Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

как своего патологического врага, и мы абсолютно не намерены влезать в ваши внутренние

дела. Нам вместе нужно поскорее перевернуть эту печальную страницу совместной истории.

В конце концов, одно из главных составляющих искусства внешней политики – это умение

ПРАВИЛЬНО выбирать друзей. Разве не так?

Ито промолчал. Да, он читал газеты. И прекрасно отдавал себе отчет в том, что

описанный Рудневым членам японской делегации сценарий, вполне может быть русскими

осуществлен. А вся эта, безусловно инспирированная из Петербурга, газетная компания –

вполне подходящий предлог. В том же, что после русской высадки среди местных аборигенов

найдутся те, кто с пеной у рта будут доказывать журналистам как им плохо жилось до этого

под игом японцев, сомневаться не приходилось… Приподняв цилиндр, маркиз коротко

поклонился и ступил на верхнюю ступеньку трапа.

Но в этот момент Русин чуть придержал японского премьера за руку:

- Простите пожалуйста, Хиробуми-Сама, но я чуть не забыл озвучить Вам один весьма

конфиденциальный момент: новый премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин

просил меня приватно кланяться Вам, и пригласить на личную встречу – он в скором времени

собирается прибыть на Дальний Восток. После заключения мирного договора, конечно…

- Спасибо… Полагаю, что это действительно может быть весьма полезным. Спасибо!

Еще раз пожелав премьер-министру Японии доброго пути и удачи, Русин откозырял

следовавшим за ним с непроницаемыми лицами японским офицерам. После них по трапу

слегка пошатываясь спустился МИДовский чиновник, и в ту же минуту, когда он с помощью

фалрепных оказался, наконец, на палубе «Беспощадного», истребитель дал ход, окатив волной

кормовую часть подветренного борта «Варяга». Крейсер немного раскачало…

***

- Отвалил Римский-Корсаков?

- Так точно, Ваше превосходительство!

- Хорошо. Прикажите по флоту: ночью верхние вахты – полуторные. Смотреть в оба!

Сети ставить всем, кто не на ходу…

Итак, господа, теперь, как говорится, шар на их стороне. Ну и как, по вашему мнению,

паршивые из нас переговорщики, или завтра самураи пойдут на мировую? Какие будут

мнения? Что думает штаб флота?

- Давайте сначала, с Вашего позволения, Русина дождемся. Роль доброго следователя

сейчас играл он, да и наверняка переговорил с Ито о чем-то еще перед расставанием…

Что же до Ваших персональных способностей дипломата, Всеволод Федорович, то…

Ну, я даже не знаю… Как то уж слишком, по-моему…- Молас с задумчивым видом взял

театральную паузу, глядя куда-то вверх…

- Что «даже не знаю»? Крутить изволите, милостивый государь? В «немогузнайство»

играем? Что Вы там, на потолке, эдакого интересного увидели? - чувствуя подвох, взвился с

полоборота Руднев, - И что ТАКОГО было слишком!?

Вопрос его так и остался висеть в воздухе. Молас, продолжая изучать матовое стекло

плафона, с деланной серьезностью неторопливо собирался с мыслями для ответа. Общество

безмолвствовало… Но, очевидно, сдерживалось из последних сил… Чем разнутряло

Петровича еще больше. В конце концов, он и не выдержал первым.

- Что Вам не так?! Да, я настаивал на ста пятидесяти миллионах чистоганом! А чем они

круче турок, а? Те, между прочим, без объявления войны на нас не напали! А в Сан-Стефано

быстренько подписали сто сорок… Понимали, что нам до их столицы – один переход. А эти -

чем лучше? Да и «рояль нейви» за спиной их не наблюдается пока… И если бы не Русин с его

инструкциями по зачетам… Какие зачеты!? Сахалин – наш. Курилы – и так заберем, пусть

попробуют заартачится… Зачеты! В Питере, дают…

- Всеволод Федорович, ну, ведь в этом вопросе в Зимнем, наверное, все не раз взвесили.

Причем с учетом наших подробных донесений. И у турок, кстати, тоже был частичный зачет.

Кроме того…

- Знаю, знаю все, что скажете. Было согласовано заранее. Но мы ведь их разложили как в

первую брачную ночь! Куда им деваться то было…

Ух, как хотелось с косоглазых содрать по-полной! Чтоб на всю жизнь запомнили, как

нам «побудки» устраивать!

- И все-таки, Всеволод Федорович… Буква в дипломатии важна, спору нет, но форма…

А для японцев - тем более. Нужно было как-то… Ну, помягче, что ли. А Вы, простите…

- Да! Я им трижды объяснил сколько у меня двенадцатидюймовок… Справочно. Чтоб в

буквах и цифрах не путались! А то, может, с первого раза не дошло?

И их несогласие по поводу Цусимы на 50 лет порекомендовал в зад их мартышкин

сраный засунуть только потому, что нельзя же все вокруг да около! Торжище устроить нам

тут задумали господа азиаты! Или я не доходчиво им втолковал - не хотите по доброму, так

мы завтра поутру организуем непонятливым коллективное промывание мозгов и прогревание

организмов одновременно…

- И после всего этого… Неужто Вам не совестно Василия Александровича, добрейшего

и милейшего человека кровопивушкой называть, Всеволод Федорович? - из последних сил

пытаясь сохранить подобие бесстрастного выражения лица, негромко, с напускной укоризной,

проговорил Щербачев.

- Мне стыдно?!! С какого, простите, рожна мне должно быть стыдно? Да я…

На этом месте самооправдательную тираду покрасневшего от возмущения Петровича-

Руднева прервал взрыв безудержного, гомерического хохота. Ржали даже вестовые за дверью.

Даже часовой у кормового флага - световые люки в салоне и кают-компании были открыты…

Из книги вице-адмирала РИФ А.В. фон Плотто «Торпедой – Пли!», Изд-во

«Наутикус», СПб/Берлин, 1917 г..

Наши катера прошли больше половины пути до входа в Сасебский залив. Оставалось

миль шесть, или уже меньше. До этого кроме пары джонок под берегом и нескольких парусов

вдали, мы не увидели вокруг ничего подозрительного. Одна – двухмачтовая - стояла на якоре

и люди на ней не проявили к нам ни малейшего интереса. В бинокль было видно, что они

заняты каким-то своим делом, возможно приготовлением завтрака. Вторая мелькнула

севернее нас, между островами, явно направляясь в открытое море. Наконец нам стало уже

казаться, что так мы можем подойти к проходу и вовсе не обнаруженными.

Между тем предутренняя дымка быстро редела. Живописные берега островов слева от

нас, сложенные из старых, выветренных скальных пород, покрытые густой растительностью

были уже вполне видны. Они резко контрастировали с проплывающим справа возвышенным

побережьем Кюсю, где террасы, рисовые чеки и иные проявления сельскохозяйственной

деятельности были уже различимы даже без бинокля. Удивительное дело: мы пришли сюда

воевать, а по отрывочным фразам моряков, долетавшим до меня, я понял, что не я один,