцем на Михася, -- он приехал в другой машине, я вам рассказывала. А ты друзьям тоже про нас рассказывал?

Она одаривает меня многозначительным взглядом, и я понимаю, что Саше с Лилит велели держать язык за зубами.

-- Ты это про ваш вечерний стриптиз? Нет, только фотки показывал.

Шутка удалась -- гостиная взрывается смехом. Даже изуродованные губы Лилит искривляются в улыбке.

-- Слушай, Ев, на пару слов, -- я указываю глазами на спальню, в которой еще пару часов назад мы застали зареванную Сашу, решившую, что ее пришли убивать.

Ева отрывается от сбора вещей, взгляд настороженный:

-- Да, конечно.

-- Секретничаете? -- кокетливо подмигивает мне Саша, словно мы не ружьями ей угрожали, а предлагали выпить на брудершафт.

Да уж, они с Евой -- альфа и омега. Наверное, только такие и притягиваются.

Втроем входим в спальню, и Михась прикрывает дверь.

Ева выжидающе смотрит на меня, не решаясь заговорить первой.

Протягиваю ей желтый пакет:

-- Твой плащ. Как и обещал. Ружье тоже твое. Патроны и кое-что из амуниции -- нож, фонарик, фляжка -- я оставил в прихожей. Собирай вещи и уходим.

Она уже поняла, к чему дело клонится -- по глазам видно -- но понять и поверить не всегда получается сразу.

-- Мы и так собираемся...

-- Неверный выбор местоимения. Не "мы", а "я". На твоих подруг уговора не было.

Лицо Евы вздрагивает, как от пощечины. Глаза подергиваются маслянистой пленкой -- первый признак подступающих слез. Она отходит от нас на два шага, отрицательно качая головой, не желая примириться с действительностью.

-- Мы договаривались на всех... ты обещал всех...

-- Нам помогала только ты. Ты заработала свой плащ, никаких вопросов. Они -- нет.

Моя рука продолжает висеть в воздухе, сжимая пакет с плащом. Снова предлагаю его Еве, но она бьет по нему кулаком. Пакет шлепается на пол, точно больная циррозом медуза.

-- Мы договаривались на всех! -- с горечью вскрикивает она. Глаза полны слез, и на сей раз она не сможет их удержать. -- Я сказала "возьмешь нас всех" и ты сказал "хорошо"! Ты сказал "хорошо"!