Котова Ирина - Королевская кровь 1

Зверь снова двинулся к ней, шумно и хрипло дыша, и она привстала, вжалась в дерево, когда он, грозно ворча, ткнулся носом ей в живот, потом снова и снова.

«Кровь почуял…с живота начнет, - в голове всплыли давние уроки зоологии. – Медведи

всегда начинают с живота».

Медведь все тыкался носом ей в живот, вызывая волны страха и какого-то странного

возбуждения, потом спутился ниже, шумно задышал в развилку между ногами, ткнулся и

туда. От неожиданности принцесса снова взвизгнула. Он еще и извращенец!

- Не ешь меня, а? – попросила она тихо. – Мне очень страшно. Не надо.

Лохматое чудовище, припавшее на передние лапы, шумно дышащее и лезущее носом ей в

самое сокровенное, внезапно дернулось, задрало башку и медленно, очень медленно

отступило назад. Снова замотало башкой, и вдруг заскулило совсем по-щенячьи, легло на

землю, и поползло к ней на брюхе.

От неожиданности Василина даже на секунду перестала бояться.

А подобравшийся к ней медведь осторожно коснулся носом ее босых исцарапанных ног,

снова заскулил, и начал быстро-быстро лизать пальчики горячим шершавым языком. Он

терся мягким лбом об ее израненные коленки, поскуливал, опять облизывал пальчики,

иногда робко прикасался носом меж ее ног, шумно вздыхал и снова опускал голову.

- Хороший мишка, - дрожащим голосом прошептала принцесса, пребывая в некотором

шоке от действий лесного гостя, - красивый мишка. Ты, наверное, голодный? Отпусти

меня, а? А я тебе мяса с кухни принесу.

Медведь мягко боднул ее головой, уткнулся лбом в живот, грея его своим жаром.

- Ты меня очень напугал, - продолжала уговаривать его Василина, - очень сильно…

Хозяин леса вдруг тихо, жалобно заворчал, отступил от принцессы на шаг, и …разлегся на

земле прямо у ее ног, закрывая морду лапами и подставляя ей мягкий живот.

«Животные открывают живот в знак покорности, - пронеслось у нее в голове. – Боги, и что

же мне с этим мохнатым чудовищем делать?»

Она осторожно протянула трясущуюся руку, и начала гладить его по мягкой шкурке на

животе. Мишка довольно урчал, внутри него рокотало. От подбородка к паху у него шла

белая дорожка меха, и в таком ракурсе он казался совсем безобидным и плюшевым.

- Ну, можно я пойду? - спросила она жалобно, когда рука от поглаживаний совсем устала.

-Я тебе вынесу мяса, честно. Домой хочу, спаааать, - на последнем слове она снова

всхлипнула, вытерла выступившие слезы.

Медведь вскочил, ткнулся под руку отшатнувшейся принцессе. Он фыркал ей мокрым

носом в ладонь, рычал, припадал к земле и на передние лапы, терся об нее своим

огромным телом, пока она не поняла. Схватила его за загривок, забросила на него ногу и

разлеглась на огромной горячей спине, крепко держась обеими руками за шкуру.

- Домой? Домой?

Однако он мягко порысил прочь от дома, к лесу. «В берлогу несет», - отстраненно

подумала Василина, прижавшаяся щекой к пышущему жаром зверю. Она уже почему-то

совсем не боялась. Под ухом раздавался утробный сип и ворчание, будто внутри у ее

похитителя извергался маленький вулкан. Она даже немного задремала на нем,

обессилевшая от пережитого страха и мягко укачиваемая его плавными движениями. И

почти не проснулась, когда мягко соскользнула с огромного зверя на подушку из сухой

листвы.

Лесной хозяин стоял, обнюхивая свою добычу, снова облизывал пальчики на ногах и

коленки, поддевал ее носом, а она недовольно дергала ногами и сонно шептала «отстань!»

и «лежать!». И он таки лег, прижавшись к ней, грея ее своим жаром, как огромная, шумно

дышащая печка, периодически тревожно вдыхая воздух и тихо поскуливая. Но принцесса

этого уже не слышала – она крепко спала.

Барон Байдек медленно, тяжело просыпался, будто выныривал из кошмарного сна,

который не желал отпускать его. Тело болело, словно после дневного марш-броска в

полной выкладке, в голове стучала кровь, а все чувства были обострены до предела. Он

медленно приходил в себя, осознавая, что лежит на чем-то теплом и мягком. И проклятый, сводящий с ума запах женщины, настойчиво преследующий его даже в кошмаре, заставлял

кипеть его кровь и сжимать зубы.

Он открыл глаза и мгновенно закрыл их, оглушенный яростной звериной волной,

ударившей в голову. Моя! Здесь! Схватить! Сжать! Прикусить за плечо, чтобы не

вырвалась! Порвать! Взять! Насытиться!

Барон лежал на мирно дышащей принцессе Василине. Ночью он буквально подмял ее под

себя, уткнувшись в шею, обхватив рукой и забросив ей на бедра тяжелую ногу.

Удивительно, что она не проснулась.

Мариан, тяжело дыша, преодолевая рвущееся к девушке тело и ломающий его волю

древний инстинкт, отодвигался, стараясь не разбудить крепко спящую принцессу. В

голове, ускоряясь, начали мелькать события прошлой ночи, воспоминания шли будто

через пелену горячечного бреда. Он помнил все, но его разум отказывался это

воспринимать. Помнил и ее страх, и слезы, и отчаяние, и то, как желание разорвать мягкое

тело и попробовать ее крови боролось с желанием ползать на брюхе и просить у самки

прощения. И это все был он, только не Байдек-человек, а Байдек-зверь.

Отодвинулся, перекатился, привстал, опираясь на кулаки, сам не замечая, как трепещут

ноздри, вдыхая его персональный наркотик. Голова кружилась. Василина скорчила

гримаску, поежилась, лишившись тепла его тела, пошевелилась, и он отпрянул. Бежать.

Бежать подальше отсюда. Пока он не сделал чего-то непоправимого.

Обнаженный, мощный мужчина медленно двигался сквозь предутреннюю дымку под

прозрачным сереющим небом. С каждой секундой, с которой он отдалялся от оставленной

под вывороченным деревом девушки, ему становилось легче. И тяжелее. «Ты не

единственный дикий зверь в округе, - шептал ему преждний, хладнокровный и сильный

он. – Ей нужна защита. Не бросай ее».

Он упрямо шел к спящему поместью, полагая, что сейчас он опаснее для Василины, чем

любой дикий зверь. Двигался, пока не наткнулся на перевернутый маленький тапочек,

лежащий на тропинке. И на еще один – чуть дальше.

Василинка проснулась от холода. «Видимо, не закрыла вчера дверь на веранду», - лениво

подумала она и перевернулась на другой бок. Но под телом зашуршала явно не простынь, а плечо отозвалось саднящей болью. Она вспомнила ночь. И открыла глаза.

На стволе упавшего дерева шагах в десяти от ее убежища, низко опустив голову, сидел

совершенно голый барон Байдек и сжимал в руках ее тапочки. Василина почувствовала,

как стремительно краснеет, а ее и так смятенный ум просто отказывается понимать

происходящее.

- Барон? – позвала она, сев на ворохе шуршащей листвы. Он поднял голову, и она