Баранов Данилович - Скиталец Начало пути

Данька не заходил в музей пару месяцев. Пытался отметить, изменения. Кажется, ни каких. Столы стоят друг против друга. За спиной каждого стеллажи с книгами, альбомами и экспонатами. Тусклое окно цокольного этажа, через которое виден асфальт, кусочек зелени и ноги прохожих. Света жалкой люстры, что висит под потолком, не хватает. На столах стоят лампы. У сотрудника музея должно быть хорошее зрение и отличная память. Рассмотреть и точно определить детали произведений не просто.

Мария Петровна выложила на стол шаль:

- Посмотрите, настоящая это работа или нет? - Мария Петровна старалась не показывать волнения. От ответа на простой вопрос зависела жизнь.

- Так, так, - Аркадий Аркадьевич подсел рядом и осмотрел шаль. Достал увеличительное стекло, разглядывал каждую ниточку. Отчего-то понял. Как много значит это заключение для Марии. Хотел знать, каких слов ждут от него. Да все рано, не мог покривить душой. И был бы Платон ему другом, от правды не отступил.

- Полной уверенности нет, - голосом мудрого наставника ответил он, - но вероятность процентов восемьдесят, настоящая. Хорошо бы лабораторно исследовать. Но у нас, сами знаете, здесь нет лаборатории. Сомнения вызывает отличное состояние вещи. По признакам, век семнадцатый - восемнадцатый, а сделана, словно вчера. В остальном, настоящая. Об этом говорит не только орнамент, но и ткань, ее структура, способ прядения нити. Испания.

Приговор произнесен. Мария не могла спорить с правдой. Была достаточно разумной для этого. Принять неизбежное, испить его горечь. Плечи поникли под грузом свершившегося. Хватило сил на улыбку. В ней печаль и бессилие. И стойкость.

- И еще, Аркадий Аркадьевич, - Мария достала подарки сына. - Посмотрите вот на этот браслет.

- Интересно, очень интересно, - Аркадий Аркадьевич крутил перед собой серебряный браслет. - Смотрите, характерные детали. Эта, еще эта. Не скажу, что дело рук известного мастера. Период примерно тот же, что у шали. Думаю, мастер средний. Не выдающийся. Крестик? Сразу скажу, эта вещь достойна внимания. Совсем другое дело. Работа художника, талантливого мастера. Не будет ошибкой сказать, в единственном экземпляре мастер делал. Посмотрите, с той стороны клеймо мастера. Хорошая вещь.

Данька вытащил коробочку с монетами и камнями. Еще один сувенир.

- Монеты и камни... Вы, что Мария Петровна, клад нашли? - Аркадий не скрывал удивления.

- Нет, - вмешался Данька, - это я. Шаль и браслет на рынке купил, на Тортуге.

- А где у нас такой рынок? - Аркадий Аркадьевич виновато улыбнулся, - отстал от жизни. Это где новый торговый центр, туда восемнадцатый автобус ходит? Его недавно открыли. Так его Тортугой прозвали?

- Нет, Аркадий Аркадьевич, - Даня сказал раздраженно. Вовсе не из-за того, что дядя Аркадий не знает торговые центы города, а хотел защитить свой остров. - Тортуга - это остров на Карибском море.

- Даня, и когда ты успел слетать на Тортугу? - Рассмеялся Аркадий.

- Я там каждую ночь бываю. Засыпаю здесь, а просыпаюсь на Тортуге. На своем корабле, на паруснике "Скиталец". Корабль пиратов. Я юнга. Там засыпаю, появляюсь здесь. Вот там, на рынке я и купил. Мы захватили испанский корабль. Капитан Свен дал мне мою долю добычи, как юнге. Ты, говорит, наравне со всеми работаешь. Я не хуже любого настоящего матроса справляюсь, - хотелось не много похвалиться. - Получи. У них зарплата такая. Я маме и купил подарки. С первой зарплаты.

Подарок с первой зарплаты не только признание заслуг родителей, но и символ начала самостоятельной жизни. Ты рано повзрослел, мальчишка.

- Это, что, правда? - И Аркадий Аркадьевич перевел взгляд на Марию Петровну.

- Да. К несчастью, да. Он там один среди бандитов, разбойников. Они людей убивают и трупы... трупы за борт выкидывают.

Это действие, по ее мнению, более другого рассказывает о тех, кто рядом с ее ребенком.

- Мама, я говорил, - и как они не понимают самых простых вещей. Сухопутные черепахи. - Мы взяли трофейный корабль. Не тащить же с кораблем и покойников. Ты хочешь, что бы эпидемия на корабле началась. Что б мы все, и я, болезнь инфекционную схватили. Лихорадку? Тиф? Чуму? Свинку?

Даня перечислял все страшные болезни, которые мог припомнить.

- Пираты - ярые борцы за чистоту. На торговых судах так не следят за чистотой, как на "Скитальце". Эпидемия страшнее пушек испанских галеонов.

О торговых судах Даня присочинил. Но палубу "Скитальца" драил не раз. Тут за чистоту был в ответе. Мог ответить под присягой.

- Вот это да. - Произнес Аркадий Аркадьевич. Он не верил в чертовщину, но в юности читал фантастику. Он то же был мальчишкой. Такой поворот событий хоть и не укладывался в представление о нормальной жизни, но не противоречил незыблемым законам мальчишеской фантазии. Принять неведомую реальность он мог.

- А может, нам с Даней, - спрашивала мать, - к врачу сходить? Пусть посмотрит, пропишет таблетки. Может уколы? Витамины?

Многие болезни, верила она, от нехватки витаминов.

- Что б он туда-сюда не перемещался. - Мария словно извинялась за шалости сына.

Аркадий Аркадьевич подумал. Он верил в силу медицины, но и сомневался. Историк по образованию знал, как пугает людей все новое. Они совершают преступления в страхе перед непонятным, новым.

- Мария Петровна, я не думаю, что вам следует идти к врачу. Голубушка, посудите сами, придете вы к врачу, расскажите все, как есть. Запрут Даньку в сумасшедший дом. Покажите коллекцию с Тортуги. Чудесно. Все поймут, вы говорите правду. Люди боятся огласки. Придут люди в черном, дело-то государственное. И его в исследовательский центр определят. Опыты над ним будут ставить, как над кроликом, и все ради науки. Все ради познания. И если вернется к вам ваш сын, то в виде овоща. Вы этого хотите?

- Нет, Аркадий Аркадьевич. Я этого не хочу, - испугалась мать. Память поколений. Она еще долго будет подъезжать ночами к подъездам домов в черном воронке. Сына она не отдаст никому.

- Тогда уберите это. Поезжайте доимой и спрячьте. Никому не показывайте. Я тоже буду молчать.

- А как же быть с Даней, с этими его иными мирами, Аркадий Аркадьевич? - Мария развела руками, как всякая женщина ждала, что мужчина найдет выход в опасной ситуации.

- Такое бывает. Появляется у ребенка, у подростка какие-то способности. А потом сами собой проходят. Это подростковое. Как свинка. Как прыщи или фурункулы. Этим надо в детстве переболеть. Обыкновенная ветрянка, корь. Переболеет и пройдет.

Мария Петровна была склонна с этим согласиться. Все равно, другого иного решения не было.

Карибское море плещет за бортом. Небо, как песня о воле. После завтрака Данька унес посуду на камбуз. И обнаружил, что Филипп, корабельный кок, собирается сегодня готовить рыбу. Хорошую рыбу Даня любил. Мать отлично запекала скумбрию. Он любил ту часть, где нет брюшных ребер, и мать всегда отдавала ее Дане. На рынке он выдел продают огромных рыбин. Только из головы такой рыбины можно такую уху сварить! Крупные тушки рыбы лежали сегодня на столе, на камбузе. Тут же пряности. Они волшебно пахли. Как тут остаться в стороне? Но этот скупердяй, Филипп, подсунет ему что ни будь похуже. Тут без хитрости не обойтись.