Игорь Смит - Сбой Хранителя Горта: Голем

Когда примерно половина сети уже погрузилась в воду вокруг места, где была отмечена кефаль, Капула активировал водометный амулет и медленно отвел нашу шаланду на береговую сторону замета. После этого мы с братьями, хлопая веслами по воде и создавая просто невозможный шум, стали загонять в сети испуганную кефаль, а шаланды Азы и Зойла двинулись нам навстречу, замыкая круг из обкладной сети.

Мы торжествовали. Мокрые и уставшие, мы даже не стали более запирать ворота и часть косяка вырвалась на свободу. В сети же попало такое количество кефали, что мы отложили в стороны весла, а Капула подвел нашу шаланду вплотную к лодке Азы. И мы дружно начали помогать его рыбакам выбирать сеть.

Рыбы было так много, что до рассвета мы едва сумели поднять в шаланды все сети, а выбирать из них кефаль планировали уже на пути обратно. Капула всю ночь переживал, что в темноте мы не сможем заблаговременно увидеть формирование и приближение буревика, а, значит, можем и не успеть скрыться от него. Теперь же, когда вместе с рассветом над водой появился густой туман, а шаланды, полные кефали, стали неповоротливыми, дядя заволновался ещё больше.

— Дети, поднимайтесь и помогите мне поставить парус, — попросил он, когда мы обессилено попадали возле бортов, вытащив последние сети с кефалью.

— Аза, Зойла! Уходим! — крикнул Капула рыбакам, отдыхавшим после тяжелой, выматывающей работы, — буревики в тумане очень сильны и опасны!

Через минуту на соседних шаландах началось движение. Мы с Орсой, знаком показав близнецам, что справимся сами, поднялись и направились поднимать парус…

— … В это момент из тумана и раздался вой буревика…, - сказал я и замолчал, вспоминая последние мгновения перед гибелью нашей шаланды.

— И Капула, Аза, Зойла?… — Руфо не смог закончить вопрос и тоже притих, от напряжения подавшись вперед. Гая, так и держа в одной руке пиалу, прижала ладонь свободной руки к своим губам.

— Да, все, — я едва смог угрюмо кивнуть, — все они погибли у меня на глазах. Мы не успели уйти. Тяжелогруженые шаланды потеряли скорость. Вначале буревик разнес лодки Азы и Зойла. Капула активировал водометный амулет и мы немного вырвались вперед. Но буревик легко догнал и перемолол нас вместе с шаландой… Дядя ничего не мог сделать. Не знаю, как я уцелел…

— Мы нашли тебя привязанным к обломку мачты, — сказал Руфо, — на берегу, почти напротив границы с Потерянными землями…

— Ничего не помню, — добавил я, немного помолчал, а потом спросил, — Жене дяди, Ляне, обо мне сообщили?

— Нет, — староста отрицательно помахал головой, пряча от меня глаза, — не решились. Ждали, пока ты придешь в себя. Откуда мы знали, что случилось? — зло добавил он, — может тебя водой смыло, а Капула и остальные парни живы и вот-вот вернутся в поселок?

Руфо немного помолчал, потом встал, тяжело повел плечами и добавил:

— Ты лежи, не вставай пока. Я сам к Ляне схожу…

С улицы послышались крики. Хлопнула входная дверь и в комнату заглянул Лино, младший сын старосты.

— Отец, на горизонте появился корабль кефалийцев! Вроде как поврежденный, еле идет и мачт не видно, — быстро протараторил молодой парень.

— Если торговцы-кефалийцы, то не корабль, а судно, — поправил сына Руфо, вздохнул и добавил, — если у них серьезные повреждения, могут и кефаль из поселка не забрать. А холодные амулеты у большинства на исходе, всё к одному…, - ещё больше нахмурился староста и вышел из комнаты.

— Ох, и натерпелся ты, бедняжечка, — тихо сказала Гая и погладила меня по голове, — пойду тебе ещё бульончика сделаю.

Жена старосты, охая и ахая, вышла из комнаты.

И я остался один со своими тяжелыми мыслями. Как жаль братьев… Что теперь делать? Если я заберу свою часть выручки за кефаль, которая хранится в дядином амбаре, Ляне и Ереку денег останется ненадолго. Проедят они их, а что потом? Нет, так делать нельзя. Хоть и отношение Ляны всегда были ко мне достаточно прохладными, но я не могу поступить не по-мужски. Я сам перестану себя уважать. Как бы на моем месте сделал бы дядя? Он наверняка взвалил бы ношу кормильца семьи, пусть и не родной, но той, которая тебе дала дом и приют, на свои плечи. Значит, и я сделаю так же. Хочу я этого или не, но мне теперь надо заботиться о благополучии Ляны и Ерека. Хотя бы до того момента, пока Ерек не станет самостоятельным мужчиной. А там уже он позаботится о матери. Решено…

Гая напоила меня ещё одной пиалой бульона. Хммм, мне действительно становилось легче. Слабость и боль постепенно уходили из моего тела. И вместе с эти во мне крепла решимость сделать всё для благополучия оставшихся родственников.

А потом прибежал Ерек.

— Марино! Это правда? — спросил заплаканный мальчик с порога.

— Да, Ерек… Отца и наших братьев больше нет…

Сын Капула бросился мне на грудь и, более не сдерживаясь, зарыдал навзрыд.

— Тихо, Ерек, тихо…, - успокаивал я брата, как мог, — ты должен быть сильным, ты же мужчина! Не плачь… Теперь нам с тобой кормить нашу семью.

Ерек, вздрагивая, постепенно затих.

Я погладил его по короткостриженным, упрямо торчащим в разные стороны, волосам.

— Ерек, а почему ты один? Где мама? — решился спросить я.

— Мама, — всхлипнув, тихо ответил мальчик, — мама дома спорит со старостой. Она почему-то считает тебя виноватым в гибели… Она говорит, что ты теперь у нас всё заберешь… Папа!.. Братья!.. — опять зарыдал Ерек.

Прижав к себе мальчика, я задумался. Неожиданный поворот событий. Ляна, если вобьёт себе что-то в голову, то выветрится это не скоро. И как только дядя её терпел? Это же надо, обвинить меня в гибели Капула и братьев! Меня самого едва не забрало море! Ладно, как только смогу, сам с ней поговорю. Может, одумается…

Я ещё долго успокаивал брата, стараясь не затрагивать болезненных тем. Рассказывал ему, что мы восстановим мой старый баркас, наловим вместе много пиленгаса и лобана, потом построим новую шаланду… Ерек немного отвлекся от трагических событий и втянулся в планирование дальнейшей жизни. Всё же он сын рыбака. И всегда знал, как опасен наш труд. Море нас кормило, в море мы зачастую уходили и не возвращались…

К вечеру вернулся староста. Попросив Гаю отвести Ерека домой, Руфо присел возле меня на табурет, устало провёл мозолистой рукой по лицу и сказал:

— Ляна в истерике… Кричит, что это ты во всем виноват. Почему Марино живой, а её муж и дети погибли?.. Я ведь как чувствовал, что Ляна сорвется… Поэтому-то и пытался оттянуть разговор с ней, — честно признался староста, — никогда не мог понять, как женщинам в голову приходят такие самые невероятные мысли? И она же верит в свою правоту! — зло добавил Руфо, — ещё кричит, что ты заберешь себе деньги за кефаль и продашь их дом, ведь в шаланде была твоя половина… А её с сыном на улицу выбросишь… Что скажешь, Марино?