Алексей Вязовский - Император из будущего: эпоха завоеваний

- Хакуни, ты помнишь историю учителя дзена Нан-ина? - начал разговор Иттэцу - К нему пришел буддийский бонза и захотел узнать про дзен. Тот встретил гостя, провел его в дом и предложил чаю. Нан-инналил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше. Бонза следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!" Так же, как эта чашка,- сказал Нан-ин,- Вы полны ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?" Не пришла ли нам пора опустошить чашу твоей памяти?

Иттэцу встал и вырвал кляп изо рта Хакуни.

- Яйца или глаза? - спросил, откашлявшись, пленник

- Ты, конечно, относишься к типу яйца - улыбнулся Иттэцу - Слепоты нас учили не бояться, а вот твоя женолюбивость широко известна Я смотрю, ты не теряешь силы духа. Это хорошо, так даже интереснее будет.

- Мою силу духа поддерживает надежда на то, что очень скоро ты последуешь вслед за мной. Сколько у тебя осталось верных людей на всех островах? Меньше сотни! Люди Гэмбана открыто следят за всеми нашими убежищами. Выгляди в окно Иттэцу! Напротив входа в башню поставили Гатлинг. Улица перекрыта баррикадами, всюду самураи. Хандзо ты потерял, микадо ты упустил. Нападение на верфь и заводы - ничего не решит. Люди Сатоми отстроят все заново. Ты неудачник Иттэцу. Последний патриарх синоби - Хакуни плюнул в Иттэцу, но не попал

- И поэтому ты решил продать нас? - усмехнулся патриарх

- Не продать - спасти! Еще не поздно договориться с кэнреем и бакуфу, спасти людей, а главное учителей нашего искусства. Ты же в своем ослеплении и гордыне не видишь, куда завел людей в черном. Мы стоим над пропастью! Одумайся Иттэцу. Неужели история с твоей внучкой ничему тебя не научила?

- Замолчи предатель! - патриарх не выдержал и ударил Хакуни - Не тебе судить меня за смерть Саюки

- Тебя боги осудят. Ты своими руками прервал свой род, уничтожил школу куноити - женщин-ниндзя. Столько, сколько ты принес вреда - ни один дайме или сёгун тебя за следующие сто лет не переплюнут!

- Все, пора заканчивать этот бессмысленный разговор. Вон уже палачи несут раскаленное железо. Начнем с...ААА!

Иттэцу закричал от боли и попытался повернуться, но двое полураздетых мужчин уже держали его за руки, а третий бил ножом в спину. Даже в этой ситуации Единая Сталь умудрился сбросить руки палачей, перекатиться в сторону, но подняться ему же не дали. Под демонический хохот Хакуни, синоби навалились на Иттэцу и продолжили колоть его ножами.

- Глупец - закричал Хакуни агонизирующему патриарху - Хоть ты и проколол тюремным гэнинам ушные перепонки, но я еще год назад научил их читать по губам. Желаю тебе попасть в ад!

Глава 22

Лучше один день на этом свете,

чем тысяча на том. Яп.пословица

На следующий день пира не было, а были похороны. Хоронили убитых самураев и Хосе Ксавьера. Оми-сан распорядился устроить погребение по высшему разряду. Сначала пара священников из соседней деревушки во главе с Акиямой провели ритуал очищения тел от злых духов. Зажгли благовония, рассыпали рис и соль, на месте убийства, а также всех углах домов, где жили покойные. Затем тела обмыли горячей водой и завернули в чистое белое полотно.

Так как португалец был чиновником второго разряда, то его облачили в полный придворный наряд - темно-красное верхнее платье, под ним набор белых нижних сорочек. Церемониальные мечи были заткнуты за пояс-оби, на голову Хосе водрузили шапочку-эбоши, привязав ее белыми лентами. Умершего усадили в квадратный деревянный гроб так, что голова его разместилась между колен - в почтительном поклоне. Для поддержки покойник был обложен мешочками с киноварью. В ногах португальца положили серебро - плата за проезд в Западный рай. Священники опрыскали покойника ароматическими маслами и набросили на него льняное покрывало. Затем крышка гроба была опущена и саркофаг опечатали под чтение сутр и потрескивание благовонных свечей.

Катсу было заикнулся о том, что Ксавьер - христианин, а значит, его надо хоронить по гайдзинскому обычаю. Но иезуитов уже год как изгнали с островов, а значит, провести обряд было некому. После похорон начались поминки, где все бросились расспрашивать Катсу о его победе над синоби. Самым любопытным оказался самурай-глава обоза, что пришел утром с порохом и ядрами.

- Ты парень - герой! - жахнув сразу целую пиалу сакэ, самурай вытер пышные усы и наставил палец на Катсу - Таких в столице теперь награждают медалями и дают поместья. Рассказывай, как справился с тенями?

- По очереди - пожал плечами Катсу - Первого мне помогли убить охранники ворот. Второго я зарубил на корабле. Третьего в темноте задушил поясом.

- А с четвертым я схватился - вмешался Акияма - Как услышал колокол, схватил свою нагинату, а тут как раз этот верзила вломился в дом. Я отмахиваюсь от него, а сам зову на помощь. Как прибежали войны-псы, он раз и нырнул в окошко, только его и видели.

Бывший монах тяжело вздохнул.

- Хорошо, что заложника нашего не успел убить - моя комната первой была по коридору. Ох, достанется нам за смерть Ксавьера-сана. Он был личным другом микадо.

- Мне достанется - Оми-сан вытер полотенцем потное лицо - Ты то, Акияма-сан, уже в море будешь.

- Да, пора собираться - покивал бывший монах - С вечерним отливом надо выйти из бухты.

Катсу хотел спросить про шпиона, о котором упоминал синоби, но решил этого не делать при всех.

На верфи началась суета, погрузка пороха и ядер на корабль. После обеда поднялся ветер и новый флаг Ямато - красное солнце на белом фоне - затрепетало на мачте "Мацу-мару". На церемонию поднятия флага собрались не только строители верфи, но и все окрестные крестьяне. Катсу даже чуть не прослезился, когда сотни людей сидящих на коленях на песке пляжа сделали глубокий поклон флагу.

Катсу и Набори, прежде чем взойти на борт корабля, почтительно попрощались с Оми-саном. Тот одарил обоих парней новыми, парадными мечами, а также личным стягом-сисамоно, который полагалось вешать за спину на древке во время битвы. На флаге был нарисован символ Ямагата - лицо мумии завернутой в белые полотнища. Катсу передернуло от воспоминаний, но он не показал этого. Лишь отдал письмо, предназначенное Амики. В нем парень признавался в своих чувствах и обещал вернуться к девушке, как только закончится его миссия в Новой Испании. И ни слова о своей победе над синоби - пусть другие расскажут. Тот же Оми-сан. Катсу очень хотел стать настоящим самураем - скромным и бесстрашным. Ко второму качеству он уже сделал первый шаг, пора было начинать упражнять скромность. А то некоторые, вроде Набори, которые проспали все нападение, теперь ходят напыжившись, будто лично победили патриарха всех синоби.