Admin - i af0d3b7246f951a5

— Я рад, что вы не держите на меня зла, Милан, хотя и не понимаю, как вам это удается. Но клянусь...

— Не клянитесь, Стас, — перебил Милан. — Я уже понял, что вы хотели застрелить не меня, а этого загадочного воспреемника. Будем считать, что произошел несчастный случай, тем более что Вацлав вытащил меня. Кстати, чем вам не угодил этот почтенный человек?

Вацлав с удовольствием наблюдал за своим секретарем. Тот деловито вел разговор и, как бы между делом, подогревал на обед хлеб и колбасу. Стас же выглядел более пристыженным и виноватым, чем, если бы был обвинен в государственной измене.

Стас допил чай.

— Кажется, век чаю не пил. Спасибо, Милан.

— Хотите еще?

— Если можно. А этот почтенный человек, воспреемник Души Трехречья, хочет убить меня из принципиальных соображений. Боюсь, что я слишком ощутимо ужаснулся, встретившись глазами с этой их душой. Я подумал о неестественности такого положения вещей, а он угадал мои мысли. А может не он, а этот жуткий старик в детском облике, а воспреемник лишь отдал приказ. Не знаю. Знаю только, что после моего пятиминутного знакомства с душой Трехречья, вышел приказ о моей казни. Как знать, Милан, если этой Душе и правде известно будущее, то он мог пожелать наказать меня за покушение на вашу жизнь.

— Вот это вряд ли, — усмехнулся Милан. — Даже если он и предвидел это несчастное событие, то, скорее всего, решил, что это внутреннее дело Верхней Волыни.

Милан поджарил первую порцию колбасы и хлеба с сыром и протянул Вацлаву.

— Глотните-ка коньяка, Вацлав. Вы устали и перемерзли, пока со мной возились. Еще не хватало вам снова заболеть. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, мой мальчик. А ты?

— Я тоже. В таком случае, выйдем сразу после обеда. Вы покажете нам дорогу, Стас?

— Я провожу вас.

— Если Вацлав позволит.

Стас вздохнул.

— Жду ваших распоряжений, Венцеслав.

— А что предпочел бы ты?

— Проводить вас. Я уже довольно давно брожу по Трехречью. Да вы это и сами знаете. Я же ушел из Верхней Волыни два года назад. Дороги здесь не столько запутанные, сколько попросту без опознавательных знаков. Заблудиться здесь — раз плюнуть. Не думаю, что у вас столько свободного времени, что вам совершенно некуда его девать, и вы готовы потратить несколько месяцев на прогулки по Трехречью. А если вы простите мне этот шальной выстрел, то я бы вернулся с вами домой.

— Пусть так. Да, Стас, я предпочитаю, когда меня называют Вацлав.

— Хорошо, Вацлав. Выходим?

Маг кивнул.

— Куда сначала?

— В ближайший город. Нужно отдохнуть и прикупить припасов на дальнейшую дорогу.

Стас встал и принялся забрасывать костер. Янош и Милан уже упаковывали теплую одежду в сумки.

Глава 19

Магия слова

Стас уверенно направился по правой дороге.

— Кажется, ты пришел с другой стороны, Стас, — окликнул его Вацлав.

Стас остановился.

— Я ушел из Сердца Трехречья весной. Полгода назад. С тех пор петлял по стране, жил то здесь, то там, в городах, конечно, постепенно приближаясь к границе, пока три дня назад меня не засекли. Тогда я бросил вещи в гостинице и решил попробовать перейти границу.

Стас увидел, что Янош взвалил на себя все три вещмешка.

— Давайте помогу, — предложил он.

— Спасибо, не надо.

Стас уловил горечь в голосе Яноша и понимающе спросил:

— Считаете, что я уже сделал все, что мог? Или боитесь, что я сбегу с вещами? Не надо. Сбегать с имуществом мага — опасная затея, даже для другого мага.

— Лучше показывайте дорогу, Стас, — возразил молодой человек, — Вацлаву и Милану надо как следует отдохнуть, а это трудно устроить на снегу.

Стас виновато кивнул и пошел вперед. Вацлав устало пошел за ним. Милан взял мага под руку.

— Обопритесь на меня, Вацлав. Я же знаю, вы отдали мне все силы.

Вацлав улыбнулся.

— Пришлось. Стрела глубоко сидела, и место было очень опасное...

— Я даже не поблагодарил вас, — виновато заметил Милан. — Но мне нечего сказать. Патетично воскликнуть, как герой любимого романа Яноша, «вы спасли мне жизнь, теперь можете располагать ею» как-то глупо, это вы и без меня знаете, а бросить – «свои люди – сочтемся» — еще нелепей.

Вацлав сжал пальцы Милана.

— Это я должен благодарить тебя. Если бы не ты, меня бы уже не было в живых, и никакая магия это бы уже не изменила. Я вылечил тебя, но все равно, я у тебя в долгу.

— Свои люди. Сочтемся, — улыбнулся Милан.

— Ты же сказал, что это глупо.

— Теперь нет. Да, Вацлав, кажется, мы разгадали еще одну тайну Трехречья.

— Какую же?

— У нас дома говорят, что здесь, в Трехречье, приносят в жертву младенцев. Теперь я, кажется, знаю как.

Вацлав кивнул.

— Остается только выяснить, что стало с предыдущими экспедициями, — продолжал Милан. — Не могла же эта душа Трехречья уничтожить их всех!

— Ну, во-первых, все может быть, — возразил маг, — а во-вторых еще остаются эти загадочные Арчидинские степи, в которые так рвался Стас.

— Это государство?

— Если и государство, то выделилось оно уже после установления границ, — ответил Вацлав. — Но это не главное. Главное, я не понимаю, чем может помочь эта душа Трехречья в моих поисках. Если верить тому, что рассказал нам Стас, его беспокоит только собственное могущество и продление жизни до беспредела.

Несмотря на то, что сегодня путники вышли поздно и сразу после обеда, часов в пять Вацлав предложил остановиться и перекусить. Он очень устал и тяжело опирался на руку Милана. Стас предложил, было, свои услуги, но Вацлав только отмахнулся, не пожелав даже тратить на него слов. Стас не настаивал. Он и сам был изрядно измотан трехдневной прогулкой по зимнему Трехречью без запасов продовольствия и достаточного количества теплой одежды. Он держался только на силе воли — остановиться значило умереть.

На этом привале устройством костра, удобных сидений и приготовлением раннего ужина занимался Янош. Остальные совсем без сил ждали, когда он вложит горячий бутерброд им в руки. Сам Янош есть не стал, сказав, что не голоден. На самом деле, он бы с удовольствием перекусил, но припасов осталось так мало, а в город они придут только завтра. И неизвестно еще что их ждет в этом городе!

Стас тоже отказался от предложенной порции. Вместо этого, он достал из кармана остатки своего обеда, и отщипнул от этого малую толику. Пусть Милан на него не держит зла, и Венцеслав не торопится с осуждением, все равно, по его вине они потеряли силы и время. Он понимал, что, вряд ли Янош тащит с собой месячный запас продовольствия, и не хотел причинять дополнительные хлопоты. Попросту говоря, боялся объесть. Тем более что Милан потерял много крови и то, что сейчас он был в пристойной физической форме, исключительно заслуга Венцеслава. Милан жил только на энергии Вацлава. Зато сам Вацлав остался совсем без сил.