Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

гросс-адмирал особо на эту тему не переживал. Знавший сию историю Петрович надоумил

Вадика… Николай во время встречи с Вильгельмом попросил дорогого кузена об одолжении:

возможности ознакомиться с суждениями выдающегося германского адмирала и созидателя

имперской морской мощи, правой «морской» руки Кайзера и проч., проч… Кузен Вилли был

польщен. Как, кстати, и не подавший вида автор. В результате рукопись была доставлена в

Зимний имперским фельдъегерем. К ней было приложено и согласие автора на право первой

публикации в России и краткое предисловие Кайзера. Чудеса, да и только!

Поговаривали, что именно в это время германский морской гений стал акционером

одного из крупнейших российских банков. Но, наверное, это простое совпадение. Возможно,

такое же, как и в отношении доктора Рудольфа Дизеля, который именно тогда не только

выгодно вложился в российские акции, но вскоре и сам перебрался в Санкт-Петербург, где

для него был построен небольшой, но уютный особняк на Сампсоньевском, по соседству с

домом небезызвестного Альфреда Нобеля. Созданной вскоре компании «Ноблесснер-Дизель-

Луцкой», выросшей впоследствии в одну из крупнейших промышленных госкорпораций

России - «НДЛ» (не путать с гнрманским «Норддойче Ллойдом»), еще предстояло вписать

немало ярких страниц в историю российской авиации и флота, особенно скоростного и

подводного, а так же минно-торпедного оружия...

***

С дождями и туманами прошел ноябрь. И вскоре стало ясно, что русское наступление на

Квантуне застопорилось. Японцы, творчески использовав опыт «михаиловской» обороны,

намертво «вгрызлись» в землю и скалы, согнав для рытья окопов несколько тысяч китайских

кули. С прибывавшими через Чемульпо подкреплениями, пулеметами и артиллерией, генерал

Ноги смог стабилизировать ситуацию, не дав сбросить себя с Цзиньчжоуских высот.

После двух за день безуспешных попыток сбить японцев с позиций, Михаил просто

сказал Балку: «Василий, все. Похоже, или мы выдохлись, или Ноги разобрался, что к чему.

Только малой кровью мы их дальше уже не отбросим. Нужно еще минимум батарей пять 120-

миллиметровых гаубиц»… «Факт, сам вижу, - отозвался Балк, - но этого стоило ожидать.

Наши бойцы все наперечет. А его транспортная коммуникация пока что не нарушена.

От своих «Банзай-атак» самураи отказались. По понятным причинам. И начали

целенаправленно копить силы. Для чего? Сам догадайся. Вывод: нам надо сделать две вещи.

Во-первых, обустроить линию фронта, окопаться, возвести укрытия и защищенные огневые

точки, одним словом, переходить к долговременной позиционной обороне, хотя мне лично

это как серпом по одному месту. Ну, да опыт кое-какой и тут имеется. Теперь, во-вторых.

Вам, товарищ Великий, нужно срочно рвать в Артур, дабы Макаров с Чухниным и Рудневым

в своих страстях по генеральной баталии с Того не упустили главного – разрушения японской

системы снабжения. Понимать-то они это понимают, но флот сколотить за три-четыре недели

задачка та еще. А у нас, пока эта «чемульпинско-пусанская» служба доставки работает,

каждый транспорт привозит нам новый геморрой...»

Когда через день на военном совете Великий князь Михаил жестко заявил, что на

бессмысленную бойню под пулеметы и на заграждения перед окопами бросать не позволит не

только гвардейцев, но и солдат и казаков частей крепостного подчинения, алармистские

аргументы горячих голов из крепостного начальства сошли на нет. Тем более, что сами они

персонального участия в отбитии японцев от Артура не принимали.

Щербачев, Брусилов и Смирнов высказались в том духе, что положение вынуждено

стабилизировалось. На прорыв обороны и последующее решительное наступление сил, а

главное – боеприпасов для полевой артиллерии, было явно недостаточно. Поэтому русские

войска так же начали окапываться и возводить полевые укрепления, тем более, что

неугомонный Василий Балк, проявил просто выдающиеся талнты на ниве «дерново-

земляной» фортификации с перекрывающими друг друга огневыми секторами. Начиналась та

самая окопная война, которую в «карпышевском» мире породила Первая мировая…

Предложение Белого и Рейса о немедленном формировании ударного полка морской

пехоты из добровольцев от флотских экипажей, встретило резкую отповедь Макарова,

заявившего, что перед генеральным сражением с Того из состава экипажей судов первой

линии он не отдаст на сухопутье ни одного человека. Хотя сама идея создания специального

корпуса морской пехоты, соответствующим образом обученного и экипированного, ему

представлялась более чем злободневной.

Оговоренный с флотом лимит снарядов больших калибров для работы по суше был уже

существенно превышен, так что отказ флотского начальства от новой массированной

бомбардировки японских позиций никого не удивил. И хотя следующая партия снарядов для

флота и армии была на подходе - три зафрахтованных для ее доставки к Индокитаю, а если

обстановка позволит, то и к Шанхаю, быстроходных германских парохода уже миновали

Красное море, впереди еще была перегрузка на наши суда и проводка с конвоем в Артур. А

морякам приходилось готовиться к генеральному сражению, которое желательно навязать

Соединенному флоту в ближайшие недели, а не когда-нибудь потом. Нужно было успеть

воспользоваться серьезным преимуществом, которое имели над Того наши морские силы.

Срок для этого был отпущен небольшой – три, максимум четыре месяца – пока не пришли и

не вступили в строй два «лондона» с прицепом из «индейцев».

Но армейцы добилась-таки от моряков твердого заверения в скором решении проблемы

разрыва линий снабжения японцев через порты Кореи.

К сожалению, войска в Маньчжурии тоже пока не радовали решительными успехами,

хотя сквозная работа Транссиба уже сказывалась – прибывали новые подготовленные части из

западных округов, кавалерия, артиллеристы, а так же новое секретное оружие – минометы с

обученными расчетами. Но поливавшие почти месяц с редкими перерывами дожди, были

весьма эффективным тормозом боевых действий. Как высказался на совете Брусилов, «сидим

мы с японцами как собаки на заборе». И действительно: в ходе войны сложилось то состояние

неустойчивого равновесия, когда любой очевидный частный успех или наоборот, неудача

одной из сторон, могли привести к всеобъемлющим лавинообразным последствиям.

Понимали это и в Петербурге. Понимали и в Токио.

Японцы свой «англо-латиноамериканский» ход на море уже сделали, так что вскоре

Того должен был получить второй шанс. Пока же он явно не собирался атаковать русский