Канаев Владимирович - Петр 2. Петербург

- Но кто это, Государь?

- В основном это выдающиеся учёные.

Остерман с Головкиным переглянулись, но не стали уточнять, откуда у меня этот список. Самому старшему из представленных в нем, Джону Гаррисону, было тридцать четыре года и лет через семь он сконструирует свой первый хронометр. Многие из этих выдающихся людей были ещё студентами, но тем проще их переманить в Петербургскую академию наук.

Зашёл разговор о планируемом мною сокращении армии.

- На вас, дипломатов, пока армия слабеет, ложится большая ответственность - предотвратить угрозы России извне.

Начали перечисление этих опасностей, выделив четыре основные - со стороны Швеции, Польши, Турции и Персии.

Война со шведами в истории Игоря Семёнова произошла в 1741-1743гг. Мне эта война абсолютно не нужна и я надеялся избежать её за счёт усиления флота. Но на всякий случай предупредил дипломатов:

- Если в ближайшие десять лет шведы решатся на реванш и объявят нам войну - можете оба подавать прошение об отставке, потому что это будет ваша вина.

Мои собеседники возражать не стали, только париками качнули. Десять лет - большой срок. Только я своего обещания не забуду и им не дам расслабляться.

Гораздо сложнее была ситуация в Польше. На данный момент это огромное государство практически не имело собственной армии и зависело от воли соседей: России, Австрии и Пруссии. Плюс те поляки, которым эта ситуация не нравилась, пытались получить помощь у французов или шведов. Когда в 1733 году умрет король Август, российским войскам придётся вновь восстанавливать status quo. Можно, конечно, попробовать укрепить действующую власть, чтобы наследник Августа сам смог разобраться с претензиями Лещинского. Но ни Лещинский, ни Август, ни его сын не являются нашими друзьями. Лучший вариант для нас - сохранение слабой королевской власти в Речи Посполитой, а разгром нами Лещинского и его сторонников только укрепит позиции наших союзников. Так что пусть австрийцы мутят свою игру с выборами дружественного нам и им короля из природной польской династии Пястов.

Был ещё вопрос русско-литовских земель в составе польского государства. При мне или при моих приемниках эти области войдут в состав Российской империи. В принципе, я был не против присоединения новых территорий. Я даже не против раздела собственно польской территории Пруссией и Австрией. Всё равно прусаки не удержат Варшаву без нашей помощи, а мы им помогать не станем. Чего не скажешь об австрийцах. Галиция достаточно прочно войдёт в этот конгломерат многонациональных земель. Но всё это слишком отдалённая перспектива.

- В польском вопросе я полагаюсь на ваше искусство, господа. Есть только два прогноза, которые вам могут помочь. У меня есть предчувствие, что Август Сильный доживёт до начала 1733 года. После его смерти начнётся война с Лещинским, в которой мы поддержим сына Августа.

Головкин недоверчиво покачал головой.

- Эти предчувствия... Я не сомневаюсь, что так и будет, Ваше императорское величество. Но может быть есть какие-то подробности? Знание будущего нам чрезвычайно поможет.

Канцлер испытующе взглянул на меня. Один из самых осторожных людей в моем окружении позволил себе противоречить монарху. Правильно ли я поступаю, раз за разом выкладывая свои откровения? Не показывая свои сомнения, я улыбнулся и покачал головой.

- Нет, Гаврила Иванович, это всё, чем я могу вам помочь.

Доверчивость опасна и я удивлён, что такой опытный царедворец пытается на меня давить в этом вопросе. Вон, Остерман, невозмутимо глядит в сторону - понимает, что правильнее всего принимать мой дар как факт и не требовать большего. Канцлер тоже видимо сообразил, что вызывает моё неудовольствие и повернул разговор на следующую тему - отношения с турками и Крымским ханством. Я озвучил своё видение ситуации на юге.

- Полагаю, война с турками неизбежна. Мы пока к ней не готовы, но в ближайшие годы будем усиливать наши армию и флот.

- Это будет сложно сделать, Государь, если мы хотим сократить расходы казны. - заметил Остерман.

- Знаю. Поэтому ближайшую пару лет будем вести только подготовку к последующему рывку. Пока же мне бы очень хотелось добиться от османов разрешения на торговое мореходство в Черном и Средиземном морях.

- Это трудно. Наш резидент в Стамбуле Неплюев уже не один год работает над этим, но безрезультатно.

- Знаю. Пусть продолжает дальше. Если не помогут его уговоры, вопрос решат пушки, когда придет их время.

- У тебя есть предчувствия на этот счет, Петр Алексеевич?

- Нет, Андрей Иванович. Но у меня есть план начать войну после того, как замирим к нашей выгоде Польшу.

Внутренне я содрогнулся. Знание, что эти две войны неизбежны, не избавляет меня от ответственности за гибель тысяч людей. И малой кровью не обойтись. Но если я начну юлить, проявляя неуместное миролюбие - жертв в итоге окажется ещё больше.

По персидскому вопросу у нас тоже вышел спор. Содержание низовых полков на оккупированной прикаспийской территории обходилось империи очень недёшево. Устойчивым мнением было желание вернуть эти территории персам обратно. Но я не был уверен, что пересмотр итогов персидского похода будет хорошим решением. У меня есть определённые планы по получению хороших доходов с завоеванных земель. Со временем получаемая выгода будет гораздо выше затрат на содержание войск.

Персия сейчас находилась в самом плачевном положении, поделённая на части русскими, османскими и афганскими завоевателями. Впрочем, наступательный порыв русских иссяк со смертью Петра I. Османов афганцы во главе с шахом Ашрафом остановили прошлом году, и через пару месяцев ожидается подписание между ними Хамаданского мирного договора. Но на северо-востоке Персии в прошлом году от афганских правителей откололись земли во главе с сефевидским принцем Тахмаспом и его полководцем-туркменом Надиром. Через пару лет они разгромят афганцев, а в 1730г возобновят войну с османами. С доблестным военачальником Надиром мне бы не хотелось воевать. С ним выгоднее дружить. Вероятно, придется вернуть ему южное побережье Каспийского моря. Это даст ему ресурсы для войны с турками, а нам сохранит Баку и даст торговые привилегии во всех его землях. Только нельзя отступать дальше, как это произошло в истории Игоря Семенова. Пока же наши дипломаты вели переговоры с Ашрафом и Тахмаспом. Возможно, я тороплю события, но всё же сделал подсказку.

- Тахмасп победит. Точнее, победит его полководец Надир. Делайте ставку на него.

Лица собеседников застыли. Остерман, внимательно вглядываясь мне в лицо, спросил.

- Это предчувствие, Государь?

- Да. Постарайтесь натравить Тахмаспа и Надира на османов.

Не стал пока давать добро на возврат персидских земель. Насколько понимаю, даже без моего вмешательства все идет к подписанию Рештского договора и в моей реальности. А возможно пока договор не подписан я найду другие варианты, позволяющие не отдавать однажды завоёванное.