Михаэль Локк - Диагноз Одиночество

будем вас убивать, вы впадете в кому!

– В кому? – переспросил я. – Но это же совсем не то! Никакой свободы для их

действия!

– Вы впадёте не в обычную кому… – сказал доктор Патерлини – Вы впадёте в

такую кому, выхода из которой не будет, вы или овощ, которого будут поддерживать

аппараты и мы предоставим право вашей супруге…

– Иными словами – перебил его Мэндельс – вы будете наполовину мертвы, здесь

выбор будет за вашей супругой овощ или смерть.

– Игра в смерть? – с улыбкой спросил я, мне понравился этот план.

– Именно сэр… – ответил Мэндельс.

– Хорошо… – сказал я. – Мне нравится… Вы должны оборудовать мой дом

и мой офис камерами слежения, всех моих близких взять под наблюдение. И не забудьте

палату, где я буду… Кстати, а как вы меня введёте в кому?

– Есть специальный препарат – сказал доктор Патерлини, – который парализует вас

на три дня, при этом вы будете слышать, что происходит вокруг вас, но не сможете ни

пошевелиться, ни открыть глаза. Все ваше тело будет парализовано, ровно на три дня…

26

Три дня. Три восхода солнца на то, чтобы узнать все или просто вычеркнуть три дня

из жизни. Терять было нечего.

Пора начинать игру в смерть.

27

Глава 4

« Камера , мотор , начали !»

Есть такая замечательная фраза «Наша жизнь — это далеко не театр. Это сплошной

цирк, и мы в роли главных клоунов. И каждый кривляется по-своему». Сейчас я это понял,

как никогда в жизни. Мой цирк шапито начинает свое представление. Что потянет за

собой это ребячество, увижу я ещё когда-нибудь своих близких? Вся эта «шутка» могла

превратиться в настоящую драму. Я не задумывался о последствиях, что это все может

потянуть за собой. Но пускай будет, что будет. Моя цель поставлена и я иду за ней, я ни

за что не остановлюсь, чек Мэндельсу оплачен, пора получить свой товар.

– Что-то ты сегодня долго… – я оторвал голову от бумаг, в которых зарылся,

так что потерял счёт времени. В двери стоял Мартин, в руке держал свой пиджак.

– Последние отчёты и домой, – ответил я.

– Если превратишься в трудоголика, то потеряешь все! От меня так ушли две первых

жены. Не могут они делить нас с кем-то, тем более с такой соперницей, как работа! – он

рассмеялся.

– Все должно быть так, как будет, – ответил я. Мартин перестал смеяться, вошёл в

мой кабинет и сел на стул напротив меня.

– В последнее время с тобой что-то не так… – заметил он и посмотрел мне прямо в

глаза, словно пытаясь рассмотреть там ответ. – Ты все время скрытен, задумчив и

непонятен для меня! Дэвид у тебя что-то случилось? Какие-то проблемы? Ты если что,

скажи мне! Ты знаешь, что ты мне как брат и я все сделаю ради тебя и помогу чем смогу!

Я никогда в нём не сомневался, всегда чувствовал его поддержку. Советы Мартина

для меня были важны и прислушиваться к ним было отличной идеей. Я вырос один, в

полном одиночестве.

Говорят, что одиночество – это состояние души. Она обитает наедине с собой и от

этого никогда не ошибается и не причиняет себе боли. Но одиночество покорило не

только мою душу, оно забралось ко мне в голову и подчинило меня. Я был одинок все эти

годы, может поэтому я и добился того, что у меня сейчас есть.

Деньги не заменяют людей, может быть люди заменяют деньги, но никак наоборот.

За деньги не купишь счастье. Одиночество не выкинешь из головы. Даже находясь среди

миллионов людей, всё равно, останешься одинок.

28

Когда я встретил Мартина много лет назад, я подумал, что вот настоящая дружба, с

одиночеством покончено! Есть человек, с которым ты можешь поделиться всеми

проблемами, рассказать ему все и получить совет, как тебе быть. Но через время, все

оказалось не так, он прекрасный друг, отличный компаньон, но всё равно, я чувствовал

себя одиноким.

– Все нормально Мартин… – я выдавил лёгкую улыбку. – Тяжёлый период в жизни,

наверно, кризис среднего возраста…

– Может, уедем на пару дней? К чёрту эту работу!

– А как же отчёт? – я поднял и показал ему бумажку. – Думаешь он сам себя проверит?

– В твоей компании работает свыше тридцати тысяч людей! Думаешь не найдётся

такой, кто проверит эту бумажку? – Мы рассмеялась вместе, он всегда знал мою

пристрастность к точности, я любил свою работу.

– Слушай, как у тебя с Кэтрин? – неожиданно спросил он. Я поднял взгляд и посмотрел

на него, с чего бы ему такое меня спрашивать, вроде с ним я на эту тему не говорил.

– Да все нормально вроде. А что такое, ты говорил с Кэтрин?

– Да нет… – он опустил глаза вниз. – Когда на её дне рождения тебя не было, я

заметил в её глазах какую-то печаль… Ей не хватало тебя Дэвид… – я знаю, что ей не

хватало меня, но что я мог поделать? Да, возможно, я был подонком, что покинул свою

любимую женщину на её собственный день рождения. Меня совесть мучает до сих пор,

но у меня не было другого выбора!

– Ты же знаешь, Мартин, я должен был поехать! Я сожалею о том, что

оставил её тогда и, наверное, буду сожалеть долгое время об этом… Но и она должна

меня понять! Я не могу разорваться между двух берегов…

– Я понимаю тебя. Тебе трудно. Но потом ты привыкнешь к этому, поверь

мне… Семья — это самое святое, что есть в жизни и все это – он указал руками на мой

кабинет, – не стоит того, чтобы жертвовать семьёй…

Он поднялся и направился к выходу.

– Знаешь, Дэвид, – он повернулся, – ты самый хороший человек, которого я знал! И я

уверен, что всё будет хорошо! А по поводу отпуска подумай! – он подмигнул и ушёл.

Я остался один. В голове крутилось столько всего, ведь уже завтра я должен

умереть. Как все пойдёт после, было известно, наверное, только одному Господу Богу.

Но я продолжал надеяться, что всё будет хорошо и я вылечусь от паранойи.

29

* * *

– Ты никогда не говоришь мне о чём думаешь… – сказала Кэтрин. Я ужасно

переживал, что же будет завтра? – Хотела бы я стать тобой хоть на

минуту чтобы узнать твои мысли…

– Боюсь одной минуты не хватит, – ответил я.

Мы сидели и ужинали, на часах пробило далеко за полночь, но это было обычным

временем для нас, чтобы поужинать. Я не любил ездить по ресторанам, лучше уж пускай

они свою еду привозят к нам чтобы поесть. Часто с Кэтрин мы ссорились по этому

поводу, но потом она сама привыкла к таким вечерам, когда мы просто могли

посидеть вдвоём и поужинать.

Но в этот вечер я молчал. Бывает такое, когда ты переживаешь слишком сильно и

замыкаешься в себе, чтобы пережить эту схватку с паникой. Японцы называют этот метод

«Путь самурая», когда остаёшься один на один с проблемой и пытаешься её решить,