Элли Эверхарт - Выбираю тебя

Все это слишком. Письмо от матери. Гаррет с Авой. Первый алкогольный опыт. Я ничего этого не понимаю.

Вернувшись в комнату, я срываю с себя куртку, кофту и джинсы и надеваю свою спортивную обувь, штаны и кофту, а потом мчусь к беговой дорожке на окраине кампуса.

Мне необходима пробежка.

1

30 октября

Линии дорожки как карта, указывающая мне направление. Я следую их намеченному пути, мои руки и ноги двигаются в едином ритме. Тело без усилий повторяет движения, позволяя мозгу вновь и вновь проигрывать произошедшее.

Я вижу девушку на вечеринке. Она пьяна. Она никогда не пьет. Никогда. Но другого выбора у нее не было. История повторяется. Как будто сценарий был написан заранее, и она просто позволила проиграть его до конца. В свои восемнадцать она обещала себе, что подобное никогда не произойдет. Но это случилось. Она потеряла самоконтроль в считанные секунды.

Та девушка была кем-то другим. Я никогда не буду ею. И никогда не буду такой, как ее мать. Я отказываюсь.

Делая длинные быстрые шаги, я снова обретаю контроль над своим телом. Двигаю руками, потому что бегу недостаточно быстро. Я все еще чувствую разочарование. Злость и боль. И я просто хочу, чтобы это исчезло.

Ночная прохлада липнет к коже, остужая ее и распространяя ледяную дрожь по всему телу. Руки и ноги болят, а легкие обжигает холодный воздух. Но я продолжаю бежать. Потому что мне нравится чувствовать эту боль. Я понимаю ее. Она отвлекает меня от другой боли – той, которую мне не понять.

На лицо падает капля дождя. Потом вторая, третья. Вскоре дождь, опаляя кожу, начинает лить как из ведра.

– Джейд, какого черта ты здесь делаешь? Я тебя обыскался! Джейд!

Это Гаррет, парень, который вынудил девушку пережить ту сцену на вечеринке. Сцену, которая никогда не должна была произойти.

Я смотрю перед собой, словно его здесь нет.

– Джейд, остановись! Подожди!

Я совершаю очередной круг, в то время как он продолжает выкрикивать мое имя. Когда я снова приближаюсь к нему, он преграждает мне путь, и я меняю направление, чтобы обогнуть его.

Резкий рывок за край кофты заставляет меня притормозить. Я тяжело дышу, когда Гаррет разворачивает меня и прижимает к себе так крепко, что, вопреки попыткам вырваться, я не могу шелохнуться.

– Прекрати, – тихо просит он, притягивая мою голову к своей груди. – Просто перестань убегать.

Я бросаю попытки бороться с ним и позволяю телу обмякнуть в его объятиях.

Минуту назад я не хотела видеть его, но теперь мне не хочется, чтобы он отпускал меня.

– Скажи, что случилось, – произносит он. – Если я что-то натворил, то прости меня. Я все исправлю.

Ледяной дождь продолжает лить ровным потоком. Мои штаны и кофта стали тяжелыми от воды, и я вздрагиваю, когда нас обдает порыв ветра.

Он гладит меня по руке.

– Что ты тут делаешь? Холодно, а ты промокла до нитки. Давай вернемся.

Мои ноги отказываются слушаться. Все тело ноет, а эмоции, как я и хотела, оцепенели.

– Джейд, поговори со мной.

Я поднимаю глаза. Он наблюдает за мной в ожидании хоть какого-то ответа. Открывает рот, и тогда я встаю на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Мне нельзя целовать его, и я искренне не понимаю, зачем это делаю. Как не понимаю вообще ничего из происходящего в этот момент.

Гаррет осторожно отстраняется.

– Объясни, что происходит. Почему ты здесь? Почему ты была на вечеринке? И почему ты пьяная? – Его голос полон беспокойства и заботы. После того, что мне пришлось увидеть на вечеринке, я не понимаю, с какой стати он беспокоится. Но видно, что Гаррет волнуется. Я чувствую это, вижу у него на лице, и это меня бесит. Не хочу, чтобы он за меня волновался. Не сейчас. Не после того, что он натворил.

Я вырываюсь, но он держит меня слишком крепко. Я отказываюсь на него смотреть. Потому что перед глазами сразу всплывет та сцена, когда он выходит из комнаты. С ней . А потом я увижу бутылку водки, и это напомнит мне о матери и о ее письме.

Это слишком. Слишком много эмоций. Я снова хочу вернуться в оцепенение.

Дождь продолжает лить, и я снова дрожу.

– Мы идем внутрь. – Тон Гаррета не допускает возражений. Он наконец-то отпускает меня, но берет за руку и заставляет следовать за собой. – Джейд, пошли. Я не уйду без тебя.

Мой мозг лихорадочно работает, пытаясь придать смысл происходящему, которое вообще не имеет смысла.

Поняв, что двигаться я не собираюсь, он берет меня на руки и уносит вверх по дороге в наше общежитие.

У себя в комнате Гаррет усаживает меня на кровать и кутает в полотенце. Меня знобит, и я стучу зубами. Он достает из шкафа плед и накидывает его на меня, затем садится передо мной на колени и берет мои ледяные руки в свои теплые ладони.

– Джейд, что случилось? – Он кажется еще более встревоженным и отчаянно желающим мне помочь. – В чем дело?

– Моя мать. – Из-за озноба мне трудно говорить. – Ее изнасиловали. Он чуть не убил ее.

Я не поднимаю голову, чтобы не видеть его реакцию. Не знаю, зачем я рассказываю ему об этом. После всего, что случилось на вечеринке, я вообще не должна с ним говорить.

– О чем ты?

– Она оставила письмо. Ее изнасиловали. Вот почему я здесь.

– Какое письмо? Не понимаю. Где ты получила это письмо?

– Неважно. – Я наконец-то поднимаю взгляд. – Вот, почему она ненавидела меня, Гаррет.

Он садится на кровать и заключает меня в объятья.

– Она не ненавидела тебя, Джейд.

– Ненавидела. Теперь мне все ясно. Я служила ей постоянным напоминанием о том, что он с ней сделал. И за это она меня презирала. Вот почему она пила и принимала таблетки.

Меня по-прежнему колотит. Гаррет стаскивает с меня плед и промокшее полотенце.

– Идем к тебе комнату. Найдем тебе сухую одежду.

– Я не могу. Меня снова потянет перечитать письмо, а сейчас я не могу этого делать.

– Тебе нельзя оставаться в мокрой одежде. – Он подходит к сушилке и берет спортивные штаны со свитером, а потом протягивает их мне. – Вот, надень.

Я продолжаю сидеть на кровати, уставившись в черный экран телевизора.

– Джейд, ну давай же. – Он поднимает меня. – Я отвернусь. Тебе нужно снять мокрую одежду.

Я не двигаюсь. Я даже его не слышу. Моя голова забита миллионами других мыслей.

Тяжело вздохнув, Гаррет подходит ко мне. Снимает с меня влажную футболку и спортивный бюстгальтер и надевает спортивный свитер, который настолько большой, что доходит мне до колен.

Он протягивает мне штаны.

– Теперь надень их.

– Мне они не нужны.

– В мокрой одежде ты не согреешься. – Я стою, вся дрожа, а он ждет, когда я его послушаюсь. – Давай. Иначе я сделаю это сам.

Я не двигаюсь с места. Мне так холодно, а ноги так устали, что возиться со штанами выше моих сил.