Admin - i 1cdedbafc07995a6

При виде мачете в руках брата по кухне прокатывается полувздох-полусмешок.

Что-то снова бьется в ворота, и мы вздрагиваем. Бабушка в спальне принимается причитать.

-- Михась, объясни, блядь, что происходит! -- снова обращаюсь к Михасю.

Михась кладет мне руки на плечи, едва не выколов глаз ножом, который все еще сжимает в кулаке.

-- Макс, -- говорит он, стараясь сохранять в голосе твердость, и пристально глядя мне в глаза, -- пацаны, -- обводит взглядом остальных, -- я все расскажу, но только позже. Сейчас... -- его голос все-таки дает слабину, -- ... сейчас нам надо пережить ночь...

Звучит страшно. Я оглушен услышанным. На задворках сознания различаю, как Женя бесконечно тянет: "Что-о? Что-о?".

Потом беру себя в руки.

-- Хорошо. Понял. Объясни хотя бы, кого бояться.

Михась отходит на середину кухни, берет со стола еще один нож и вручает его Арту. Последний нож достается мне от Витоса. Теперь мы все при оружии. А впрочем, хорошо бы добраться до сарая и достать парочку топоров.

-- Всех, кто попытается прорваться в дом. Задерживаем их... задерживаем их любыми способами.

-- Задер'живаем! -- насмешливо вскрикивает Витос. -- Ебашим их на хуй!

В моей голове уже прокручивается план обороны. Дом имеет три слабых места. Первое -- спальня брата. Единственные два окна, выходящие на улицу, находятся именно там. На ночь их закрывают ставнями, но разъяренная толпа снимет их с петель, даже не потрудившись поискать щеколду. Второе -- собственно, сами ворота. Третье -- двор, в который незваные гости могут проникнуть через смежные участки. Заборы у нас из профнастила -- символические.

-- Так, -- говорю я, -- слушаем меня. Женя с Артом возьмут спальню. Михась, ты берешь ворота. Карауль и если что зови нас. Мы с Витосом возьмем остальной участок и будем неподалеку. Если двор удержать не получится, баррикадируемся в доме.

Цех, как убежище, я даже не рассматриваю. Гипсокартоновая коробка и хилая шпонированная дверь -- не самая лучшая защита.

Мои друзья кивают.

-- Убивайте всех, кто нападет на вас, -- напоследок говорю я.

Говорю серьезно. Я готов убивать. Сейчас я почти верю в это.

-- Убивать, -- эхом отзывается Арт. Его лицо -- камень, губы -- тонкая нитка. -- Да, убьем.

Никогда не замечал за ним признаков жестокости. Но сейчас он -- не он. Все мы -- не мы.

-- Ебашить нахуй! -- кричит Витос так, что на висках вздуваются вены, а руки сжимаются в кулаки.

-- Только осторожней, -- вставляет Михась. -- Не запачкайтесь кровью. Она... короче, может быть заразной.

04:40

Это самая долгая ночь в моей жизни. Даже не ночь -- утро. До рассвета всего два часа, но мне они кажутся вечностью. Творящееся за пределами видимости безумие бьет по нервам, неведение сводит с ума. Пару раз мне кажется, что кого-то на соседнем участке в буквальном смысле рвут зубами заживо. Звук клокочущей в горле жидкости вызывает кровавые ассоциации. "Не испачкайтесь в крови. Она может быть заразна" -- сказал Михась. Что он имел в виду?

Нам поразительно везет. За сорок минут на наш участок не позарилась ни одна тварь. На другом участке -- там, где живет со своим семейством (младшим братом и родителями) Костя-Дима -- вот уже с полчаса бушует нешуточное сражение. Дикий рык перемежается женскими воплями, мольбами и звоном бьющейся посуды. Слов не разобрать, но я знаю -- если мы дотянем до утра, живым я Костю-Диму больше не увижу. Один раз что-то грузно врезается в забор с той стороны, выгнув панель профнастила. Мы с Витосом, к тому времени вооруженные найденными в сарае топорами, готовимся вступить в бой, но неизвестная тварь решает не продолжать таран, и отступает.

Я стараюсь все время держать Михася в поле зрения. Тот выбрал один из углов ворот для засады и, притаившись там, ждет вторжения. Со своего места я не вижу, но знаю -- в его руках пара ножей, и я молюсь не увидеть их до самого рассвета.

Каждые пять минут забегаю в дом на десять секунд, проверить Женю с Артом. Они в спальне, оба нашли для себя укрытия и тоже ждут момента, которого никогда не хотели бы дождаться. Поразительно, но ставни до сих пор закрыты -- наш дом словно оберегает невидимое силовое поле. Бабушка у себя в спальне сидит на кровати и, кажется, молится. Пусть молится. Какая-то польза от этих молитв все-таки есть -- они отвлекают.

Возвращаюсь к Виталику. Тот притаился у стены сарая и не сводит глаз с участка дяди Семы. Отвратительные горловые звуки прекратились несколько минут назад, и сейчас оттуда исходит грохот бьющегося стекла и треск ломающейся древесины. Похоже, нападающие осадили двор и теперь громят дом -- огромный трехэтажный особняк из итальянского кирпича. Ну что ж, по крайней мере, это займет их на какое-то время -- поживиться там есть чем.

Мы так напряжены, что не смеем даже переговариваться, боясь спугнуть удачу. Соседи по обеим сторонам нашего участка, скорее всего, уже мертвы, а мы остаемся нетронутыми, как будто защищенные их жертвой. Их смертью. Я гоню от себя чувство вины, совершенно неуместное в вопросах выживания.

Небо на востоке выбеливает поднимающееся солнце, но мы почти не замечаем этого. Звуки побоища тоже понемногу стихают. Им на смену приходит стук колотящегося в груди сердца. Даже не подозревал, что оно может биться на такой бешеной скорости.

-- Походу заканчивается... -- слышу шепот Витоса. -- Да, Макс?

Я хочу ответить "да", но боюсь сглазить. Вот когда закончится совсем -- тогда и поговорим. Однако мое сердце понемногу переходит с галопа на рысь, и я начинаю чувствовать холод. Только теперь до меня доходит, что мы с Витосом до сих пор в майках и трусах. Впопыхах не успели одеться, да и не до того было. А на дворе конец сентября. Адреналин греет лучше шерсти.

Оглядываюсь на Михася. Он в джинсах и вязаной кофте, ему хорошо. Поднимет руку и легонько машет нам. Машу ему в ответ. Солнце поднимается стремительно, укромный уголок, где он засел со своими ножами, уже не кажется таким укромным. Еще минут двадцать, и там будет совсем светло.

Потом происходит сразу несколько событий.

05:30

С оглушительным металлическим грохотом вылетает одна из панелей профнастила. Вместе с ней на огород, разделяющий дом и цех, вваливается огромная темная туша. В предутренних сумерках мы видим лишь ее силуэт. Это человек -- но не совсем...

В ту же секунду еще одна тварь с улицы принимается вколачивать себя в ворота. Железные створки ходят ходуном. Отпрянув от них, Михась кубарем катится на землю. Вскакивает на ноги и занимает боевую позицию. Я вижу, как дрожат ножи в его руках.

-- Макс! -- полуистерично зовет он. -- Витос!..

Мы ничем не можем ему помочь. Случилось кое-что похуже -- на участке со стороны двора Кости-Димы прорыв. Придется действовать раздельно. У Михася своя битва, у нас -- своя.