Admin - i af0d3b7246f951a5

Полностью воплотить в жизнь план Вацлава им так и не удалось. Угория не имела никаких дел с Трехречьем, поэтому единственное, что они смогли сделать в банке, так это взять гуцульскую кредитку.

Вацлав сокрушался об этом прискорбном обстоятельстве все пятьсот метров, которые нужно было пройти от банка до фешенебельного магазина мужской одежды. Янош вряд ли бы предложил туда пойти, но Вацлав случайно его приметил по дороге и спросил в банке стоит ли туда зайти. Там посмотрели на его кредитную карточку, прочитали, что она гарантирует неограниченный кредит, и сказали, что можно и зайти. Там, конечно, не очень дешево, зато можно купить все, что только может понадобиться в жизни мужчины. Янош сначала метров четыреста пытался убедить мага пойти куда-нибудь в другое место, потом вслушался в его сетования, хоть и считал это неприличным в своем сомнительном положении и решился таки высказаться по существу.

— Но, Вацлав, у нас нет с Трехречьем общих границ и совершенно нет никаких отношений. Тем более что о нем говорят совершенно жуткие вещи. Я мог бы рассказать об этом еще вчера, если бы знал, что это вас интересует.

— Жалко, — снова вздохнул маг. — Про Гуцулию тоже рассказывают страшные вещи, а в последнее время я более склонен доверять рассказам, чем прежде.

— А что говорят про Гуцулию? — немедленно заинтересовался Милан.

— Что там чуть ли не людоеды живут. Достоверно могу сказать, что герб Гуцулии — два скрещенных топора довольно зловещего вида.

— На счет людоедов я ничего не слышал, — возразил Янош. — Насколько это известно в Угории, гуцулы где-то там раскопали обычаи чуть не тысячелетней давности, и возвели в ранг закона два принципа: «каждому овощу — свое место и время» и «делу время, а потехе — час, если нет другого дела».

— Веселая страна, — признал Милан.

— Да, мой мальчик, как раз для тебя.

— Скажите лучше, как мы туда попадем, — отозвался Милан.

— А это уже к Яношу. Он же у нас проводник.

— В три часа с какими-то минутами от вокзала идет дилижанс на Пьятро-Нямц. Это на границе с Гуцулией. Оттуда рукой подать до Бырлада — это уже на той стороне.

— У тебя обширные познания в географии, Янош. Средний верхневолынец понятия не имеет о том, что находится за границей.

— Но там же нет границы. Я имею в виду такой, как со Светлогорией или Верхней Волынью. Гуцулия выделилась значительно позже, собственно говоря, у нас и сейчас не решены территориальные споры.

— Интересно.

— Да не очень. Оттого что там нет границы, проще не будет, скорее наоборот. Мы вечно воюем, вернее не воюем, а так, постоянные пограничные стычки, поэтому пограничники очень подозрительны с обеих сторон.

— Перманентный маниакально-депрессивный психоз, перемежающейся вспышками немотивированной агрессии, — усмехнулся Вацлав.

Милан подмигнул Яношу.

— Классно ругается, а?

Через час компания вышла из магазина. Янош тащил два больших тюка, Милан — несколько обувных коробок и маленький тючок с палаткой. При этом Янош имел такой вид, словно все это время ему не одежду покупали, а били. Он разве что не плакал. Милан наоборот был оживлен и деловит.

— Думаю, мне лучше сложить все это в свой вещмешок. Вы подпрограммируете его под голос Яноша, чтобы он тоже мог им пользоваться. А то с таким багажом в руках не сильно-то разгуляешься.

— Я уже думал об этом, мой мальчик.

— Только, ручаюсь, вы думали о своем мешке. Вы ведь давеча признали, что я плохо справляюсь с ролью веригов, так, верно, решили переложить эту часть моих обязанностей на Яноша.

— Ты почти угадал. Я предполагал отдать ему хозяйственный рюкзак, а все, что там лежит, переложить ко мне.

— Тогда уж ко мне.

— А зачем перекладывать? — не выдержал Янош. — Или вы думаете, что я украду рюкзак и сбегу?

— Дождешься от тебя, как же! — проворчал Милан.

В три часа все трое уже сидели в почтовом дилижансе, запряженном четверкой лошадей. Обычных, трехмерных лошадей. Перед тем, как сесть в экипаж, Милан долго их разглядывал.

— Ну надо же, как необычно, — признал он. — Интересно, такие дорого стоят?

Вацлав пожал плечами, а Янош переспросил:

— А что в них необычного? Это что, какая-то особая порода?

— Трехмерки, — пояснил Милан.

— Боюсь, что я не понял.

— У вас, в Угории, что, нет четырех— и шестимерных упряжек?

Янош отрицательно покачал головой и с интересом спросил:

— А какие они?

— Попадешь на границу — увидишь. Там даже восьмимерки есть.

Синие глаза Яноша загорелись в предвкушении чуда.

Оказалось, что в Угории знают толк в комфортной жизни. Дилижанс остановился ровно в восемь у какого-то обширного трактира и кучер сообщил, что отправление — завтра в десять утра. Путники принялись устраиваться на ночь. Большого выбора номеров в трактире не было. Вацлав взял одноместный номер для себя и двухместный для молодых людей. Они забросили вещи, и маг предложил спуститься вниз, поужинать.

Янош покраснел и сказал, что никак не может пойти. В такой близости от Сибиу его, де, могут узнать, он скомпрометирует своим присутствием господ и вообще, он не голоден. На этих словах у него возмущенно заурчало в животе, и молодой человек торопливо добавил, что если Милан захватит наверх для него кусок хлеба, то он будет совершенно счастлив.

Вацлав и Милан выслушали все это, переглянулись, и Милан пошел заказывать ужин на троих в номер Вацлава.

Почтовые дилижансы в Угории не слишком спешили. Они ехали с десяти до двух, потом обед и отдых, и дальше, с четырех до восьми. Местные, вероятно, считали, что такой способ менее утомителен. Вацлав и Милан же пришли к прямо противоположному выводу. Еще бы — тот путь, что они могли проделать за два-три дня, занял у них неделю!

Тем не менее, они все же приехали в Пьятро-Нямц к обычному обеденному времени. Янош объяснил, что на дальние расстояния дилижансы всегда отправляются после обеда, с тем, чтобы прибыть в конечный пункт тоже к обеду. Он сказал, что это сделано для удобства пассажиров, чтобы приезжие имели достаточно времени на устройство в гостинице и тому подобные вещи. Милан же решил, что это сделано для того, что бы лишний раз остановиться в придорожной гостинице и чтобы слупить побольше денег с несчастных путешественников. Вацлав присоединился к мнению своего секретаря.

Все трое пообедали в гостинице, потом Вацлав оставил своих спутников устраиваться и отдыхать, а сам пошел наводить справки. Вернулся он к ужину довольно расстроенный.

— Что случилось, Вацлав? — забеспокоился его секретарь.

— Обычное дело, как я понял, — желчно отозвался маг. — Угория затеяла очередную заварушку с Гуцулией.

— И мы не сможем попасть в Гуцулию?

— Ты сможешь, я смогу, он, — Вацлав указал на Яноша, — нет.