Канаев Владимирович - Петр 2. Петербург

Наконец-то познакомился с Андреем Константиновичем Нартовым, вызванным мною ещё в мае из Москвы с монетного двора, где он работал после смерти Петра Великого. Талантливый механик, изобретатель первого в мире копировального токарно-винторезного станка с механизированным продольным суппортом отличался неуживчивым характером и я опасался использовать его как организатора. Впрочем, начали мы с ним с того, что я стал посещать дедовскую дворцовую 'токарню', где Нартов стал обучать меня тонкостям токарного ремесла. Станок работал от ручного привода и с трудом позволял обрабатывать металлические детали, но я с самого начала поставил себе цель научиться изготавливать болты и гайки, обязательно стандартных диаметров и шага резьбы. Дело это оказалось непростым. Пришлось сразу заняться изготовлением и тонкой калибровкой штангенциркуля. Слава богу, самый хитрый элемент штангенциркуля, нониус, для измерения долей миллиметра был изобретён лет восемьдесят назад французом Вернье (нониус поэтому называют также верньером). Разобравшись с тем, что я хочу получить, Нартов взялся за изготовление сам, а то мои руки были малопригодны пока для такой тонкой работы.

Встал вопрос, на какую систему мер опираться, чтобы иметь возможность перевести её в международную для облегчения экспортных поставок. Подумав, решил не спешить с организацией десятичной метрической системы измерений. Англосаксы с американцами и в XXI веке пользовались своими футами и дюймами. По счастью дюйм и фут стали уже признанными единицами длины и в России и я решил отталкиваться от дюйма, разбитого на десять линий и сто точек. Определившись с тем, какую шкалу измерений использовать, Нартов взялся за решение достаточно понятной ему задачи. Правда, я намекнул ему, что после опытного экземпляра придётся озадачиться массовым производством измерительного инструмента и не только сложных штангенциркулей, но и обычных линеек и рулеток. Пусть думает сразу насчёт механизации такой работы.

Достаточно скоро я смог изготовить свой первый металлический болт. Копировальный станок позволял это сделать достаточно легко. Труднее оказалось изготовить гайку с внутренней резьбой. Для этого пришлось изобрести и изготовить особый метчик - болт с конической формой на конце и тремя продольными канавками для создания режущих кромок на каждом обороте резьбы (ну и стружку удалять). С этим инструментом мы возились долго, сделали много брака и только через месяц начало что-то получаться, то есть резьба и болтов и гаек стала стандартной. Помогало то, что модель могла быть значительно больше изготавливаемого изделия, а копировальный станок позволял все размеры пропорционально уменьшать. К окончанию этой работы я уже объяснил Нартову какую большую задачу хочу ему поручить - организовать массовое производство крепежных изделий стандартных взаимозаменяемых размеров. Беспокоила мысль, куда применить такое количество дорогостоящих металлических деталей, но после знакомства Нартова с Беэрами, возившимися с изобретением паровой машины сфера будущего применения крепежа определилась. А попутно возможно найдутся и другие рынки сбыта болтов и гаек. Например, в кораблестроении или строительстве. Или у Батищева, который уже начал варку целлюлозы в закрытых металлических котлах. Ну и для самих токарных станков разумеется.

Попутно Нартов продолжил совершенствовать свой токарный станок и с моей подачи пристроил на него поперечный суппорт, приблизившись к созданию универсального токарного станка. Копию своих станков он отправил в Сестрорецк, Академическую инструментальную мастерскую, в Адмиралтейство и к Батищеву в Охту. Позже к этому промышленному пулу добавился Петрозаводский металлургический завод и несколько частных мастерских Петербурга. Изготовлением станков начали заниматься привлечённые мастера, так как я старался привлекать больше людей к производственной деятельности, а Нартов мне требовался для новых проектов и составления инструкций по изготовлению и применению станков. Так как нет предела совершенству, Нартов свой станок постоянно улучшал, а потом приходилось добавлять свои модернизации в остальные станки тоже. За этим я следил, так как понимал, насколько важна хорошая сервисная служба в продвижении нового оборудования. А чтобы облегчить работу мастеров - совместно с моим главным механиком писали эти самые инструкции. Бумаги не жалели, как и труда переписчиков и рисовальщиков. Причём после каждого обновления инструкции (или добавления страниц) старые экземпляры изымали с заводов в обмен на новые. Старые экземпляры дописывали и пускали обратно при очередном обновлении. Организация этого аккуратного документооборота потребовала поначалу от меня некоторых усилий, но принесла некоторые плюсы. Вместе с возвращаемыми экземплярами мастера и инженеры с заводов присылали свои предложения, а иногда и просто письма к Государю по всяким нуждам. Так и получилась, что токарня при Летнем дворце стала координатором промышленной модернизации заводов Петербурга и окрестностей.

Глава 10

В конце июня, в день Петр и Павла, состоялся торжественный спуск на воду первого российского стопушечного корабля 'Пётр I и II'. Трёхполосный (или трёхдечный, как говорят англичане), водоизмещение 2000 тонн, длина по верхней палубе 55,1 метр, ширина по мидельшпангоуту 15,5 метров, осадка 5,5 метров, скорость хода при полном ветре в бакштаг 5-6 узлов, рассчитан на экипаж 800 человек. Пока что был готов только корпус. Мачты и такелаж установят после спуска на воду. В сопровождении Апраксина и адмиралов, кораблестроителей Скляева, Пальчикова и других я стоял у очищенного от лесов корпуса этой махины из дерева. Священники провели молебен, я разбил бутылку с вином о корпус. Потом поднялись на палубу. Остерман пытался предостеречь, что может быть опасно, некоторые корабли при спуске опрокидываются.

- Я доверяю русским корабелам, Андрей Иванович. Ничего не случится, только держитесь крепче!

Постройкой самого мощного корабля Балтийской эскадры заведовали только русские кораблестроители. Был даже конфликт из-за этого Федосея Скляева и мастеров-иностранцев, но победили патриоты. Правда, в последнее время сам Скляев болел и его заменил Пальчиков (тот, что достраивал сейчас плашкоутный мост через Неву). На самом деле, большую часть кораблей все же строили пока иностранцы. Из четырех линейных кораблей которые еще стояли на стапелях 66-пушечную "Святую Наталью" в этом году достроит Ричард Козенц, 54-пушечные "Ригу" и "Выборг" строит Ричард Броун, а третий наш английский корабел, Осип Най, строит "Пётр Второй". Кроме этих четырех кораблей строился еще один фрегат, половина стапелей теперь пустует - новых кораблей уже несколько лет не закладывали.