Алла Щедрина - Эмигрант

С точки зрения обитателя местного болотца – то бишь Лотты – план тоже был не так уж плох. За небольшим исключением – Лотта понятия не имела о законах, царящих в колдовской среде. Но он‑то по этим законам жил!

– Почему вы так уверены, что мальчику подойдет такой отец, как я? Вы совсем меня не знаете. Я не говорю о практической стороне дела – тут ситуация идеальна, я понимаю.

– Как вы можете не подойти? – удивилась королева, – Ведь ваше отцовство будет чистой формальностью.

– Так. – Колдун помассировал пальцами виски. Голова раскалывалась, а сейчас еще придется объяснять элементарные вещи этой… аристократке. Он усилием воли подавил раздражение и невольно заговорил тише, а Лотта машинально подалась вперед. – А теперь послушайте меня, пожалуйста. Если я соглашаюсь усыновить ребенка, то я это делаю – реально. И по всем правилам. Во‑первых, у магов есть определенный ритуал, который связывает детей и родителей. Эта связь работает до совершеннолетия ребенка, позволяет его легче контролировать и обеспечивает ребенку большую безопасность. Во‑вторых, я буду принимать в воспитании своего сына самое активное участие. Нянь и преподавателей подбирать тоже буду лично я. С учетом ваших требований, но мое слово будет решающим. Естественно, оплачивать их я тоже буду сам – ни о каких возмещениях речи идти не может. Ну, об оформлении всех документов я позабочусь. И последнее – надеюсь, что с изменением политической ситуации никаких попыток отобрать у меня ребенка не будет – все равно я его ни под каким видом уже не отдам. Думайте.

Лотта как‑то странно передернулась и, быстро кивнув, вышла.

Жорот только‑только начал приходить в себя – унял головную боль, сделал пару утренних упражнений, – как в комнату ворвался Кецетин. Именно ворвался – без предупреждения – и прямо с порога ехидно поинтересовался:

– Что ты сотворил на этот раз?

– Ты о чем?

– Лотта потребовала, чтобы я взял с тебя «кровавую клятву». Я из кожи вон вылез, уверяя ее, что контракт является достаточной гарантией твоей преданности. Но она так и не поверила.

– Что еще за клятва?

– Так, мелочь моего изобретения. Собственно, от тебя требуется только капнуть немного крови на артефакт и повторить текст, который тебе дадут. Ну там, заверения в том, что ты не предатель.

– А если предатель?

– Кровь на артефакте поменяет цвет.

– И все?

– Для королевского правосудия – более чем достаточно.

– Это действующее заклинание или иллюзия?

– Действующее. А что, есть что скрывать? – ехидно прищурился Кецетин.

– А что, есть люди, которым скрывать нечего? – в том же тоне отозвался Жорот.

– Ладно, ладно… Свои тайны оставь при себе, расскажи мне только, чем ты так Лотту достал? Мне тоже хочется.

– Да я сам не знаю.

– Но догадываешься?

– Мало ли… Когда клятва?

– Ну… Ты себя очень плохо чувствуешь?

– Ясно. Должна быть вчера?

– Что‑то вроде.

Жорот, вздохнув, выполз из кресла.

В центре небольшой комнаты находился круглый алтарь из белого камня диаметром около двух ладоней. На алтаре лежал обоюдоострый кинжал. Рядом стояла Лотта, держа в руке бумагу.

Жорот, подойдя к алтарю, вынул у королевы из рук лист и быстро пробежал глазами. Чего‑то подобного колдун и ожидал, хотя не в столь дурацкой форме. Взяв с алтаря нож, колдун разрезал предплечье и подержал руку над белой поверхностью – кровь закапала вниз, растекаясь неправильными пятнами.

– Хватит, – буркнул сзади Кецетин.

Жорот пожал плечами и усилием воли стянул ранку. Невыразительно прочел:

– Клянусь, что я не имею никакого отношения к смерти Дины ни прямо ни косвенно. Клянусь, что не желаю зла ее ребенку и обещаю воспитывать его, как воспитывал бы собственного сына.

Смяв лист в комок, колдун оставил его на раскрытой ладони и, под его взглядом бумага загорелась. Стряхивая пепел, Жорот уточнил:

– Я так понимаю, вы согласились на мои условия относительно усыновления.

Лотта, отведя взгляд от пятен на алтаре, кивнула. Кецетин выразительно буркнул сзади что‑то вроде «оп‑с», но этим дело и ограничилось.

– Тогда, будьте добры, как можно скорее передать мне сына. Кстати, как его зовут?

– Ивин. Ив.

– Хорошо. Когда я смогу его увидеть?

– Он сейчас со своей няней… Надеюсь, вы не будете ее сразу увольнять? Ив только‑только к ней привык и…

– Во‑первых, я должен с ней поговорить. Во‑вторых, мальчику нужно привыкнуть прежде всего ко мне, поэтому те два‑три дня отдыха, которые у меня есть, Ив должен провести со мной – без нянь и служанок.

– Но вы… просто не справитесь с ребенком, вы сами еле ходите!

– Справлюсь.

– И это надо как‑то объяснить… Я имею ввиду – двору… – Лотта явно не ожидала такого напора.

– Абсолютно лишнее, – твердо сказал Жорот. – Это мои личные, семейные проблемы никакого отношения к работе не имеющие. Вряд ли кого‑нибудь при дворе может заинтересовать ребенок колдуна.

Лотта поколебалась и неохотно кивнула:

– Хорошо.

Прошло больше месяца. События Зимнепраздника потихоньку стирались из памяти. Жорот сопровождал юную королеву и ее расширившуюся свиту – у Селены появились две новые фрейлины – почти постоянно. Большой необходимости в этом не было – сеть, которую контролировал колдун, работала исправно, в случае непредвиденной ситуации он мог оказаться на месте в считанные секунды – по дворцу была активирована система порталов, исключительно для пользования членами королевской семьи и придворными магами. Но Жорот по восемь‑десять часов проводил в обществе ее величества – он знакомился с аристократическим обществом «вживую», с интересом наблюдая за местными интригами. Оставшееся от работы время он возился с Ивином, и только когда мальчик ложился спать, Жорот выбирался в лабораторию или просто работал в кабинете, занимаясь теоретическими расчетами и чутко прислушиваясь к ребенку в соседней детской. Работал он, конечно, не каждую ночь, потому что временами должен был высыпаться.

В одну из рабочих ночей в лабораторию зашел Кецетин. С интересом наблюдая за действиями Жорота, маг уточнил:

– А Ив с кем?

– С няней, – отозвался тот, не прекращая вплетать заклинание в золотую цепочку‑браслет.

– Угу, – буркнул Кецетин и замолчал.

Наконец колдун отложил украшение в сторону.

– Что ты туда запрятал?

– Определитель ядов, детектор лжи и сигнал на явную опасность, защита против потери и воровства.

– И когда взорвется?

– Почему он должен взорваться?

– Больше одного, максимум – двух заклинаний на столь небольшом предмете приводят к напряжению полей…

Жорот насмешливо фыркнул.

– Твое утверждение минимум пятьсот лет как устарело. Мне еще в школе преподавали правила наложения заклинаний на небольшие предметы. На такой браслет без риска ляжет до семи заклинаний. Если очень постараться, то до десяти.