Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

тысячи японцев. Примерно столько же смогли за две ночи уйти в Китай…

***

Итогами этого сражения стали очищение японцами равнины под Ляояном и отход на

сложнорельефные позиции к югу, а также возвращение русскими Инкоу и снятие блокады

Порт-Артура, как следствие глубокого рейд-удара 1-й Конной армии и ввода в бой «с колес»

Владивостокского ударного корпуса. 2-я и 5-я японские армии были разбиты, 3-я полностью

разгромлена. Погиб генерал Ноги, командующий 3-й армией, и весь его штаб.

Иностранные наблюдатели отмечали тактическое и техническое превосходство русских

войск, выразившееся, в частности, в применении массированного пулеметного и гаубичного

огня (пулеметы Максима и Мадсена, гаубицы Круппа 120 и 105 мм), полевых бомбометов

системы Гобято-Рдултовского с надкалиберными минами, ручных гранат нескольких типов,

тротиловых бомб для трехдюймовых полевых орудий.

Прекрасно показали себя скорострельные карабины Манлихера со складным штыком

для кавалерии и пластунов. Отмечено использование новой экипировки – полевой формы

защитного цвета, в т.ч. с ватной простежкой (телогреек), зимних маскировочных накидок

белого цвета, противошрапнельных шлемов-касок, штурмовых кирас, а также т.н. шапок-

ушанок и плащей-палаток треугольной формы, позволяющих 4-м бойцам, скрепив их,

быстро и в сухости устраиваться на ночлег даже в условиях непогоды.

Замечательных успехов достигли русские и в части снабжения своей армии, как

боеприпасами, так и консервированным питанием и брикетированным фуражом. Возможно,

этому поспособствовали расстрелы нескольких вороватых интендантских офицеров,

осужденных военно-полевыми судами, и длительные каторжные срока для их подельников

из гражданских ведомств...

"Ляоян"(Из книги американского историка Б. Такман "Маньчжурские пушки")

Под воздействием постоянно возрастающей силы артиллерийского, пулеметного и

винтовочного огня происходили изменения в характере боя, в котором все большую роль

приобретала борьба за огневое господство, становившаяся основным средством достижения

победы. Более современная военная техника, значительное усиление огня, широкое

распространение окопов и заглубленных в землю полевых укреплений сделали оборону

более прочной. Вместе с наступающей зимой это привело к застыванию фронта на

достигнутых рубежах.

При этом возросшая численность войск и опасность обхода противником флангов

приводили к увеличению ширины фронта. Но прорыв фронта, хотя и был осуществим,

требовал больших жертв. Поэтому ярко выявилась тенденция к обходам и охватам, вполне

наметившаяся еще во время франко-прусской и Гражданской войны в САСШ. Именно

глубокий охват японского левого фланга и разгром слишком поздно брошенных на его

предотвращение дивизий генерала Ноги русской Конной армией, предрешили печальный для

маршала Ояма исход решающего сражения всей Маньчжурской кампании.

Сражение при Ляояне(Из книги мемуаров генерал-лейтенанта графа Игнатьева

"Пятьдесят лет в строю") М., «Военная книга», 1955 г.

Снег, грязь.

Снег, грязь.

Маршем

По Маньчжурии,

Снег, грязь.

Снег, грязь.

Топчемся в

Маньчжурии…

Отпуска нет на войне…

(слова народные; из армейского фольклера, по мотивам Редьярда Киплинга)

Вся равнина к западу от железной дороги представляла собой сплошной бело-бурый

мелкосопочник, изрытый траншеями, воронками и прочими следами военной деятельности.

Резко выделялась высокая гора Маетунь, расположенная в пяти-шести верстах к югу от

города и видная как на ладони. В этот памятный день гора была одета в белое облако

шрапнельных разрывов. Все уже знали, что она в надежных руках 1-го Сибирского корпуса.

Влево от Маетуня тянулась более низкая цепь гор, прерывавшаяся к востоку долиной

Тайдзыхе. Там и далее влево располагались испытанные в боях полки 3-го Сибирского

корпуса и прибывший из Киева 10-й армейский корпус. Одни уже названия входивших в

него старинных полков - Орловский, Брянский, Пензенский, Козловский, Тамбовский и

Елецкий - воскрешали память о славных традициях русской пехоты.

Наши ляоянские укрепления были построены по новому, полностью измененному

проекту, основанному на опыте боев на Квантуне. Еще весной, когда только собирались

строить ляоянские укрепления, я завел о них спор с составителем проекта полковником

Величко. Он считался высоким авторитетом среди военных инженеров и даже жил в поезде

Куропаткина. Но Величко дал мне понять, что нам, генштабистам, не постичь мудрости

инженерного искусства. Однако позднее, под давлением высокопоставленных лиц, пришлось

ему очень многое переделывать и исправлять…

Не успел я вернуться к штабу командующего, как получил новое приказание - ехать на

правый фланг корпуса Штакельберга, найти там начальника боевого участка полковника

Леша и сообщить ему о подходе к нему - не дальше как через час - барнаульцев.

Зная о геройстве 1-го Сибирского корпуса в прошлых боях и видя его в облаках

шрапнельных разрывов, я был счастлив привезти ему хорошую весть. Через несколько минут

я уже подскакал к подножию горы и, оставив Павлюка с лошадьми под прикрытием

железнодорожной насыпи, пошел по обледенелой тропинке в южном направлении.

Слева у подножия горы виднелись наши батареи, вокруг которых вздымались черные

клубы дыма японских шимоз. Совсем неподалеку от насыпи скрыто расположилась какая-то

наша батарея, стрелявшая уже не в южном, а в западном направлении - против

передвигавшихся там японцев. В первые минуты было трудно отличить звуки разрыва

шимоз от выстрелов наших собственных орудий. Но, подойдя к батарее вплотную, я должен

был приоткрыть рот, чтобы защитить уши от резких, сухих выстрелов. Шимозы рвались

глухо и действовали, главным образом, на настроение.

Вскоре я увидел шедшего навстречу дородного бодрого полковника. Я сразу почему-то

понял, что это и есть наш славный герой Леш. Вся внешность Леша дышала здоровьем и

спокойствием. Потный, он шел мне навстречу в распахнутой шинели с маскнакидкой поверх

нее, видом своим почти не отличаясь от окружавщих его рядовых. На ходу он отдавал

приказания шедшим за ним двум унтер-офицерам и был так этим поглощен, что мне

казалось даже неловким помешать ему. Но, выслушав мой рапорт, Леш просиял. Присев на

насыпь, он попросил доложить командующему армией о тяжелом положении обойденных

японцев, дожать которых мешают лишь засевшие за двумя сопками японские пушкари,