Алла Щедрина - Эмигрант

– Все, я понял. А читать любишь?

– А что читать‑то? – мрачно спросил Лотто, – в приютском хранилище едва пятую часть книг разрешают брать…

– Почему ты так решил?

– Каталог же общий… Я ради интереса и подсчитал, что из пяти выбранных книг мне только одну дают.

– Мервин сказал, ты любишь возиться с детьми?

Мальчик неожиданно улыбнулся. Застенчиво сказал:

– Они… очень интересные. Разные.

Третья девочка, Олли, была худая и какая‑то зажатая. Села, сложив руки на коленях – видимо, их приучали к этой позе – только тело не расслаблено, а напряжено, губы сжаты, глаза настороженные и смотрят в пол. На вопрос, помнит ли она родителей, Олли кивнула. Тихо сказала:

– Мама умерла, когда мне исполнилось девять. И меня отправили сюда.

Училась она на «хорошо» и «отлично», только по поведению было «плохо».

– Почему?

– За систематические нарушения, – отозвалась она заученной фразой.

– Какие именно?

– Спросите у Мервина.

Колдун сжал губы, чтобы скрыть улыбку. Ответ был на грани грубости, Олли, в отличие от предыдущих подростков, не собиралась откровенничать с незнакомцем, даже ради возможности получения хорошей работы.

– Чем ты любишь заниматься в свободное время?

– Рисовать. Читать, – не поднимая головы, тихо ответила девочка.

– Какую книгу ты сейчас читаешь?

– Баллады северных провинций.

– Романтические баллады?

– Нет, это сборник героического эпоса.

– И что тебе в нем нравится?

– Язык очень интересный, архаичный. Большая часть сюжетов заимствована из соседних провинций, но четыре или пять историй я больше нигде не встречала, и очень любопытно наблюдать, как изменялись баллады со временем.

– Ты покажешь мне свои рисунки?

– Они у преподавателя Риггла. – безучастно отозвалась девочка.

– Это преподаватель рисования?

– У нас нет такого предмета. Риггл преподает кройку и шитье и ведет художественный класс.

– Хорошо. Если я зайду к Ригглу, мне можно будет взглянуть на них?

Олли впервые подняла голову, взглянула в лицо колдуну и кивнула.

– Да.

Вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежал Ивин, тащивший за собой Тину.

– Папа! – мальчик бросил руку женщины и вскарабкался к Жороту на колени.

– Извините, что мы помешали, но Ив проснулся и потребовал вас, – с немного виноватым видом сказала Тина.

– Это вы извините, что я оставил его вам так надолго… Благодарю, Олли. Позови, пожалуйста, последнюю девочку.

Ивин, тем временем, соскочил с коленей и побежал обследовать комнату. Это заняло у него не больше полуминуты, после чего ребенок решительно кинулся к Жороту, и, схватив его за руку, потянул к выходу.

Колдун взглянул на Тину, та только руками развела.

В это время в двери появилась следующая девочка – полненькая крепышка с темно‑коричневыми волосами, заплетенными в косу.

– Здравствуй. Как тебя зовут? – спросил колдун, беря Ивина на руки. Но мальчик не собирался сидеть спокойно, он тут же принялся вырываться, требуя, чтобы его спустили на землю.

– Мира, – отозвалась девочка.

– Мира, а Олли далеко ушла?

– Думаю, нет.

– Позови ее, пожалуйста, – когда за Мирой захлопнулась дверь, Жорот повернулся к Тине.

– Присмотрите за ними обоими, хорошо?

– Да, конечно.

Мира вернулась с Олли и колдун спросил:

– Олли, ты не могла бы приглядеть за Ивином, пока я буду говорить с Мирой?

Олли кивнула. Присев около мальчика, она внимательно посмотрела ему в лицо.

– Здравствуй.

Ивин настороженно кивнул.

– Познакомимся? Как тебя зовут?

– Ив.

– А меня Олли. Хочешь, я тебе покажу зайчика?

Глаза у ребенка загорелись:

– Настоящего?

– Конечно. С длинными‑длинными ушками.

– Идем, – топая к выходу, Ивин придирчиво уточнял, можно ли будет погладить зайчика, или на него можно только смотреть, как на тигренка, которого показывал ему папа.

– Садись, пожалуйста.

Мира села в той же позе, что и обе ее предшественницы, бойко и уверенно отвечала на вопросы. Училась она на «хорошо» и «удовлетворительно», в свободное время любила возиться с малышами. На вопрос, чем она с ними занимается, Мира удивленно пожала плечами:

– В игры разные играем. В дочки‑матери, колечки, прятки, да мало ли… Я, конечно, не играю, а слежу, чтобы все было в порядке. Они же постоянно норовят поссориться и передраться, – Мира извиняюще улыбнулась.

– А читать ты любишь?

– Я часто читаю малышам перед сном – мне воспитатели доверяют.

– А сама что‑нибудь читаешь?

– Нет. Не интересно, – честно отозвалась она.

– Благодарю… Как я могу увидеть Мервина?

– Подождите немного, я его найду и позову, – девочка вприпрыжку выбежала из комнаты.

– Что скажете? – воспитатель вошел бесшумно, или Жорот слишком задумался.

– Мне хотелось бы задать вам еще пару вопросов. У вас есть время?

– Да.

– Пожалуйста, просветите меня относительно правил приема на работу ваших воспитанников.

– Подписывается стандартный контракт, по которому вы берете на себя обязательства обеспечить подростку рабочее место, жилье, еду и содержание не ниже официально прожиточного. Один выходной в десять дней с правом навещать интернат. До наступления совершеннолетия подростка вы считаетесь его официальным опекуном, но в случае возникновения спорных ситуаций контракт и опекунство могут быть расторгнуты.

– Что за «спорные ситуации»?

– Если детей плохо кормят, заставляют работать больше двенадцати часов, сексуальные домогательства, просто плохие условия проживания… Да мало ли.

– Ну, с этим проблем не будет… Опекунство – это обязательное условие ваших контрактов?

– Конечно. По закону несовершеннолетние могут находиться либо под опекунством государства, либо частного лица…

– Ясно.

– Простите, а что вас не устраивает?

Колдун вздохнул:

– Меня устраивает все. А вот вас… Что здесь понимается под термином «опекунство»?

– То же, что и везде, – пожал плечами Мервин. – Юридическую ответственность за подростка до его совершеннолетия.

– У меня на родине термин «опекунство» подразумевает, кроме всего прочего, создание определенного вида магической связи между опекуном и опекаемым.

– В смысле? Зачем?

– Эта связь помогает контролировать подопечного. Например, между мной и Ивином тоже существует такая связь. Только гораздо более полная, так как Ивин – мой сын. В случае опекунства магическая связь создается с более узким спектром контроля, в случае связи со слугами – это тоже практикуется – контроль еще более узок.

– Я не совсем понимаю… Но, в любом случае, подобными вопросами занимается господин Рал. Он должен быть еще в школе.

Рал оказался в школьном дворе, он разговаривал с пожилой, худой женщиной. Он пожал руку Мервину и повернулся к Жороту: