Андрей Васильев - Два огня. Акула пера в мире Файролла-10

В результате и выходит, что все это надо воспринимать как часть профессии - и все. Или валить из нее. Да и потом - мне-то чего, я от слов этих даже не чихну. А Севастьянову вон череп пробили за то, что он подпольное казино раскрыл. Где слова - и где дырка в голове?

Так что пускай шумит. Жалко только, что она на самом интересном месте остановилась.

И плюс будут еще неприятности с Азовым из-за этой канители. Я не слишком-то хороший человек, местами совсем сволочь, да и эту змеюку мне совершенно не жаль, но я сам никогда не стучал, и тех, кто это делает, не люблю. Это где-то на генном уровне.

Тут, понятное дело, не банальный 'стук', тут другое, причем изрядно, но элементы и признаки банального доноса все равно здесь присутствуют. И самое главное - надо бы ее вложить, поскольку как минимум две девочки с ресепшн в момент разговора превратились в видеокамеры на стройных и длинных ножках, то есть самое позднее через час-полтора Азов все будет знать. А то и еще раньше. А ещё чуть позже задаст мне резонный вопрос -

- А чего это ты мне, милый друг, о столь забавной беседе не поведал?

И мне придется выпутываться, врать, изобретать - и в результате приходить к тому же знаменателю? Причем - ради кого?

Но - не хочу я этого делать. Значит - придется выкручиваться.

Блин, выбешивает меня это. В этом 'Радеоне' я все время делаю не то, что хотел бы, все время. Меня как будто нарочно провоцируют на те поступки, совершать которые не в моих правилах.

Ладно, какие правила игры задали, по тем и плясать будем. Когда ничего изменить в данный момент нельзя - делай то, что можешь. Глядишь, и переменится чего.

Все это я прогонял в голове, когда шел к лифту, а потом в нем ехал. Кстати - долго ехал, он то и дело останавливался, сотрудники корпорации входили в него, выходили из него, вид у них был озабоченный, многие были погружены в чтение бумаг. Чего происходит-то?

Что приятно - все они здоровались со мной. Уж не знаю - из вежливости или по какой другой причине, но это мне польстило.

Лифт остановился на нужном мне этаже и подавил разочарованный вздох. Елиза тоже вышла на работу, а я так надеялся, что это будет не так. Я ее побаивался.

- Максим Андрасович занят - вместо приветствий заявила она мне.

- Честь ему и хвала - порадовался за него я - Добрый день, Елиза Валбетовна.

- На вашем месте, Никифоров, я бы не была столь категорична в суждениях - заметила секретарь - И что за внешний вид? Вы все-таки к руководству пришли.

- Что есть - то и ношу - обеспокоился я. Что значит 'На вашем месте'? Нет, от этой змеи очковой можно ждать любых подвохов и провокаций, но все-таки?

- На ваше жалование можно купить хороший костюм, и не один - обличительно произнесла Елиза - Если же вы излишне скуповаты - хотя бы из бумазеи.

А что такое 'бумазея'? Надо будет посмотреть в сети.

- Выходной - зашел я с другой стороны - Имею право ходить как хочу.

- Меня всегда поражало, Никифоров, что вы на редкость ненаблюдательный и безотвественный тип - продолжала препарировать меня Елиза - Все здание знает, что к нам кое-кто едет, и только вы, да еще, пожалуй, бестолковка Гертруда не в курсе происходящего. Как так можно?

- К нам едет ревизор? - предположил я.

- Тот случай, когда, ткнув пальцем в небо, человек умудряется попасть в практически нужный ответ - вздохнула Елиза - Ладно, пустой это все разговор. К Максиму Андрасовичу нельзя, я не шучу.

- Да и не надо - замахал руками я - Мне бы к Никите...

О, блин. А какое у него отчество? Я его то ли забыл, то ли вообще не знал никогда.

- К Валяеву, короче - решил не мудрить я - Он, надеюсь, не занят? Или он тоже у Макса?

- Максима Андрасовича - отчеканила Елиза, которая, судя по всему, была не в настроении. Елки-палки, мужика бы ей. С вот таким вот ростом, с вот таким вот... Этим самым. Чтобы она помягче стала.

- Ну да, ну да - согласился я - Максима Андрасовича. Так он там или у себя?

- У себя - неохотно ответила секретарь - Пытается сделать невозможное.

- Хлопнуть одной ладонью? - предположил я - Или продеть верблюда в игольное ушко?

- Это хоть как-то реально сделать, а вот то, чем занимается он... - Елиза махнула рукой - Идите уже, Никифоров, пока я добрая.

Это если она сейчас добрая... Какова же Елиза Валбетовна в злом состоянии? Хотя, если вспомнить то, что папа ей на инициацию маску Тонтон-Манхутов подарил, то хорошего в этом точно нет.

- Так кто приезжает? - вкрадчиво спросил я у нее, приблизившись к ее столу - Ну, мало ли, может и впрямь сбегать, переодеться...

- Никифоров - Елиза глянула на меня поверх очков - Те, кто к нам сегодня или завтра пожалуют, с вами разговаривать точно не станут, у них другая миссия. Но это не означает, что по этажам руководства следует шлындать в таком затрапезе. Никифоров, вам должно быть стыдно. Идите прямо, кабинет Валяева там.

Стыдно, блин, у кого видно. Вот до чего вредная тетка! Но - точно ничего не скажет. Ну и хрен с ней, все равно узнаю, что к чему. Наверное.

Забавно - сколько времени я уже в 'Радеоне' ошиваюсь, а в кабинете Валяева ни разу так и не был. Все мои встречи с ним проходили или в кабинете Зимина, или в коридоре, или вообще у меня - сначала дома, потом здесь. А вот у него - ни разу.

Я прошел по коридору, как и было сказано - прямо, в результате чего уперся лбом в дверь, довольно похожую на ту, что вела в кабинет Зимина, но другого цвета и другого, если так можно выразиться, фасона. Если у Зимина дверь была темно-коричневая, с искусно сделанными узорными вставками, то здесь было идеально отшлифованное дерево кроваво-красного цвета, без каких-либо изысков, ну, если только не считать дверной ручки, которую венчала почему-то очень красиво сделанная голова какого-то животного, причем совершенно непонятно какого.

За дверью что-то шуршало, падало и звенело, время от времени до меня доносилась приглушенная ругань.

'Может он там не один, с гражданкой какой?' - предположил я и напряг слух. А что, с этого греховодника станется, он такой.

Но - нет, глухо матерился только Валяев, никаких других голосов слышно не было. Боги мои, что ж он там такое делает?

В кабинете что-то грохнуло и вслед за этим взвыл Валяев.

Я дернул ручку, плюнув на правила приличия, рванул дверь на себя, шагнул в кабинет и застыл на месте. От удивления.

Зрелище было еще то. Огромный кабинет, куда больше чем у Зимина, был буквально завален всяким мусором. На полу лежали груды мусора, в которых были обертки от шоколада, мумифицированные корки апельсина, пустые сигаретные пачки, несколько женских кружевных трусиков и другой разнообразный хлам.

Мебель, которая состояла из огромного письменного стола, нескольких кресел, широченного кожаного дивана и столика на резной ножке была хаотично отодвинута по углам, дверцы шкафов были распахнуты и среди всего этого на одной ноге прыгал хозяин кабинета.