Николь Рейш - Мое пепельное счастье (Книга 2)

Чувство вины просто не дает мне покоя. Я виноват в аварии, и я готов на все лишь бы искупить свою вину. Но я бессилен.

Вот он: вечно бодрый, уверенный, красивый, молодой мужчина. Его волосы едва тронуты сединой, а на лице почти нет морщин. От его уверенности и жизнерадостности не осталось и следа.

Голова отца перебинтована, из приоткрытого рта торчит прозрачная трубка, через которую в его легкие поступает кислород. Губы полопались и теперь шелушатся. На мониторе, справа от койки, подрагивает размеренное сердцебиение.

Вот уже полгода я жду, что он очнется – но этого не происходит.

Входная дверь тихонько скрипнула и приоткрылась. В палату вошла светловолосая женщина в темно-синем платье. Ее бледные руки сжимали дюжину кремово-розовых калл. Она всегда их приносит, говорит, что папа их очень любил. Я даже этого не знал. Какой же дерьмовый сын из меня был…

- Эдисон, - я оставил легкий поцелуй на ее напудренной щеке. – Я думал ты приедешь завтра…

Забирая из ее рук букет, и я принялся искать вазу. Медсестра каждый раз ставит ее в разные места, словно прячет от нас. До чего же вредная женщина.

- А где Мия?

- Я приехала одна, – кратко ответила Эдисон. Ее голос был тих и мягок, впрочем, как и всегда. Она поманила меня к койке, которая служила мне кроватью, и пригласила присесть.

У меня засосало под ложечкой.

- На самом деле Доктор Де Фин пригласила меня.

- Эдисон, я прошу тебя, - резко ответил я, вскакивая на ноги. Этот разговор всегда выводил меня из себя. – Я даже слышать об этом не хочу.

- Марк! - Эдисон повысила голос. Под ее большими голубыми глазами образовались темные круги. За то время, что папа находится в коме, женщина постарела лет на десять. Как же я раньше этого не заметил? – Я просто прошу тебя выслушать меня. Просто послушай, о большем я и просить не смею.

- Эдисон…

- Марк! – Закричала женщина, тем самым удивив меня. Никогда прежде я не видел ее такой. – Кайл мертв. Его мозг мертв. Он не вернется. Я понимаю, что ты не хочешь это принимать. И мне тоже хочется верить в другой конец, но его нет.

Я взрываюсь.

- Эдисон, не будь глупа! – Женщина вздрагивает, ее глаза наполнились слезами. – Посмотри на него, - я указал на отца, лежащего на койке в ворохе проводов. – Он здесь, его сердце бьется, а легкие дышат.

- Марк, мозг твоего отца мертв. Жизнь в его теле поддерживают аппараты.

- Я не верю в это, – я тряс головой, словно отгоняя наваждение. – Это не может быть правдой.

- Мы должны отпустить его, - после недолгого молчания, произнесла Эдисон. - Ангелам место на небе.

Я не могу произнести ни слова. Словно у меня пропал дар речи. Все, что я мог делать – это стоять столбом и смотреть в пустоту, сжимая до боли кулаками.

- Он бы хотел этого, - Снова начала Эдисон.

- Ты не можешь знать этого. - Резко ответил я.

- Но я знаю, - Эдисон вставала с кушетки и подошла ко мне. – По ту сторону смерти кое-кто уже слишком долго его ждет.

Женщина расстегнула свою маленькую, черную сумочку и достала из нее старую, потрёпанную временем фотографию и протянула ее мне.

Отец (таким я впервые его увидел: молодым и переполненным светом) обнимает милую блондинку, которая очень похожа на Эдисон в молодости. Отец улыбается, но глаза переполнены грустью. На обратной стороне фотографии, его почерком написано:

«За день до того, как моя жизнь разлетелась вдребезги».

Я непонимающе уставился на фотографию:

- Кто это девушка? – Тихо спросил я. – Это на ее могиле мы были в тот день?

- Да, Марк, – вытирая слезы, подтвердила крёстная. – В тот день, Кайл навещал именно ее могилу.

У меня не нашлось слов. Еще несколько минут я устало всматривался в фотографию, мечтая еще хотя бы раз увидеть улыбку отца, услышать его голос, смех.

- Отпусти его домой, Марк, – нежно проговорила Эдисон.

- Но его дом здесь, – озадачено пробормотал я, сомневаясь в своей правоте.

Эдисон отрицательно покачала головой:

- Его дом рядом с ней.

- Я не знаю, хватит ли у меня сил отпустить его.

- Отец воспитал тебя сильным и храбрым. Это твой шанс доказать ему это.

Я сам не верил в то, что собирался сделать.

- Хорошо.

- Хорошо? – Удивленно переспросила Эдисон. – Я нерешительно кивнул в ответ.

От ее лица отхлынули все краски. Пройдя вглубь комнаты, Эдисон нажала на кнопку вызова и через минуту, тяжелым шагом, в комнату вошла Доктор Де Фин.

- Вы готовы? - Мягким голосом спросила она, переводя свой взгляд с меня на крёстную. Мы лишь кивнули в ответ. – Хорошо. Сейчас я отключу систему жизнеобеспечения, и Ваш отец будет дышать самостоятельно.

- И что будет потом? – Полным ужаса голосом спросил я.

- Либо Мистер Купер будет справляться самостоятельно, либо… - Она замолчала, и я продолжил вместо нее:

- Умрет.

- Марк, мне жаль, – и ее голос, в самом деле, был пропитан сожалением. – Но вероятнее всего, сердце Вашего отца вскоре перестанет биться. Будьте к этому готовы.

Эдисон сжала мою руку, под звук затихающей аппаратуры.

Воздух перестал поддаваться в его организм. Оглушающую тишину разбавлял стук сердца. Я стоял и мысленно считал удары: Один, два, три, четыре…

Он дышит, его сердце бьется. Он сможет, он выкарабкается.

- Его давление падает, – я услышал голос доктора и перевел на нее взгляд.

- Что это значит? – Опустив глаза, она молчала. Да и вряд ли тут нужны слова.

Из моих глаз брызнули слезы, упав на грудь отца, я вцепился в его больничный халат.

- Нет. Отец, нет! Ты не можешь оставить меня, - рыдания сотрясали мое тело. Дыхание перехватило. – Папа, пожалуйста…

Один удар.

Второй.

Третий.

А затем меня ранил оглушающий, ровный писк.

Ударов больше не было.

- Время смерти: 11-42.

Глава 5

ЭДИСОН

- Ну, здравствуй мама, - зябко укутавшись в теплое пальто, под которое все равно пробирается холодный октябрьский воздух, я нагнулась и смахнула со старой могилки пригоршню сухих листьев. - Даже не знаю, плохо или хорошо, что тебя сегодня нет с нами.

Сегодня похороны Кайла, я взяла их подготовку на себя, Марк бы этого не вынес. Он бы не справился. Мне больно смотреть на то, как он убивает себя день за днем. Вина сидит глубоко внутри него и словно тысячи червей - поедает заживо.

За эти полгода Марк сильно исхудал и изменился, повзрослел, словно встретился со смертью лицом к лицу. Хотя, по сути, так оно и было.

Я корю себя за то, что не настояла на отключении аппаратов гораздо раньше. Расставаться с Кайлом больно, но еще больнее наблюдать, как близкий тебе человек разрушает себя собственными руками. Все знали, что Кайл не очнется, но не переставали надеяться до его последнего вздоха.

И вот сейчас я здесь. Стою около могилы матери, по одну сторону которой похоронен мой отец, по другую будет похоронен Кайл. Многие бы осудили меня за такой поступок, похоронить возлюбленного матери рядом с ее мужем. Но, а как иначе? Мы одна семья.