Pepper Winters - First Debt

— Здравствуй, мой сын. — Она кивнула в приветствии Брайану Хоук, затем перевела взгляд на Кеса, потом на Дэниеля и в итоге на меня. — Здравствуйте, внуки.

Дэниель закатил глаза, показывая свое пренебрежение, Кес резко метнулся и помог ей опуститься на стул, а я улыбнулся отлично отточенной приветливой, но на самом деле хрен-вам-настолько-приветливой улыбкой, которой приветствовал всех с десяти лет.

— Здравствуй, бабушка, — послышалось в ответ приветствие от трех натренированных на вежливое обращение Хоук.

Бонни села, щелкнув пальцами, привлекая к себе внимание незаметного персонала, чтобы ей наполнили тарелку малиновым десертом. Она неспешно положила в рот полною ложку.

Ее карие глаза в это время, словно сканировали меня, затем прозвучал вопрос:

— Поведай нам всем, Джет. Как обстоят дела с последней Уивер?

Я выпрямил спину, расправляя плечи, когда ее вопрос отдался реакцией в моих боксерах. Эта чертова ведьмочка погубит меня. Как только я слышал слово «Уивер», мой член становился твердым.

«Поэтому ты избегаешь ее».

Еще одна причина, которую мне пришлось признать.

Я нахмурился.

Глотая полный рот суфле, я скупо улыбнулся.

— Работа приносит результаты, бабушка.

Мой отец от ярости подскочил на месте.

— У маленькой мерзавки было достаточно смелости, чтобы огрызаться в ответ на ее приветственном обеде. Так глупо с ее стороны. Если бы она была моя, к настоящему моменту она бы уже лишилась одной из конечностей.

Мне было неприятно признать, но он говорил сущую правду. Я видел, что он делал с матерью Нилы, я презирал и ненавидел его за это.

Желудок скрутило от мяса оленины, что я съел до этого, волна бушующей ярости взорвалась и пронеслась в моей крови. Я разгневанно отбросил нож для масла на стол.

— Какая гребаная удача, что она не твоя, чтобы измываться над ней. Так вышло, что мне нравится, когда мои женщины целы и невредимы, и не лишены конечностей.

В тот момент, когда слова вылетели из моего рта — я замер.

Все, сидящие за столом, замерли.

Гребаное пламя свечек, мерцающих на сервантах, замерло.

Черт.

Брайан Хоук постукивал пальцами, его глаза сощурились и потемнели.

— Это был неуместный всплеск эмоций. Возможно, ты хочешь перефразировать свое высказывание? — не отводя взгляда, произнес он.

Мои ладони стали липкими от пота. Я не собирался показывать то, что успешно прятал годами. Моя истинная сущность была недопустима в семье Хоук. Даже моей гребаной бабушкой, которая должна была учить нас быть нежными и уметь прощать, а не вспоминать смехотворный долг семьи, которая сделала несколько ошибок сотни лет назад.

Бл*дь, мне нужно побыть наедине с самим собой.

Мне нужно взять свои эмоции под контроль, прежде чем я вырою могилу глубже, чем уже есть.

Когда моя челюсть отказалась разомкнуться, мой отец пробормотал:

— Возможно, я возложил на тебя слишком много ответственности, Джет. Ты уже утомился? Возможно, я переоценил твои возможности, и Кесу или Дэниелю стоит разделить с тобой это задание?

Во мне что-то дрогнуло.

Дэниель ухмыльнулся.

— Отдай ее мне, Поп. Я уверен, что не подведу тебя, — в его глазах плясали чертята. — В отличие от некоторых.

Мы уставились друг на друга, он пытался припугнуть меня своим взглядом, но безуспешно. У него никогда этого не получалось. Чертов недоумок.

Вокруг стола в воздухе потрескивало напряжение. Кестрел прекратил запихивать еду в рот, чтобы сказать:

— Ты знаешь сам, что Джет самый лучший для этой работенки. Я ни разу не видел, чтобы он подвел тебя, Поп. Дай чуваку шанс. — Взглянув на меня заговорщически, он добавил: — Она слишком нервная и чертовски красивая. Нельзя винить парня за то, что он хочет насладиться шансом, сломать такую девчушку.

Проклятье, и что, черт побери, это значит?

Мой нрав бушевал под отстраненным внешним видом. В последнее время я был фальшивкой. Лицемером, как сказала Нила. Холодность внутри меня загадочным образом испарилась. Блаженное равнодушие, эмоциональная отстраненность, с которыми я вынужден был жить с тех пор, как мой отец обучал меня как нужно себя вести — исчезли, как будто кто-то буквально щелкнул выключателем внутри меня.

Раньше я не чувствовал ничего. Я позволял себя не чувствовать ни беспокойства, ни ненависти, ни счастье. Я был пуст, блаженно пуст и силен. Сейчас же, я чувствовал всё. Я все обдумывал. Я хотел убить каждого человека, с которым жил потому, что я не вырос тем, кем они хотели.

Я чертовски ненавидел это.

И я ненавидел Кестрела — моего единственного союзника, который знал настоящего меня и давил на мои проклятые больные места.

— Если ты думаешь, что подобная речь приблизит тебя к ней, подумай еще разок. Хорошая попытка, брат, но я наблюдаю за тобой.

Кес ухмыльнулся.

— Посмотрим, посмотрим. В конце концов, она наша. Не только твоя. Наша приемная зверушка, если угодно. Ничего уж не сделаешь, если зверушка предпочтет кого-то другого своему первоначальному владельцу.

Я крепче сжал нож для масла.

— Достаточно, — выплюнул отец. Это слово разнеслось эхом по комнате, отражаясь от портретов наших предков.

— Я жду, что до конца недели ты покончишь с Первым Долгом, Джет, — сказала моя бабушка, ее губы были покрыты топлеными сливками.

Я проглотил отвращение.

— Хорошо, бабушка.

Кат, мой отец, пробормотал:

— Делай то, что считаешь нужным, Джетро. Но запомни... я слежу за каждым твоим действием.

«Следи за мной, идиот. Наблюдай, что я веду себя как ты и учил. Наблюдай, что я веду себя как идеальный Хоук».

Я удостоверюсь, что дам ему повод меня оценить.

Сегодня вечером, я «исправлю» себя. Сегодня я сброшу с себя тот хаос, который привнесла в мою жизнь Нила гребаная Уивер и найду свое ледяное спасение.

Кат продолжил смотреть на меня, запихивая десерт в свой рот.

— Сделай так, чтобы я гордился, сын. Ты знаешь, что должен показать ей и что последует после этого.

Вынудив себя ослабить хватку на ноже, я аккуратно положил его на стол. Сглотнув подавляющие эмоции, которым не было место в моем мире, я пробормотал:

— Ты будешь гордиться мной, отец.

Кат заметно расслабился.

Внезапно на меня нахлынуло облегчение. И так было всегда. Я жил в семье дьяволов. Меня отделял один год от того, чтобы стать их предводителем, и все же я по-прежнему жаждал уважения от старших.

Ребенок внутри меня хотел произвести впечатление на них, даже при том, что глубоко внутри знал, что это невозможно.

— Мы будем наблюдать, Джетро. Ты ведь не хочешь разочаровать свою семью.

Мой взгляд стрельнул к Бонни Хоук, в то время как она облизывала от сливок кончики пальцев. Наклонив голову, она скривила губы в едва заметной улыбке.