Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

Пока русские крейсера выполняли свою рискованную работу, последовательно приведя

в расстройство и временно подавив организованный огонь артиллеристов групп Каннон и

Йокосука, броненосцы поотрядно занимали зоны огневого маневрирования, определенные им

планом. Корабли Безобразова вышли на прямую наводку против батареи на мысе Футтсу. Ее

орудия и верки были прекрасно видны, поэтому борьба с ней была вполне по силам прекрасно

подготовленным для такого рода задач трем броненосцам береговой обороны, прошедшим, к

тому же, школу Осакской побудки. А уж при дружеском участии еще и трех мощных

эскадренных броненосцев…

Батарее хватило получаса. За это время ее снаряды поразили лишь два русских корабля.

Три шестидюймовых подарка попали во флагман Беклемишева – «Адмирал Ушаков».

Корабль принял около 300-т тонн воды через полуподводную пробоину позади правого клюза

и потерял верхнюю треть задней трубы. Третий снаряд срикошетировал от брони кормовой

башни и улетел в море без взрыва.

Вторым «объектом интереса» японских артиллеристов закономерно оказался «Князь

Потемкин-Таврический», пораженный крупным снарядом в броневую плиту первого каземата

нижней батареи на правом борту. Практически на верхнем краю амбразуры. Щит орудия

смялся, и весь форс осколков ушел в каземат. Итог – выведенная из строя шестидюймовка,

семь убитых и тяжело раненых моряков. Пожара в каземате не произошло. Еще один снаряд –

шестидюймовый – ударил в фор-марс. Это попадание стоило жизни двум дальномерщикам,

сигнальному кондуктору и ранений еще четырем морякам. Офицеры штаба эскадры и

корабля, находившиеся в боевой рубке броненосца, не пострадали. Больше со стороны орудий

с мыса Футтсу, или того, что от них осталось, неприятностей у тихоокеанцев не было.

Между делом, во время боя с этой батареей, артиллеристы броненосцев Безобразова

успевали еще и обстреливать трехдюймовками и средним калибром остров Перри, помогая

своим крейсерам шрапнельными снарядами сгонять его пушкарей с верков.

Тем временем пять «бородинцев» и их французский прототип «Цесаревич», распределив

цели на мысу Каннон, безжалостно обрушились на подавленные крейсерами, но далеко еще

не выведенные до конца из строя батареи. Пока корабли Безобразова и Беклемишева, скрошив

пушкарей на мысу Футтсу, завершали окончательную «разборку» с артиллеристами острова

Перри, броненосцы Иессена деловито пристрелявшись, запустили на полную мощь свою

смертоносную «рулетку».

Четыре часа шестерка пепельно-черных стальных гигантов методично, с точностью

метронома, вгоняла в японские артиллерийцские позиции на мысу Каннон 12-дюймовые

фугасы. Добиваясь того самого предела «насыщения снарядами площадной цели», при

котором она, с вероятностью стремящейся к единице, целью быть переставала. В первые

двадцать минут этого безжалостного обстрела в ответ нет-нет, да и прилетали японские

снаряды. В три русских броненосца были попадания, не причинившие, однако, серьезного

вреда. Затем вместо термина «обстрел» уместнее было бы употребить понятие «расстрел»…

Восьми сотен двенадцатидюймовых и трех тысяч шестидюймовых фугасных снарядов

для японских береговых батарей группы «Каннон» оказалось вполне достаточно. Как

теоретически, так и практически. Представшее после глазам очевидцев зрелище, шокировало

даже видавших виды. Достаточно сказать, что после взрыва артпогребов на двух батареях,

некоторые из крупнокалиберных орудий были полностью погребены под щебнем,

булыжниками и ломаной арматурой… В мире Петровича название такому придумали много

позже. Но здесь, в начале двадцатого века, понятие «лунный пейзаж» вошло в обиход именно

в связи с мученичеством артиллеристов мыса Каннон.

***

«Черные корабли»… Японцы назвали их так за окраску бортов и мрачный дым над

трубами…

В июле 1853-го года четыре военных корабля, из которых два были пароходами, под

командованием коммодора флота североамериканских Соединенных Штатов Мэтью Перри

вошли в гавань Ураги. Где коммодор под угрозой своих орудий передал ультимативное

требование американского правительства к сегуну с требованием «открытия» страны для

САСШ, а именно – выделения портов для угольных станций, гарантии безопасности своих

граждан на японской территории и заключения торгового договора. Японцы взяли полгода на

«подумать».

В феврале следующего года коммодор вернулся уже с семью вымпелами. Второе

пришествие «черных кораблей» было куда более грозным. Перри прошел прямо вглубь залива

Эдо, встал на якоря против столицы сегуна, и высадил полутысячный десант под прикрытием

своих корабельных пушек. Правители Японии вынуждены были уступить. Страна была

окончательно «открыта» для западной цивилизации…

И вот, спустя полвека, «черные корабли» пришли вновь. Пришли, несмотря на то, что

сам Император заверил своих подданных, что повторения жгучего национального позора,

ставшего отправной точкой в падении сегуната и реставрации Мейдзи, позора, когда

враждебный иноземный флот позволяет себе нагло войти в Токийский залив, наводя жерла

стволов на столицу и издеваясь над бессилием властей страны, не повторится больше никогда.

Но они пришли, несмотря на огромные затраты сил и средств, вложенные в

обустройство береговой обороны и постройку собственных боевых кораблей... Они пришли!

Темно-серые, почти черные. Хищные силуэты, дым из многочисленных труб, грохот сотен

орудий... Они пришли, сея разрушение и смерть. Пришли, безжалостные и неотвратимые, как

сама божественная кара. Как суровое воздаяние за дерзость и гордыню.

Черные корабли под Андреевскими флагами вошли в Токийский залив на рассвете того

рокового дня, когда совет Гэнро в присутствии Императора должен был обсудить смысл

дальнейшего ведения войны, в свете произошедшей всего несколько часов назад информации

о трагедии в Сасэбо, где русские быстроходные катера вооруженные минами Уайтхеда

причинили жестокие, и теперь уже окончательно невосполнимые потери Соединенному

флоту. Вернее бывшему Соединенному флоту…

Уже к трем часам пополудни, собравшимся на совет во дворце было известно, что

береговой обороны Токийского залива больше нет, а русская армия занимает полуостров

Миура. В горящем порту Йокосуки до последнего бойца еще сражаются моряки, остатки

гарнизонных частей, но против вооруженных до зубов, закаленных в сражениях царских

гвардейцев, чью численность лазутчики оценивают от сорока до пятидесяти с лишним тысяч