Златан Ибрагимович - Я — Златан

О чем Вы говорите? Как можно говорить подобные вещи?

Ты травмирован, — повторил он, и я по-прежнему не мог в это поверить. Зачем он несет подобную чушь, когда на носу решаюшие матчи чемпионата?

Вы так говорите только потому, что не хотите, чтобы я выходил на поле.

Но нет же, он словно уверовал в свои слова, и это выводило меня из себя. Происходящее не поддавалось объяснению, и никто вокруг не сказал мне правду, или не решился сказать. Между тем «Мальмё» без меня одержал победу в чемпионате, что на деле вовсе не добавило мне уверенности в себе. Да, не спорю, я часто позволял себе дерзости. Как, например, когда один раз учитель итальянского выставил меня за дверь, я выдал ему: «Да плевал я на вас. В конце концов, вот стану звездой в Италии — тогда и выучу язык». Тогда эти слова прозвучали самонадеянно и чванливо, если не смешно. Сейчас было не до смеха: какая там звезда, когда ты не пробиваешься даже в основу юниорской команды?!

В тот период главная команда начала испытывать проблемы. «Мальмё» — одна из самых именитых и любимых команд в стране. Когда мои родственники приехали в Швецию в семидесятых, клуб находился на взлете и не знал себе равных. Он даже достиг финала Лиги чемпионов, тогда носившей название Кубок европейских чемпионов (в 1979 году — прим. пер.). Ни один из молодых талантов не был продан в другой клуб (большая редкость для клубов со скромным бюджетом — прим. пер.). Наоборот, в «Мальмё» переходили футболисты из ведущих клубов-конкурентов. В том же сезоне, о котором я рассказываю, ситуация была диаметрально противоположной. Клуб попал в кризис, и никто не находил этому объяснения. «Мальмё» всегда ходил в лидерах, а сейчас стоял на грани вылета из высшего дивизиона. Играла команда действительно отвратительно. Бюджет клуба настолько истощился, что не

хватало денег на покупку новых игроков, и ребята из юношеской и молодежной команд получили шанс. Можете себе представить, как они обсуждали эту тему? Гадали, кому улыбнется удача в еледующий раз — ему или, может, ему?

Разумеется, главными претендентами были Тони Флюгаре (в первую очередь), Гудмундур Мете и Джимми Таманди. Обо мне даже и мысли не возникало. Я был последним в очереди на место в составе главной команды или на выгодный контракт. Я убедил себя в этом, большинство вокруг считало так же. Честно говоря, надеяться было не на что. Если даже тренеры юношеской команды держат меня на лавке, то с чего бы мной заинтересовались в главной команде. Да ни в жизнь! Тем более что я объективно уступал тем же Тони, Мете и Джимми. Это показали те немногочисленные минуты, что мне удалось провести на поле. В чем же была проблема? И что они со мной делают? Эти вопросы волновали меня, и я все больше убеждал себя, что дело не в футболе.

В детстве мне казалось, что круто быть задиристым и не таким, как все. Но эта манера поведения мне и аукнулась. В самом деле, когда стоит вопрос о вылете, не станете же вы брать в команду безбашенного иммигранта, вытворяющего свои бесконечные бразильские штучки на поле. А «Мальмё» был довольно чопорным клубом с устоявшимися традициями. В пору его расцвета все игроки в команде, как на подбор, были хорошо воспитанными блондинами, неизменно говорившими правильные и приятные слуху слова. И с тех славных пор здесь не часто можно было встретить игрока с иностранными корнями. Да, здесь играл Юксель Османовски. Он, кстати, тоже родом из Русенгорда. После он раскрылся в итальянском «Бари». Но и он был, что называется, положительным героем. Да нет же, конечно, не видать мне главной команды. У меня был действующий юниорский контракт, и мне следовало оставаться довольным хоть этим, или местом в молодежной команде. Причем речь не о молодежном (возраст игроков — до двадцати лет) составе «Мальмё», а об аналогичном в моей школе «Боргар». В юношеской же команде разрешалось выступать футболистам до восемнадцати.

В конечном счете, немногим из нас посчастливилось попасть в главную (взрослую) команду. Не набрался бы и полноценный состав. Но одной из задач руководства клуба было удержать юных игроков от перехода в другие команды, поэтому нас часто ставили в дублируюший состав, где мы играли против команд третьего дивизиона. Ничего особенного, но здесь у меня хотя бы появлялся шанс блеснуть.

Иногда мы тренировались вместе с главной командой, и вот тут уж я не мог позволить себе «молчать». Обыкновенно, юные игроки не рискуют демонстрировать какие-то сложные технические приемы в таких ситуациях. Им полагается быть паиньками и учиться у старших товарищей. Я же не тушевался. Почему бы и нет? Мне же нечего терять. И я выдавал все, на что способен, порой замечая, что меня обсуждают: «Да что он о себе возомнил?». И тому подобное. На что я бурчал: «Да пошли вы!», и продолжал в своем духе. Я показывал дриблинг, я боролся за мяч, и временами главный тренер взрослой команды Роланд Андерссон обращал на это внимание.

Сначала это пробудило во мне надежды: «Может быть, он думает, что я чего-то стою?». Но затем они таяли из-за всего того дерьма, что творилось вокруг меня. Когда я снова увидел его у кромки поля, первое, что пришло мне на ум: «Наверняка кто-нибудь уже «настучал» ему на меня». Я был уверен, что ему обо мне уже все доложили. В тот момент я чувствовал все больше разочарования от футбола и не преуспевал в других областях, особенно в школе. Я чувствовал себя робко и неуверенно. В школу ходил зачастую только для того, чтобы плотно пообедать. Я наворачивал, как полоумный. Учился я все хуже и хуже и, в конечном счете, вовсе бросил учебу. Дома также был целый букет проблем. Жизнь напоминала минное поле, и я старался уходить от проблем, тренируя свои излюбленные приемы во дворе.

Стены моей комнаты были увешаны фотографиями Роналдо. Вот это была личность! Не только благодаря своим коронным трюкам или многочисленным голам на чемпионатах мира. Он был великим во всем. Он был одним из тех, на кого я хотел стать похожим. Яркая индивидуальность. Кто были игроки шведской сборной в сравнении с ним? Ни одной суперзвезды, ни одного человека, о котором говорил бы весь мир. Роналдо стал моим кумиром, и по видео с его участием я учился копировать его движения. Думаю, что преуспел в этом. Я словно начал танцевать с мячом.

Но что мне это дало? В сущности — ничего, полагал я. Что за несправедливый мир?! Я прокрутил в голове все последние глупости, которые наделал, и, должно быть, их набралось немало. Таким, как я, не выпадает шанс, и, какими бы качествами я ни обладал, не стать мне звездой. Вот такая сложилась ситуация. Я совершенно вымотал себя. Я зашел в тупик и стал искать выходы из положения. Я перестал тревожиться о том, что там будет дальше, и просто продолжил показывать свою игру. И вот, в один из дней снова появился Роланд Андерссон. Он наблюдал за игрой молодежной команды «Мальмё» с моим участием. Матч проходил на «поле номер один» (до наших дней не сохранившемся) с натуральным газоном, рядом с главным стадионом клуба. После игры до меня донеслись слухи, что Роланд Андерссон хочет поговорить со мной. Когда я узнал об этом, то запаниковал, а в голове закрутились мысли: «Что опять произошло? Украл ли я очередной велосипед или ударил кого-нибудь?». Я вновь мысленно перебрал все глупости, которые сделал, и, вероятно, их опять набралось немало. Но никак не мог взять в толк, как он-то об этом разузнал. И я уже придумывал тысячи извинений. Роланд — человек невозмутимый и очень строгий, с зычным голосом. Он подчиняет себе аудиторию. Думаю, мое сердце тогда колотилось.