Admin - i 0a3a4f30eeb528b3

- Ты хочешь сказать, что...

- Илона, твоя Магда и Глеб связаны чем-то большим, чем простое противостояние сил света и тьмы. Тут что-то другое. Я думаю, Магда уже от Глеба страдала в прошлом. Так?

- Так.

- И Глеб имеет некое весьма существенное влияние на Магду, на её внутренние управляющие системы. Так?

- Не знаю. Магда мне ничего такого не говорила, но я сама видела, что тут дело достаточно глубокое.

- Вот-вот. Так что щекотать Глеба моими "стволами" - это решить половину или четверть проблемы. А я привык решать проблемы целиком и полностью, Илона.

- Ты хочешь, как ты выразился, "пощекотать" Магду? - вспыхнула Илона.

- Именно.

- Твой треклятый закон равновесия?

- И не только он. И никакой он не треклятый, просто объективный. И я тебя, как человека наиболее близкого к Магде спрашиваю прямо и открыто - ты готова мне дать доступ к ней и право действовать по своему разумению?

- Глеба можешь обрабатывать как душе твоей будет угодно, а Магду не трогай. - отрезала Илона.

- Сожалею, но ничем не могу помочь. Я не собираюсь таскать для твоей Магды каштаны из огня. Если моя догадка относительно их связи верна, то это делу не поможет.

- Я связана с Магдой, Борис. Пойми, я в ней, а она во мне. И я не могу пропустить тебя к ней без уверенности, что ты не нанесёшь ей сколько-нибудь вреда.

- Понимаю, но иначе не могу.

- Тогда нам, Борис, больше не о чем говорить. - Илона повернулась и пошла через улицу к остановке пассбуса.

Борис не стал провожать её даже взглядом. Он вернулся в Центр и продолжил жизнь примерного отдыхающего. Равнодушно поглощая абсолютно не нужную ему информацию по организации транспортных сообщений, Иванов думал о том, как решить эту ситуацию теперь, когда Илона не поняла его. В его душе шевельнулось давно уснувшее чувство первой любви. Совместить его теперь с нынешней Илоной было слишком больно и тяжело, но Борис честно пытался это сделать до четырёх часов дня.

В пять часов он снова был у Илоны в квартире, где теперь находились её мать и сестра, а также бабушка, прибывшая из восстановительного медицинского центра. Отдавая дань протоколу, Борис внимательно наблюдал за Илоной.

Она не изменила к нему отношения даже несмотря на размолвку. Она, как и обещала, показала ему дипломы и рабочие тетради, которые Борис просмотрел своим фотографирующе - сканирующим взглядом - данные материалы могли потребоваться для оперативной работы. Он выслушал её полуторачасовую лекцию о воззрениях секты на войну света и тьмы и на место Бога и человека. Он снова убедился, что в этой лекции нет ничего от той Илоны, которую он знал всего три года назад.

- Если бы ты тогда два года назад не скрылся в туман, я бы была с тобой. - вдруг сказала Илона.

В первые несколько секунд Борис не нашёлся что ответить. Но затем он быстро овладел собой:

- Мы, помнится, на кухне с тобой уже о многом говорили, Илона. И мне не хотелось бы возвращаться к этому разговору теперь. Я тебе сказал уже и написал в обоих письмах, что давить на твой путь я не буду и мешать тебе делать твой выбор не буду. Я тебе также уже писал и говорил, что хочу быть и буду только твоим другом. И мне непонятен подтекст твоей фразы. Будь добра, поясни для особо непонятливых, что ты имеешь в виду.

- Я имею в виду, что главным в моей жизни два года назад мог стать ты, Борис. Я имею в виду, что я могла бы целиком и полностью принадлежать тебе. Я имею в виду, что просто в моей жизни ты был бы на первом месте. Но увы, ты скрылся в туман, ты прекратил переписку и ты не захотел её восстановить на протяжении двух с половиной лет. И главными в моей жизни стали Магда и её муж.

- Полагаю, Илона, ты понимаешь, что это твой выбор.

- Знаю. И благодарна тебе за то, что ты выполнил свое обещание в части недопустимости для тебя давления на мой путь. - сказала Илона. Её рука впервые легла на колено Бориса и тот наконец смог погладить её пальцы. - Я тебе полностью доверяю, Борис, помни это. Но доверяю меньше, чем могла бы доверять два года назад.

- Это твой выбор, Илона. Я мог бы за двадцать минут во всех деталях пояснить тебе свой выбор, но ведь ты всё равно не примешь пояснений. Поворот для тебя пройден.

- Пройден, Борис. Я уже сказала, что не вернусь в светскую жизнь. А ты, я убеждена, не захочешь сменить жизнь светскую на жизнь духовную.

- Согласись, что это достаточно сложно сделать быстро и резко, Илона.

- Согласна. Тебе пора?

- Угу. - Борис встал. - Спасибо что напомнила. Время пролетело просто адски незаметно. - на часах уже было восемь вечера. - Я поеду.

- Ага, в вашем центре такой график - закачаешься. В десять и не позднее - ворота на запор и - ночуй под кустиком, опоздавший.

- Именно. - Борис попрощался с Илониными родными и вышел в прихожую. - Когда мне можно быть?

- Давай встретимся через два дня, Борис. Не раньше.

- Хорошо, Илона. Как скажешь. Время? Или опять прибудешь к ограде Центра?

- Как хочешь, Борис. Как сложится, так и будет.

- Посмотрим. Я смогу быть. - Борис быстро вспомнил расчасовку процедур. - не раньше двенадцати свободен.

- Понимаю. Процедуры, прогулки и еда.

- Именно. Пока.

- Пока.

Вернувшись в номер, Борис застал там мирно храпящего Сергея, быстро принял душ и лег на свою тахту. Подсознание приступило к отработке информации, полученной по множеству каналов за этот день. Впереди было два свободных дня для обдумывания и принятия решений по дальнейшему ведению работы. Борис прочёл двадцать страниц транспортного информпрессрелиза, выключил ночник и приказал себе забыться.

Утром он снова надел на себя маску архипримерного отдыхающего. Но теперь его мысли были прочно заняты процедурой совмещения. Пытаясь найти более быстрое и надежное решение возникшей проблемы, Борис после завтрака предпринял пятичасовую экскурсию по храмам и молельным домам множества конфессий. Он разговаривал с прихожанами, со множеством священнослужителей и их помощников, интересовался мельчайшими подробностями их жизни и быта. В его душе светились слова Илоны: я не вернусь в светскую жизнь. Это означало, что он, Борис Иванов, должен будет подготовить для Илоны запасной аэродром в виде общины, которая сможет безопасно принять её и обеспечить новоприбывшую всем необходимым.

На исходе пятого часа Борис нашёл на набережной незаметный указатель, который привел его к круто поднимающейся вверх лестнице. На монументальных закрытых воротах стояло "Община сестёр Церкви Святой Татьяны". Борис постучал подвешенным на кронштейне молоточком в блюдце. На звук выглянула миловидная пожилая монахиня и Иванов скромно попросил провести его к настоятельнице. Ворота приоткрылись, пожилая монахиня заперла их за Борисом и жестом пригласила пройти следом за ней.