Том Холт - Белоснежка и семь самураев

Мистер Никко попытался пнуть его другой ногой. - “Идиот,” — провыл он. — “Тоже мне Прекрасный Принц. Тебе никто не говорил, что тебе надо вызволять красивую девчонку, а не ведьму?”

“А я не Прекрасный Принц. Я Злой Серый Волк,” - почти прорыдал Клык. - “Я просто…”

“Подрабатываешь в свободное время? Что ж, лучше, чем подрабатывать в МакДональдсе,” - Мистер Никко медленно поднялся и подобрал слетевший шлем. Один из выпирающих рогов погнулся, а когда он попытался его выпрямить, то и вовсе сломался. - “К тому же,” - добавил он, — “Ты не можешь быть Злым Серым Волком. Это она была.”

Клык уставился на него: “Кто?”

“Ведьма,” — устало сказал Мистер Никко, — “Она была одной из этих оборотней. Ты разве не видел?” - он уронил шлем и пнул его в кусты. - “Он смедитировал ее,” - добавил Мистер Никко, показав пальцем на Мистера Акиру, пытающимся рассортировать ноги Гриммов. - “Стой, у меня идея. Ты можешь смедитировать ее обратно?” — спросил он своего младшего коллегу. - “Желательно не просто так. Лучше всего с ужасной изжогой и головной болью, но если она приземлится в колючки, то тоже хорошо.”

Юный Мистер Акира сложил кончики пальцев и закрыл глаза. - “Получается?” - спросил он.

“Пока нет. Давай же, ты способен на большее.”

“Я… Я не уверен, что могу сделать такое на заказ,” — неуверенно сказал Мистер Акира. - “Это как, когда приходишь к доктору и он дает тебе склянку…”

Клык с трясущимися коленями сел на землю. “Черт,” - сказал он, — “это начинает действовать мне на нервы. Почему, как только мне нужна ведьма, они становятся редки, как правдивые факты в газете. Обычно, сигареты не затушишь в этом чертовом лесу, чтобы не поджечь хоть одну.”

“Минуточку.”

Клык огляделся и опустил взгляд до уровня лодыжек. “Ну?” - сказал он.

“Я тут расслышал,” - сказал Мальчик с-Пальчик. - “Ты только что сказал, что на самом деле ты Злой Серый Волк?”

Клык печально кивнул: “Был раньше,” — ответил он, — “это долгая история. Но в принципе, да.”

“Тот самый Злой Серый Волк, который сдувал домики Трех Поросят?”

Клыку потребовалась минута тяжелых размышлений, чтобы найти в памяти соответствующий файл. “Верно,” - сказал он. — “Бывало … черт! я собирался сказать в старые добрые времена, но, наверняка, это было не так давно. Да, я самый. А зачем тебе?”

Мальчик с-Пальчик пожал своими микроскопическими плечами: “Да нет, просто так,” — ответил он. — “Ты не подождешь немного? Я сейчас вернусь.”

Он ушел, проскользнув под одуванчик и воспользовавшись подвернувшимся упавшим листком для пересечения лужи. Пока он совещался с коллегами, Клык огляделся в поисках эльфийки.

“Ты и мелюзга,” — сказал он, кивая головой в сторону с-Пальчика. — “Вы только что, кажется,…”

“Не суй нос не в свои дела, террьер-переросток.”

“Как хочешь,” — ответил обиженный Клык, — “Просто спросил, проявил заинтересованность. В целях хороших индустриальных отношений, вот и все.”

“Фигня,” — ответила эльфийка. — “Ты ведь хотел посмеяться. Просто потому что наконец-то я, возможно, нашла кого-то, кто меня понимает, знаешь ли, к кому я могу относиться с уважением, с кого я могу взять пример…”

“Пример? Черт возьми, эльфийка, он еще короче чем ты.”

Эльфийка нахмурилась: “Вот опять,” — кисло сказала она. — “И даже это правда только с определенной точки зрения. Если посмотреть на это с перспективы Великого Пути…”

“Даже не начинай,” — пробормотал Клык, — “Смотри-ка, твой дружок со своими приятелями направляются сюда. Интересно, чего им надо?”

Эльфийка сжала губы: “Поскольку они позаимствовали у самураев пару мечей, три лука и большое копье и формируют классическое окружение,” — ответила она, — “понятия не имею. Однако,” — добавила она ровно за секунду до того, как Дампи отдал приказ об атаке, — “на твоем месте я задумалась бы…”

Последовала непродолжительная борьба; в конце которой, Дампи туго затянул веревку у Клыка на шее, подергал ее, и закричал “Попался” в то время, как шесть его соратников собрались кучей подобно коментаторам в ночь выборов.

“… о побеге.”

При все оживлении Дампи абсолютно не заметил, что гномы уменьшились — то есть он недосчитался одного из своих спутников. Этим спутником был Румпельстилтскин, который споткнулся в буреломе и свалился головой вперед в какую-то нору.

Если бы при падении он знал, что за несколько минут до того в эту самую нору проскочил белый кролик, который постоянно посматривал на старинные часы с восклицаниями “Я опаздываю! О мои ушки, мои усики!”, он, наверное, не придал бы этому значения. Туннель от этого не стал бы менее темным и крутым, а шишка, которую он заработал при приземлении не стала бы меньше болеть. Даже если бы он осознал значенимость белого кролика, он бы лишь огорчился и забеспокоился бы еще больше. Факт заключается в том, что иногда лучше оставаться в неведении.

Тоже самое касается и того факта, что пока он лежал в темноте без сознания от неглубокой кровоточащей раны на голове, крыса, жаба и барсук, вооруженные до зубов дубинками, пистолетами и саблями, переступили через него, приняв его за корень бесследно скрылись за поворотом.

Глава 10.

“Пи.”

Две другие мыши проигнорировали ее. Конечно, было ошибкой вообще брать ее с собой, но теперь уже ничего не поделаешь.

“Пи.”

(Что в общем и целом означало: Вероятно, это кладовка. Сильно пахнет сыром. За мной.)

Самая крупная слепая мышь сморщила нос. “Пи,” — сказала она.

“Пи,” — ответила раздраженно третья мышь, — “Пи.”

(Параллельный перевод: (а) Камембер так не пахнет. Это индустриальный чеддар, который они кладут в сырбургеры. (б) Да замолчи же, наконец. Сыр — всегда сыр. К тому же, чего ты хочешь, чтобы он был надписан брайллем?)

В огромной кровати на другом конце комнаты беспокойно спала Белоснежка, в ее снах почему-то мельтешилась деревянная марионетка с бодрым выражением лица, в альпийской шляпе и с очень длинным носом; марионетка ухмылялась, каждый раз, когда Белоснежка смотрелась в зеркало. Белоснежка кряхтя перевернулась на другой бок; вот опять она, черт возьми, скалится на нее со сверкающей дверной ручки и предлагает дружбу.

“Пи,” — прошептал первый мышонок, и он не преувеличивал. Двое других замерли на месте, пока спящая не перестала вертеться и не начала снова храпеть, издавая звуки, напоминающие о налетевшей на гвоздь электропиле. Опасность того, что их расслышат в таком шуме была невелика.

“Пи?”

“Пи,” — ответил первый мышонок, подкрепляя слова действиями. Двое других немедленно последовали, и с восхитительной осторожностью прокрались по каминной полке, спустились по шнуру штор и спрыгнули на пол.

“Нюх.”

“Пи!”